Вик Разрушитель 6 (СИ)
Наставник задумчиво почесал щеку и стал расхаживать по номеру с лицом, на котором нельзя было прочитать ни одну мысль, роящуюся в его голове. Что-что, а эмоции Куан держать при себе умел.
— Придется звонить твоему отцу, — выдал он логичную мысль. Ведь случившееся напрямую касалась не только меня. — Пусть он по своим каналам решает проблему.
— Не думаю, что Меллонам это нужно, — пробормотал я.
— Они партнеры, — категорично отрезал Куан. — Любая ошибка или недоговоренность в отношениях ставит на грань провала летнюю экспедицию. Ты же знаешь, какие надежды вкладывает в нее Георгий Яковлевич.
— На Аляске мы без Меллонов обойдемся, — наивно решил я.
— Но это не значит, что за нами они не будут приглядывать, — наставник-телохранитель выставил палец в мою сторону. — И я хочу, чтобы ты проявил благоразумие до отъезда в Россию.
— Хм, а парни сегодня пригласили меня в паб отметить победу русского оружия, — с легкой иронией ответил я. — Отказаться нельзя. Прослыву жмотом, что плохо скажется на репутации.
— Не велика печаль, можно пережить.
— Тебе так кажется, Куан. Но все гораздо сложнее. Отношения складываются из таких вот мелких величин, которые создают образ человека, — постарался объяснить я. — Не вопрос, можно и отказаться. А потом по Москве, где мне предстоит жить долгие годы, поползут неприятные слухи. С людьми, которым я отказал в желании вместе выпить, не обидятся, но неприятный осадок останется. И как потом строить отношения, зарабатывать репутацию, если прослыву жмотом?
— Тебе нужно понять, что важно: подстраиваться под мнение серого большинства или самому взять штурвал в руки, — витиевато произнес Куан, но главную мысль, которую он хотел донести до меня, была ясна. — Или есть другая причина, по которой ты бездумно решил провести вечер вне стен отеля.
— Да хочу просто расслабиться, — вздохнул я. — Надоели все эти интриги, ради которых рискуешь, переворачиваешь грязное белье чужих людей, а на деле какая-то пустышка получается.
— Так бы сразу и сказал, — успокоился наставник и пошел открывать дверь, в которую постучали. Двое официантов привезли на тележках заказанный обед.
Подождав, когда они шустро проведут сервировку и удалятся, Куан отодвинул один стул и замер возле него, приглашая меня сесть первым, что я и сделал. Наставник только после меня занял место на противоположном конце.
— Иди, если душа просит, — добавил он. — Только не напивайся. Твой организм сейчас может плохо отреагировать даже на пинту черного эля.
— Блевать потянет? — пошутил я, внутренне насторожившись. Слишком легко сдался Куан. Его такими речами, что я толкнул пару минут назад, не проймешь.
— А то и хуже. Выпадешь из реальности на какое-то время, очнешься связанным где-нибудь в грязном контейнере, в котором тебя в Америку увезут.
Опять не понятно, шутит Куан или серьезно предупреждает о последствиях. Хлебает себе острый томатный супчик, на гладком лбу скопились капельки пота.
— Ладно, не буду пить много, — вздохнул я. — Охота попробовать ирландского эля. А если посплю, силы восстановятся.
— Конечно, поспать не помешает, — Куан поглядел на часы, висевшие в номере. — Во сколько собираетесь?
— В шесть.
— Куда идете?
— Егорка сказал, «Санта Лючия». А ты, разве, со мной не пойдешь?
— Кто-то всю дорогу утверждает, что лишняя опека его раздражает, — пожал плечами Куан. — С тобой будут русские студенты, будущие друзья и товарищи. Вот они и присмотрят. Сам этого хотел.
Я уткнулся в тарелку с гарниром из риса и какой-то морской рыбы с зеленью. Поведение личника выбивалось из стройной картины его взаимоотношений со мной, ломало привычные каноны. Но, скорее всего, в этом нет ничего странного. Куан решил не давить на меня с запретами, а сделает по-своему: тихонько проследит за мной от начала до конца. Да еще волкодавы «Арбалета» где-то рядом крутятся. Чего волноваться? Не захотят же американцы устроить похищение на глазах десятков людей? Или захотят?
— Ладно, я пошел спать, — быстро очистив тарелку, я запил все свежевыжатым апельсиновым соком. — Если не встану сам, разбуди в половине шестого.
— Да, господин, — Куан вернулся к себе, прежнему: вежливому и покладистому.
Задернув шторы в спальне, я завалился на кровать и как только смежил веки, меня закачало на волнах, уносящих в глубины сна. Напряжение сил, с которым я проводил последние бои, дали о себе знать. Откаты, усталость — все это обрушилось на бренное тело с невероятной скоростью, стоило только оказаться в горизонтальном положении, да еще в мягкой постели. Наконец-то, организм почувствовал, что его больше не станут насиловать и отреагировал моментально.
…С удовольствием втягивая в себя резкий запах свежескошенной травы, я открыл глаза и увидел знакомую фигуру в шубе из звериных шкур. Она сидела возле костра и методично раскачивалась, что-то тихо бормоча на незнакомом мне языке. Похоже на песню или обращение к духам, отчетливо прослушивались речитативы. Геванча не видел, как я выполз из шалаша, покрытого берестой, но прекрасно знал, кто гостит у него.
— Не живется тебе спокойно, уол, — прекратив качаться, Верховный шаман прищурил и без того узкие глаза. Смотрел он добродушно и ласково, как дедушка на своих непоседливых, но столь же любимых внуков. — Говорят тебе, сиди под крышей, пока гроза над головой бушует. Не умеешь еще ставить главные задачи, кидаешься как несмышленый тугут на все незнакомое, не думая о последствиях.
— Кто такой тугут? — я обхватил колени руками и стал смотреть в огонь, уже не поражаясь глубинным процессам своего разума. Если я вижу Геванчу — значит, он существует. И к черту рефлексии!
— Молодой олешек, безрогий еще, — шаман ловко извлек из складок своей шубы знакомую трубку, начал набивать ее табаком, после чего бесстрашно полез пальцами в костер, чтобы достать уголек. Запыхтел, почмокивая губами. — Все равно сунешь голову куда мамка не велит.
— Папка, — машинально поправил я.
— Пусть он, — не стал спорить Геванча. — Каждое твое начинание расширяет круг проблем, в которые вовлекаются посторонние люди. Ты можешь препятствовать этому, а можешь использовать их влияние, силу и ум для своих целей.
— И к чему это? — мне стало любопытно.
— Ты заинтересовал людей опасных и жестоких, — можжевеловый дым влез в ноздри, стало щекотно. — Они как свора собак под руководством безжалостного вожака. Пусть этот вожак и женщина, расслабляться не стоит. Будь осторожен, уол, и держи ушки на макушке.
В закреплении своих слов Геванча забавно приставил ладони к голове и покачал ими, словно имитируя шевеление ушами. Трудно было не удержаться от улыбки. Шаман пососал чубук трубки, выпустил дым в задорно пощелкивающий костер и добавил:
— Будешь на той стороне моря, найди шамана Кытугйина. Он хоть и не мой прямой потомок, но кровь наша от одного Рода. Напомни ему обо мне, должен вспомнить. Напрямую помощи не проси, откажет. А вот заставить Кытугйина, чтобы он сам привел вас к Небесному Камню или показал точное место, будет куда лучше. Тем самым освободишь его от нравственных терзаний.
— Хм, еще бы знать, как это сделать, — я почесал макушку. — Ладно, Великий шаман, спасибо за подсказку. Буду смотреть в оба и искать твоего родственника-потомка.
— А ты особо не усердствуй в излишествах, — непонятно чему усмехнулся шаман. — Не заставляй больших людей хлопотать за тебя…
***
— И где эти шалопаи сейчас? — недовольно спросил цесаревич, стремительно выйдя из своих апартаментов в прилегающую к ним комнату, отданную под секретариат, где сейчас находились адъютант по поручениям, пара гвардейцев-охранников и Индус.
Он на ходу застегнул халат, потому что не успел надеть под него домашний костюм. Юрия Ивановича подняли ранним утром прямо из постели, и это обстоятельство раздражало наследника куда больше, чем сам факт суматошного начала дня. Не любил он подобных форс-мажоров, тем более — накануне завершения миссии.