Пожиратель костей
– Опусти железку, дурак! – выкрикнул усатый и занёс клинок над головой.
По его позе было понятно, что он не собирается меня убивать. Скорее хочет отсечь руку, в которой я держал клинок. А вот это огромная удача. Видимо, если человек погибнет, то карта, полученная им, исчезнет, и они этого боятся. А может, стражник хочет, чтобы граф Мышкин самолично мог отобрать трофей?
Как бы там ни было, медлить больше нельзя. Я опустил клинок и представил, как ритм сердца Гоба разгорается. Благодаря факелам, моя тень разлилась по стене неровным пятном. Гоблин выскочил из-за моей спины и тут же рванул в атаку.
Стражники от неожиданности отшатнулись назад, позволив коротышке сократить дистанцию. Первым ударом Гоб проткнул ногу усатого, вторым воткнул нож в печень его соседа. Сверкнула сталь. Боец, стоящий слева, занёс меч над головой и собирался разрубить гоблина на две половины, но не вышло.
Зыркнув на стражника, я подумал: «Отрицаю силу рук». Ладонь бойца безвольно разжалась, и меч рухнул на землю. Не понимая, что произошло, мужчина уставился на гоблина, который тут же воткнул ему нож в брюхо.
Гоб обезвредил троицу, стоявшую передо мной, и я рванул во тьму впереди. Наперерез мне выскочил стражник. Я рефлекторно рубанул мечом по запястью. Сил перерубить его мне не хватило, зато рука бойца повисла на красных лоскутах плоти, а он завопил, сжимая покалеченную конечность.
Всё это произошло за жалкое мгновение, а в следующую секунду послышался вопль:
– Оцепить местность! У нас беглец!
Со всех сторон звучали крики, мелькали факелы, из палаток выползали заспанные люди, чтобы насладиться зрелищем. А я нёсся между шатрами, расталкивая зевак.
На небе полыхнула молния, осветив всё вокруг. Справа показались два стражника и, ткнув клинком в мою сторону, завопили: «Вот он!» Я тут же нырнул в ближайшую палатку и со всего размаха полосонул мечом по ткани. Проклятый клинок оказался слишком туп и смог проделать лишь небольшое отверстие.
– Эй! Пацан! Ты чё творишь? – заорала старая карга, лежащая у моих ног.
– Организую тебе вентиляцию, – усмехнулся я.
Просунув руки в дырку, я разорвал ткань и кувырком выскочил наружу, как раз в момент, когда стражники ворвались внутрь палатки.
Где-то позади слышались звуки боя. Сталь лязгала о сталь, ругань и вопли раненых разносились по всей округе. Сосредоточившись на биении сердца, я отозвал Гоба. Пользы от того, что он сражается так далеко от меня, нет никакой. А если мне потребуется помощь, то я не смогу быстро его призвать. Или смогу?
Перед глазами мельтешили палатки, люди, стражники, выбегающие в проулки и пытающиеся рассмотреть меня в толпе. На одного из таких стражников я и налетел при очередном повороте. Болван стоял посреди дороги и, разинув рот, пялился по сторонам. Я на всём ходу влетел в него, выставив перед собой клинок.
Меч с жадным чавканьем вошёл в живот, а через секунду по его лезвию потекла белёсая жижа. Испуганно я выдернул клинок и уставился на костную ткань, которая растекалась по моему предплечью, формируя наруч. Улыбка сама собой возникла на лице, и я побежал дальше.
Свернув за угол, я выбежал из лагеря, окружавшего башню, и услышал сперва свист, а потом и грохот. Над ухом просвистел арбалетный болт и унёсся в темноту. Земля задрожала, я на бегу развернулся и увидел, как падает башня.
Странное зрелище – башня складывалась внутрь себя самой, словно карточный домик, поднимая в небо столб пыли. А на фоне рушащейся башни стояли три арбалетчика и перезаряжали свои орудия.
Первый арбалетчик справился с перезарядкой в момент, когда мне оставалось до леса лишь десять шагов. Арбалет уставился мне в спину, и всё, что я успел, так это усмехнуться. Да уж. Перерождение не задалось.
Арбалетчик потянул за спусковую скобу, и в этот момент волна пыли настигла его, скрыв из виду, а через секунду пыль захлестнула и меня. Грохот сердца слился с грохотом рушащейся башни. Я нёсся сквозь лесную чащу, натыкался на деревья, ветки то и дело били по лицу, обещая выколоть глаза.
Не знаю, сколько я так бежал, но в итоге я вырвался из пыльной пелены и без сил рухнул на траву, хватая воздух ртом. Дождь барабанил по затылку, немного сбивая жар, терзающий меня изнутри.
Тучи стали ещё чернее, молнии прорезали небосвод, а мелкий дождик сменился ливнем. Непроницаемая стена дождя заливала лес, а поднявшийся ветер трепал деревья из стороны в сторону, периодически ломая их как сухие тростинки.
Я бы так и лежал, наслаждаясь прохладными каплями ливня. Они приятно барабанили по разгорячённому телу, унося усталость. Вот только сверху раздался громкий хруст, и верхушка дерева, обломившись, полетела вниз. Если бы я хоть на секунду замешкался, то бревно сломало бы мне позвоночник.
Кувыркнувшись вправо, я ушёл от удара и увидел, как верхушка дерева с хлюпаньем вонзилась в грязь. Буря набирала обороты. Не знаю, связано ли это с разрушением башни или просто погода испортилась, но было очевидно одно. Надо выбираться отсюда.
Оперевшись на меч, я поднялся на ноги и побрёл куда глаза глядят. Перелезая через бурелом, уворачиваясь от сыплющихся сверху веток и стараясь найти хоть какое-то укрытие.
Пока я шел, костяной наруч осыпался белёсой крошкой. В обычных условиях я бы расстроился, но сейчас это было меньшее из того, что меня волновало. Хотя, конечно, было бы приятно создать себе костяной доспех. Бесплатная броня лишней не бывает.
А ещё лучше, если бы меч мог накапливать костную ткань и создавать из неё доспех, когда мне это потребуется. Но, судя по всему, он на это не способен. Интересно, существует ли в этом мире способ улучшать артефакты?
Кстати! А какого чёрта я плетусь как улитка? Я усмехнулся и подумал: «Отрицаю усталость». Увы, на себе навык отрицателя не сработал. А жаль, можно было попробовать много интересного. К примеру, отринуть смерь. Хотя я это уже сделал, переродившись в этом теле.
Через пару километров пути я наткнулся на глубокую яму, вырытую под корнями дерева. К тому моменту погода испортилась ещё сильнее, и я без раздумий нырнул в предложенное укрытие.
Земля над головой пропиталась водой и сочилась за шиворот чёрной жижей. Корни щекотали макушку, а под ногами струились ручейки воды, стекая куда-то вглубь ямы. Но лучше сидеть в грязной яме, чем погибнуть во время бури.
Привалившись к стенке, я закрыл глаза и прежде, чем заснуть, подумал: «Странно же здесь пахнет». Сознание отключилось практически мгновенно, и я растворился в таком знакомом небытии.
* * *Развалины башни неподалёку от посёлка Золотой.
Граф Мышкин Евгений Александрович пребывал, мягко говоря, в дурном настроении. Он заплатил в министерство десять миллионов рублей, чтобы право на освоение башни досталось ему.
Три недели он свозил в башню опальных аристократов со всей империи, они погибали пачками, и всё ради чего? Ради того, чтобы какой-то сопляк оставил его и без денег, и без артефактов?
И это не самое поганое! Император-батюшка потребует, чтобы граф Мышкин отдал две трети от добытых ценностей. А из добытого лишь груда камней, которые, безусловно, очень хорошо продаются на рынке, но они даже близко не окупят вложений.
А если император спросит, какие именно артефакты удалось добыть, или попросит ими поделиться? Мышкин даже боялся подумать о таком раскладе. Ведь тогда он и вовсе будет выглядеть идиотом, который не может удержать в руках пойманную за хвост удачу.
Промокнув до нитки, граф бежал вглубь леса вместе с тысячей человек из собственной гвардии. Правда, бежали они в пустоту, ведь никто не видел, куда делся пацан, а из-за ливня следов разобрать было невозможно.
И хуже всего то, что никто из стражников не запомнил лица парня. Зато все помнили проклятого зеленомордого карлика. Что это вообще было такое?
К графу подбежал капитан гвардии и, отсалютовав, доложил:
– Ваше сиятельство! Буря становится всё сильнее, идти дальше небезопасно. Вы должны вернуться. – Глаза капитана блестели в темноте, и было заметно, как зрачки нервно подрагивают. Ещё бы, так подвести своего господина.