Ревизор: возвращение в СССР 17 (СИ)

Хотя, что я голову ломаю? Может, десять человек пробьют, чтобы они меняться могли, не каждый день работать смогут, учёба, всё-таки. Я, тогда, и Светку Герасимович впишу, им с Лёхой сподручней будет с работы вместе мотаться, и Машу Витькину. И Брагина если брать, то вместе с Женькой, чтоб не пилила его за отсутствие дома. И Светку Костенко надо, тоже член нашей команды. Это девять человек, ещё кого-то надо... Ладно, к чему бежать впереди паровоза? Буду ломать голову по мере необходимости.
В субботу специально поехал в аэропорт хорошо загодя, чтобы поменять обратный билет. Убедился, что корочки Верховного Совета сильно упрощают жизнь, а в некоторых случаях, вот как сейчас, творят чудеса. Билетов не было совсем-совсем, но на самолет меня все равно, как кремлевского сотрудника, в нужный день пустят. Ну а то, что стоя придется лететь, так сейчас этим никого не удивишь. Вполне разрешается. Не на Гоа двенадцать часов лететь, слава богу, а всего часа полтора. 
Самолёт приземлился прямо в аэропорту Паланги. На автобусе добрался до культурного центра городка, а там быстро дошёл до своей улицы.
Во дворе домика пани Нины было тихо. Может, спят все после обеда? Пошёл к дому и поразился изменениям. На террасе под всем потолком были близко друг к другу натянуты лески, плотно завешанные рыбинами. Пока я ошарашено пялился, как это рыбное море под потолком террасы колышется на ветру, из дома выскочил как ошпаренный Родька и чуть не врезался в меня.
– Привет! – обрадовано закричал он и схватил меня за руку, пытаясь утащить от двери. – Пойдём, что покажу!
– Да подожди ты, – удивлённо остановил его я. – Дай, хоть, с женой поздороваюсь.
– Её нет, – потянул он меня снова куда-то за руку.
– А где она? – напрягся я.
– С тётей Наташей гулять ушла.
– Понятно, – поставил я сумку на лавку у входа и дал Родьке отвести меня, куда он там хотел.
За домиком пани Нины в тени большой старой яблони увидел бабушку с хозяйкой, обложенных тазами и вёдрами, и Трофима с Андреем Сергеевичем. Андрей стоял на четвереньках перед самодельной коптильней, как у нас в деревне, а Трофим увлечённо строгал щепу.
– Привет всем добрым людям! – крикнул я, только увидев это собрание и не смог сдержать улыбки. – Сразу видно руку мастера, – показал я на коптильню Трофиму.
Он только усы свои погладил в ответ, довольно прищурившись.
Бабуля с пани Ниной уже почти перечистили кучу рыбы.
– Это где вы столько купили? – удивлённо спросил я.
– Это мы столько наловили! – восторженно выпучив глаза и отчаянно жестикулируя, объяснил Родька.
– Ну, вы даёте. И что теперь? Одну рыбу есть?
– С собой заберёшь, – ответила бабушка как о само собой разумеющемся. – Нашим в деревню отвезёшь, Григорию дашь, отцу…
О, как! Отцу, значит, тоже можно? Ну, прям прогресс в отношениях! И это хорошо, тупая у них была между собой война, никому не на пользу. 
– Ну, тогда ладно. Чем помочь?
– На пока, щепу строгай, – сунул мне в руки топор Трофим.
– Ага, – подхватился я, – только переоденусь.
Жена с Наташей и Аришкой вернулись часа через два. За это время успел надрать щепы на пару дней вперёд и натереть мозоль топором.
Андрей Сергеевич, за это время ставший для меня просто Андреем, еле выпрямился, слишком долго у коптильни на четвереньках дежурил. Бабушка с пани Ниной позвали нас всех обедать.
Пока отмывали руки во дворе, спросил у мужиков, что это за инсталляция на террасе под потолком? Не боятся они, что там уже мухи посидели и своё коварное дело сделали?
– Обижаешь! – усмехнулся Трофим. – Родька их все промазал снаружи подсолнечным маслом с уксусом. Ни одна муха теперь близко не подлетит.
– О, как! Я и не знал, что так можно, – удивился я.
– Это Андрюха научил, – улыбнулся Трофим. – Мы у себя в марлю рыбу от мух заворачивали.
– Ну, должен сказать, вы тут в промышленных масштабах развернулись, – заметил я.
– Рыбалку люблю, – признался Андрей. – Но раньше всегда рыбу только сушил. А сколько её надо сушёной? Всем раздаёшь потом, взять уговариваешь… Вот, коптить первый раз попробую, – мечтательно проговорил он.
 
– Это ж можно будет в два раза больше рыбы, теперь, ловить! – смеясь, озвучил я его мысль.
– В три! – восторженно поправил он меня.
– Ладно, рыбаки, пошли обедать, – прервал нас Трофим.
После обеда Наташа с Андреем ушли к себе, а мы все без уговоров легли отдыхать. Только неугомонный Родька остался дежурить у коптильни.
***
Бейрут. 
Улучив момент, когда они остались с сыном одни, Тарек спросил Фирдауса, почему он не стал обсуждать при Дине обучение Аиши в Москве?
– Чего ты опасаешься? – встревоженно спросил Тарек. – Думаешь, Дина будет против, что Аиша с вами будет жить?
– Боюсь, Дина будет против сама в Москве жить, – вздохнул Фирдаус.
– Так ты что, ещё не сказал ей?
– Нет, – озабоченно взглянул Фирдаус на отца. – Выбираю подходящий момент.
– Ну, не тяни с этим, скоро возвращаться надо.
– Хорошо, папа.
***
Галия, прежде чем лечь, взахлёб рассказывала мне, какая Наташа замечательная и какая она интересная.
– Дорогая, у вас десять лет разницы, – пытался объяснить я. – Через десять лет ты будешь такая же интересная, опытная и уверенная в себе и, даже, больше.
– Скажешь тоже, – удивлённо уставилась она на меня.
– А что, ты решила, что навсегда останешься такой юной и неопытной? – рассмеялся я.
– Ну, нет, конечно, – задумалась она и легла, наконец, рядом.
– Как там наш малыш себя чувствует? – положил я руку ей на живот, и ребенок тут же ответил мне ощутимым нажатием. – Он меня слышит! – сказал я и приложил ухо к животу жены. Боже, как это волнующе! Хоть и не в первый раз. Но что я тогда, когда был молодой, понимал? Вечно загнанный, вечно в заботах о хлебе насущном. Сейчас-то я тоже, вроде как, не всегда имею время присесть расслабиться, но это сугубо по собственной инициативе. Привык просто уже пахать без продыху, странно себя чувствую, когда дела нет… А тогда выбора не было. Рынок, волка ноги кормят…
***
Москва. Сауна в спортивно-оздоровительном комплексе одного из промышленных предприятий Пролетарского района. 
Мужчины сидели за столом и с тоской переглядывались между собой.
– Михаил Жанович. Что, прямо уже сегодня девчонок не будет? – озвучил волнующую всех мысль Пахомов.
– Да, не будет, – строго глянул на него Бортко.
– Что ж так резко-то? Последний раз можно было бы устроить себе прощальную гастроль, – поддержал коллегу Войнов.
– Так! Привыкайте! – оборвал их Бортко. – Ишь, разбаловались, привыкли! Товарищ Сатчан всё правильно говорил про осторожность и осмотрительность.
– Мелкий вредитель! – глянул на Сатчана Пахомов, улыбаясь. – Не мог в понедельник об этом сказать?
– Правильно, у самого жена молодая! – подначивал присутствующих Ригалёв, поглядывая на Сатчана с ехидной улыбочкой.
А тот сидел, втянув голову в плечи, и злился. 
– Товарищи, шутки кончились, – не выдержал наконец он. – В понедельник мы уже планировали выпускать наших сыскарей на работу. А вам всё девочки-девочки… Перед смертью не надышишься!
Тут все мужики грохнули со смеху, включая и самого Бортко.
– Так их, Павел, так, – сквозь смех проговорил он и потянулся за бутылкой. – Давайте, мужики, привыкайте. Теперь только так. Прежней вольницы не будет, а то сожрут нас с потрохами…
***
Бейрут. 
Нуралайн присела рядом с мужем. Несколько раз ей казалось сегодня, что Тарек чем-то озабочен. А она старается быть хорошей женой. Значит, нужно выяснить, в чем дело. 
– Всё хорошо? – спросила она нейтральным тоном.
– Да, дорогая, – обнял её за плечи супруг и притянул к себе. – Меня Фирдаус беспокоит…
– Что такое? – встревоженно посмотрела она на него.
– Боится Дине сказать, что они возвращаются в Москву.
Нуралайн улыбнулась в ответ и расслабленно откинулась обратно на плечо мужа.