Костяной Дом (ЛП)
— Пахнет великолепно, — заверила она его. — Ты удивительно быстро освоил новые рецепты.
— Jawhohl! — согласился он, его широкое добродушное лицо просияло. — У тебя такие замечательные идеи, Мина.
Познакомить Прагу семнадцатого века с выпечкой века двадцать первого было идеей Вильгельмины, но противни и реализация ее рецептов оставались исключительно делом рук Энгелберта. С момента открытия кофейни немецкий пекарь становился все искуснее, его уверенность в себе росла, а мастерство заслуженно вознаграждалось успехом. Кофейня приносила стабильную прибыль, вполне достаточную, чтобы нанять восьмерых помощников: три официанта в зеленых ливреях; два помощника пекаря, которые вполне справлялись с обжаркой бобов, замешивали тесто и готовили начинку для выпечки; еще один помощник, следивший за заготовкой топлива, печами и прочими делами; посудомойка и уборщик. С того момента, как ставни открывались на рассвете, и до тех пор, пока они снова не закрывались в сумерках, в Grand Imperial Kaffeehaus кипела работа.
Вильгельмина приняла на себя обязанности главного надзирателя, твердой рукой, но без перегибов, контролируя их совместное предприятие. А еще у нее оставалось время на тайную страсть: исследование лей-линий. После того первого успешного путешествия она предприняла еще три попытки, используя прибор Берли, и в результате обнаружила две новые лей-линии: одна вела в засушливую пустыню со скалами и кактусами, а другая — в унылую степь, продуваемую ветром. Она наведалась в уже разведанное место, найденное в первый заход. Она еще не знала, как оно называется и какое там время, но ее опыт лей-путешественника рос. Она училась работать с отдельными линиями. Карта ее лей-маршрутов состояла пока всего из нескольких пунктов, но она уже думала, как откалибровать свои перемещения, а также о связанных с новой деятельностью проблемах. Например, ее интересовало, что будет, если совершить «двойной крест» — использовать две силовые линии, ведущие в разных направлениях, чтобы попасть в третье? Пока она не знала, но тем не менее с увлечением думала о такой возможности. Как только она освоится, она обязательно попробует.
Изредка она подумывала, не вернуться ли ей домой, в Лондон хотя бы для того, чтобы успокоить знакомых, наверняка взволнованных ее исчезновением, и закончить кое-какие дела. Однако для этого пришлось бы вернуться к той лей-линии, с помощью которой она сюда попала, а это — несколько дней пути от Праги. Ради сталь незначительных результатов не стоило предпринимать такие усилия. Кроме того, она вовсе не была уверена, что сможет вернуться в тот же Лондон, который покинула. Что, если она ошибется со временем? Какие гарантии, что она вернется именно в двадцать первый век?
По правде говоря, она не очень-то горевала о своей прошлой каторжной жизни там — а уж теперь, когда появилась возможность исследовать многомерную вселенную с ее бесконечными мирами, тем более. Чем было по сравнению с такой ослепительной перспективой возвращение в свою квартиру? Ради чего? Чтобы изучить груду бесполезной почты, сваленную на коврике у двери?
Правда, было кое-что, не дававшее Вильгельмине покоя. Шоколад, например.
Вильгельмина всегда помнила, что мысль о кофе пришла ей в голову совершенно случайно. А все прочее — следствие этого счастливого стечения обстоятельств. Сейчас она не только совладелец первой кофейни в Богемии, но и партнер все более успешной судоходной компании, поставлявшей кофейные зерна. В последнее время она начала подумывать об импорте бобов другого сорта: какао. Оставалось только убедить герра Арностови, ее главного партнера, расширить их импортный бизнес, включив в него сахар и какао-бобы, и если это пойдет, ее будущее будет обеспечено. Ведь если у нее будут эти два компонента, она сможет делать шоколад, лакомство, пока не известное в этой Европе. Основная проблема — заполучить сырье, но для этого придется заключать договора с испанской судоходной компанией. Сложно, но попробовать стоит. Когда она думала о плюсах такой сделки, самые скромные оценки давали астрономические суммы. Что там говорить — это был прямой путь к богатству. А если ей больше не придется зарабатывать себе на жизнь, она сможет путешествовать и исследовать разные миры. Если, конечно, у нее будет шоколад.
Эти мысли занимали ее и теперь, когда она перекладывала свежеиспеченные кексы на решетку, чтобы остывали. Она как раз закончила этим заниматься, когда в кофейне появился ее знакомец из императорского дома. Помощник главного алхимика императора был одет в свою обычную зеленую мантию с пурпурной накидкой и отделкой из лисы, а его шляпа формой напоминала свернутый мешок с полями. Он сел за свой излюбленный столик в дальнем углу кофейни и сложил руки перед собой. Почти сразу одна из служанок приняла у него заказ, а Вильгельмина, положив на тарелку новое изделие, отправилась к его столу.
— Приветствую вас, mein Herr, — сказала она, присаживаясь на край стула рядом с ним. — Вот, хочу, чтобы вы сняли пробу. — Она придвинула к нему тарелку. — Это наша новинка, такого в Праге раньше никто не делал.
— Grüss Gott,
фройляйн Вильгельмина. — Он слабо улыбнулся ей, снял шляпу и склонил голову в вежливом поклоне. — Очень интересно, — сказал он, разглядывая пятнистый кекс. Он колупнул кончиком пальца одно из крошечных черных пятнышек.{Здравствуйте (<i>нем.</i>)}— Это мак, — сообщила она ему. — По-моему, неплохо получилось. Вам должно понравиться.
— Не сомневаюсь, что это вкусно, — сказал он, тем не менее с сомнением глядя на тарелку.
— Что-то не так, mein Fruend? Во дворце что-нибудь случилось?
— О, ничего особенного, — быстро ответил он. — Я сейчас довольно занят, и… — Он замялся.
— Ну-ну! — поторопила она. — Мы же друзья. Так в чем там дело?
— Этот человек — англичанин! — выпалил он, словно открывая клапан давления.
Вильгельмине потребовалось мгновение, чтобы сообразить, о ком он говорит.
— Вы имеете в виду графа Берли? — предположила она.
— Английский граф, ja. Он невыносим!
— Согласна, — кивнула Вильгельмина. — Но с какой стати он вас беспокоит?
— Он вернулся!
— Правда?
— Ja! У него теперь новые требования, причем совершенно невыполнимые! Это уже само по себе достаточно плохо, а если учесть его отношение к нам… — Он махнул рукой. — Такое впечатление, что мы его рабы, а он нам приказы отдает. И мы обязаны их выполнять. Он тиран, и плохо воспитан. Упади он в колодец, я и пальцем не шевельну, чтобы бросить ему веревку.
Вильгельмина внимательно смотрела на своего собеседника. Очевидно, он был расстроен и зол. Ему надо выпустить пар, и она бы с удовольствием ему помогла. Любая информация о Берли и его отношениях с императорским двором весьма ее интересовала.
— Попробуйте все же, — воркующим голосом предложила она, пододвигая тарелку поближе. — И скажите, что думаете по этому поводу. Если они придутся по вкусу другим посетителям, мы скоро начнем продавать их у себя.
Густав отломил кусочек веснушчатого желтого кекса, задумчиво пожевал и объявил:
— Замечательно! Сладкий и совсем не сухой. Как оно будет называться?
— Мы еще не решили и принимаем предложения.
Он кивнул и потянулся за вторым. Появилась служанка с кофейником, поставила его на стол и, по кивку Мины, удалилась.
— Вот, — сказала Мина, наливая ему кофе, — пейте и расскажите мне, чем Берли вас так расстроил.
Густав отхлебнул кофе и немного восстановил свое обычно безмятежное состояние.
— Негоже мне так выходить из себя, фройляйн. Вы уж меня извините. Не хочу навязывать вам свои проблемы.
— Чепуха, — сказала она, похлопывая его по руке. — А для чего тогда вообще друзья нужны? Возьмите еще один кекс и расскажите, что вас беспокоит.
Молодой алхимик послушно взял кекс, отпил кофе и начал рассказывать, как однажды ранним утром таинственный граф опять появился во дворце. Он о чем-то долго говорил с лордом-верховным алхимиком, а Густав работал в лаборатории.