Затерявшийся в кольце бульваров
На вопрос Дорина, как выглядели «ребята», «Телогрейка» вразумительно ответить не смог – нормальные ребята, молодые, крепкие.
До шести еще оставалось несколько часов, к Эллери в «Топь и лес» надо было к одиннадцати, не раньше, и Андрей решил съездить на пятачок, узнать, не нужно ли чего для похорон Маркиза. В принципе, двухсот долларов должно было хватить, но вдруг…
Из «своих» он застал только Нюсю и седоусого нищего. Киоскерша сказала, что овощного кавказца и его блондинку вчера замели менты во время облавы, так что теперь они, наверное, только к похоронам, которые были назначены на субботу, и появятся.
Маша из кафе взяла на себя все хлопоты по организации: вызвала ментов (дела никакого возбуждать не стали) и «скорую», которая констатировала смерть от ушиба печени. Врачи вызвали «труповозку», и сейчас Яшино тело покоилось в соседнем морге. Денег никаких больше не требовалось, у Маркиза было множество знакомых, и все, хоть понемногу, внесли свою лепту.
– Кто его убил, как вы думаете? – спросила Нюся.
– Кто-то из своих, – ответил Дорин, – кто еще мог знать его берлогу?
– Из своих? – возмутился седоусый. – Да вы что? Это кто-то чужой, свои такого сделать не могли. Да и все знали, где он живет.
Андрей не стал спорить – бесполезно.
– Вот теперь «Ухо Москвы» обрадуется, – вздохнула киоскерша.
– Почему? – не понял Андрей.
– Он почему-то очень не любил эту радиостанцию. Даже несколько раз звонил им в прямой эфир и говорил все, что он о них думает…
«Значит, все-таки Маркиз написал план переустройства России, – подумал Дорин. – Рано или поздно все проясняется…»
Он подробно рассказал Лене и Абрамяну о всех своих вчерашних и сегодняшних похождениях и предупредил, что сейчас хотел бы завалиться спать. А адвокат напомнил, что один из самых животрепещущих вопросов – место нахождения библиотеки. Из того, что сказал Брайловский, осталось ощущение, что убийцы вывезли не очень много коробок. Дорин посоветовал обратиться к Гришке для уточнения этого вопроса, а сам пообещал ночью спросить об этом у Эллери.
Андреевская посмотрела на мужа и неожиданно для себя расстроилась. Она сначала хотела предложить сходить вместе к Дудоладову, потом в «Топь и Лес», но, понимая, что это просто животная ревность, решила над собой поработать. Она достала из сумочки бумажку с телефоном и протянула ее Дорину.
– Вот, Людмила дала, – странно звонким голосом сказала она и даже покраснела под недоумевающим взглядом Андрея. – Это адрес, где может быть Митя. Скорее всего – адрес Эллери, вдруг тебе понадобится?
ГЛАВА 54
Дорин опять прошел сквозь тройной контроль, на этот раз «девушки» ели его глазами на всем пути. У кого-то Андрей читал, как человек звонит в дверь коммуналки, и ему надо позвонить девять или десять раз в нужную комнату. И вот он представляет себе, как с каждым звонком в новой комнате новый человек поднимает голову и ждет – к нему или нет?
Нечто подобное происходило и здесь. «Девушки» включались, только поняв, что клиент не выбрал предыдущую. Они начинали свои нехитрые «боевые» танцы: как бы случайно трогали грудь, поправляли волосы, приоткрывали рты в «эротической» улыбке. Когда же становилось понятно, что и их не берут, сникали и переставали быть Матильдами и Дженнифер, а становились Машами и Женями.
Но Андрей практически не заметил всей этой пантомимы, разыгравшейся перед его глазами. Он шел и сосредоточенно думал над тем, какие вопросы он должен задать Эллери и, главное, как сделать так, чтобы она на них ответила.
Поскольку Митя в больнице, то все вопросы, предназначенные ему, автоматически обращаются к ней, слегка модифицируясь. Что она знает об этом телепроекте? Кто его организовал? Кто финансировал? Как много людей были посвящены в детали? Говорил ли Вол о нападении на двух женщин?
Представление в клубе, судя по всему, шло в режиме нон-стоп. Уже знакомая по прошлому визиту сюда мулатка выделывала на шесте такие сложные акробатические трюки, что становилось понятно ее цирковое или спортивное прошлое.
«Несколько вопросов относятся непосредственно к Эллери, – погрузился в свои размышления Дорин. – Что делал Митя в ночь с понедельника на вторник после передачи? Лена слышала в трубке, как кто-то скандировал «Эллери», и это означало, что вечером Вол был здесь, в клубе. А ночью? Кто и за что избил Митю? Видела ли она нападавших? Сможет ли опознать? Не знает ли она, где библиотека?»
Андрей понял, что вопросы все равно придется записать – слишком много их накопилось. Он осознавал также, что этим самым усложняет весь разговор с Эллери: практически незнакомый человек, задающий не самые простые вопросы, – уже собеседник не из приятных, поэтому и контакт установить, мягко говоря, непросто. А если еще достать бумажку – то вообще разговора может не получиться. Но записать все-таки надо.
– Что будем заказывать? – у стола стояла высокая полная девушка, на ее бейджике было написано «Гуля».
Золотой лифчик был ей мал, или это было рассчитано на определенный эффект: пышная грудь вылезала из него сверху, снизу и даже… по бокам. Официантка положила на стол два меню: напитки и все остальное.
– Кофе, пожалуйста. Капуччино.
– Вы пока меню изучите, – в голосе Гули сквозь дежурную приторность пробились неприязненные нотки. – У нас много всего вкусного.
«Скорее враг, чем друг…» – неожиданно всплыла в голове мысль. Андрей сначала удивился, потом задумался. Почему он вдруг начал оценивать девушку с этой точки зрения?
И постепенно понял, что совсем не вдруг, что та «нелегальная» жизнь, в которой он провел последнее время, приучила его смотреть на людей, оценивая их именно с этой позиции. Обычно это происходило подсознательно, почти рефлекторно, а сегодня – вышло наружу, оформилось в законченную мысль. «Вот немой, например? – проверил он себя. – Скорее друг, – отозвалось что-то внутри. – А кавказец, как бы торговавший овощами? Скорее все-таки враг…»
Дорин не смог бы объяснить, почему он так воспринимает окружающих, наверное, в подобном представлении о людях была какая-то рациональная основа, но для того, чтобы в этом разобраться, надо было погрузиться в неведомые глубины психики, а сейчас для этого было не время да и не место.
Он посмотрел на официантку, которая несла ему высокий бокал с кофе. «И все-таки интересно, почему она меня не полюбила? – подумал Андрей. – Из нее такая же Гуля, как из дерьма – пуля. Гуля – это либо Гульсум либо Гульнара, а восточных кровей в ней, несмотря на черные волосы, только в третьем или четвертом поколении, да и то может быть… Судя по форме одежды, официантки здесь обслуживают клиентов не только за столиками. Наверное, держат для услаждения восточных гостей? Комплекция как раз подходит».
– Нет, спасибо, пока только кофе, – сказал Дорин, когда она вопросительно посмотрела на него.
Гуля кивнула, подняв брови, и молча удалилась.
«Может быть, она чувствует, что я сюда не за женщинами пришел, – догадался Андрей, – тогда я для нее чужой и потенциально – враг. Кто может сюда прийти просто так? Менты, наверное, или налоговая…»
Мулатку на подиуме давно сменила «шведка». Во всяком случае, девушка была высокой, грудастой и блондинистой и изображала она то ли утренний, то ли вечерний туалет, не просто раздеваясь, а меняя детали нижнего белья и демонстрируя результаты публике.
«Плохо, что Гуля меня моментально дешифровала, – подумал Дорин, – на нее, конечно наплевать, но если Эллери почувствует, что она как женщина мне неинтересна, никакого контакта не получится».
– Эта ваша история с ксероксом на Петровке, – услышал он у себя за спиной, – очень хороша, но нуждается в некоторой коррекции.
Номер «шведки» закончился и начался новый, который Дорин в прошлый раз видел с Леной, в сопровождении ноктюрна Шопена. Наверное, тихая музыка и дала возможность услышать реплику про ксерокс. Где-то он слышал недавно что-то подобное.
Андрей медленно, как будто оглядывая зал, повернул голову. Сзади и чуть справа за столиком сидел любитель «салонной живописи» Маленький и высокий лохматый парень в очках.