Я разобью твоё сердце (СИ)

Главное, не перепутать физическое с более сильными чувствами. Это нельзя смешивать. Ни в коем случае. Я не намерен пускать кого-то в свое сердце. Пока вроде всё под контролем.
Ополоснувшись, выхожу из душа и одеваюсь. Когда беру в руки телефон, то вижу сообщение от Лизы. Губы довольно растягиваются. Ну вот, детка уже сама мне пишет.
«Привет. Сегодня занятие в 7. Сможешь?»
Эти уроки английского, с которым у меня нет проблем, отличный повод для встреч.
С улыбкой на всё лицо, набираю ответ.
«Привет, Лиз. Конечно смогу. Заеду за тобой»
Отправляю подмигивающий смайл, а сам неистово ликую.
  
Глава 15
 
Лиза
— У меня очень хорошие новости, Лиза, — чуть ли не плачет от радости мама.
Я даже останавливаю ход в коридоре университета и прижимаю плотнее телефон к уху.
— Мы собрали нужную сумму на лечение Юрика! — восклицает она.
— Как это? Уже? — удивляюсь я. А сердце подпрыгивает от замечательной новости.
Обычно за сутки не собирают такие большие деньги.
— Да-да! Слава небесам. Нашелся благотворитель, который пожертвовал сразу всю сумму, представляешь?
— Фух, — отхожу к окну и облегченно выдыхаю. — Спасибо ему большое. А кто, не знаешь?
— Вообще-то этот человек хотел остаться в тени, но я выпытала фамилию у Демида Ларионовича. Как-никак своими деньгами он помогает моему сыну за жизнь бороться. Как спасибо не сказать?
— И?
— Некий Заславский.
Замираю. Я знаю только одного человека с такой фамилией. И у нас сегодня с ним занятие вечером. Герман даже не заикался про спонсорскую помощь…
Может не он?
— Понятно, — прочищаю горло.
— Телефончиком его обзаведусь и обязательно отблагодарю. Это ж надо, есть еще люди с добрым сердцем. Дай бог ему здоровья.
— Дай бог… — загружено вторю я.
— И дом продавать не придётся! Объявление поди успела выложить?
— Нет.
— Ну и хорошо. Ладно, я пойду, поделится с тобой новостью хотела.
— Ага, ладно, мам. Держи меня в курсе. Юрику привет.
Завершаю разговор и задумчиво упираю угол телефон в висок.
А если это действительно Герман деньги перечислил? Он был в курсе болезни брата, лично ему сказала, да и информацию на страничке в соцсетях разместила о сборе средств.
Ему что больше денег не на что тратить? На цацки там, тачки , рестораны, девочек… Или грехи замаливает? Удивительно, конечно. Может я не так уж и хорошо знаю этого человека?
Вечером, как и условились, Герман забирает меня от библиотеки, где готовила доклад к завтрашней паре. Мы едем к нему, чтобы провести занятие. Но на самом деле, я всё жду, когда он затронет тему своего щедрого спонсорства. Но нет, по пути мы говорим о чем угодно, но только не об этом.
Он как всегда весел и бодр. Ничто его не беспокоит, уверенно ведет своё авто, успевая с улыбкой поглядывать на меня.
Когда поднимаемся в квартиру, я достаю из сумки материалы на урок.
— Сегодня будем работать с текстом, — начинаю диалог сразу на английском языке.
— Окей. Супер, — крутится на кресле Герман.
Берет лист и быстро пробегается по напечатанным строчкам. Я слежу за реакцией. Вижу, как его густые брови сводятся к переносице. Отрывается от листа и смотрит на меня вопросительно.
— Читать вслух?
— Да, пожалуйста.
— Милосердие — корень всех добрых дел…
Именно с такой цитаты начинается текст про благотворительность. Да, я подготовилась. Чтобы вытащить из Заславского признание того, что он сделал доброе дело по отношению к моей семье. Я уверена, это он! Мне важно поговорить с Германом об этом. Но он почему-то закрывается от меня, не сознаётся, просто читает монотонно английские предложения и всё.
А я всё равно достану из него то, что он пытается тщательно скрыть за оболочкой эгоистичного мажора.
Мы выполняем ряд упражнений после текста и отвечаем на вопросы.
Я вывожу его на диалог касательно темы благотворительности:
— Ты когда-нибудь занимался благотворительностью? — внимательно смотрю на парня.
— М-м-м… — уводит взгляд, типа вспоминает.
Молчит, щелкает ручкой. Прочистив горло, мотает головой:
 
— Кажется, нет.
— А хотел бы?
— Не задумывался об этом.
— Герман… — вздыхаю, теряя терпение выслушивать его ложь.
Опускаюсь на стул, подбираю пряди волос за ухо и серьезно смотрю на парня.
— Моему брату требуется дорогостоящее лечение, — перехожу к главному. Смотрю в серые глаза напротив и читаю в ним абсолютное понимание того, к чему я клоню. — И без помощи спонсоров нам не обойтись. Один хороший человек перечислил баснословную сумму на лечение Юры и у теперь него есть все шансы вырасти здоровым мальчишкой. Знаю, это был ТЫ.
Нахмурившись, Герман молча разворачивается и отъезжает на кресле к окну. Спрыгивает и упирается руками в подоконник. Напрягается так , будто бы его уличили в каком то преступлении.
— Я хочу сказать тебе спасибо за помощь, — говорю я.
Чего он так переживает из-за этого? Боится быть мягкосердечным и добрым? Так разве это плохо?
— Пожалуйста, — сухо отвечает он.
Спрятав руки в карманы, парень разворачивается. Смотрит на меня непроницаемым взглядом.
— Мы хотели продавать дом, потому что денег совсем не было… — признаюсь я, опустив глаза. — Но мама сегодня позвонила и обрадовала новостью.
— Мне было не сложно. Пусть твой брат поправляется, — без особых эмоций отвечает Герман.
— Спасибо большое, — делаю шаг вперед, приближаясь к нему.
Мне хочется его обнять. Но скованность и отстраненность со стороны парня сдерживает мой искренний порыв.
Ай, плевать. Преодолеваю метр между нами и заключаю Заславского в крепкие объятия. Прижимаюсь щекой к мужской груди, в которой бьется живое и на самом деле доброе сердце. И пусть он изображает из себя кого хочет, для меня его поступок говорит о многом, не каждый вот так жертвует кровные деньги, не прося ничего взамен.
Своим поведением я застаю врасплох парня. Его руки не сразу отвечают на физический контакт. Но потом все таки мягко ложатся на поясницу. От него очень вкусно пахнет, сегодня на футболе нет аромата яркого парфюма, которым так любит душится Герман. Ткань впитала его естественный аромат, который отзывается во мне приятными ощущениями.
Я поднимаю голову и встречаюсь с мужскими глазами. Засматриваюсь на серую радужку, которая приобрела теплый оттенок.
— Ты не хотел, чтобы я узнала… Зачем?
— Чтобы не надумывала лишнего.
Я не очень понимаю, о чем он говорит и тихонько улыбаюсь.
— Многие напоказ занимаются благотворительностью. Мол, смотрите, какой я хороший.
— Я не хороший, — усмехается Герман. — Какой есть.
— У каждого человека есть недостатки. Но если в сумме побеждает доброе начало, то думаю, его можно считать хорошим человеком.
— Интересная арифметика.
Парень отстраняется и падает в кресло. Сложив руки перед собой, я наблюдаю за тем, как он в терзающемся жесте протирает лицо и пальцами взъерошивает волосы. Потом смотрит на меня серьезно и говорит:
— Послушай, я помог Юре, просто потому что мне сильно откликается его история. Пусть хотя бы ТВОЙ брат вылечится, раз моего не смогли спасти.
— Что… — растеряно выдыхаю.
Мои округленные глаза мечутся по подавленному лицу Германа. Он поджимает губы, сдерживая эмоции.
Слова куда то теряются. Подсаживаюсь рядом к парню и собираюсь с мыслями, которые буквально превратились в кашу после его признания.
— У тебя брат болел онкологией? — тихо спрашиваю.
— Да. Острый лейкоз. Ему было тоже десять.
В голосе Германа слышится надрыв, а глазах появляется какая-то отрешённая пустота. Ему по-настоящему больно говорить об этом.
— Боже… — сердце словно иголкой протыкают. Прикрываю рот ладонью. — Мне очень жаль. Это больно.
— Не то слово, — мрачно отвечает.
Он смотрит в сторону, как будто находит временной портал, через который возвращается в тот сложный период жизни.