Нехрупкая Лилия (СИ)

— Не надо… — уплываю от возбуждающих мурашек. — Твоя голова…
— Нормально с ней всё, — заставляет развернуться к нему и целует.
Туман в голове. Сладкая истома в теле и сверхскоростной стук сердца.
Стас спускается вниз, на траву, садится, опираясь спиной о брёвна, меня усаживает на колени к себе лицом. Убирает с моего лица непослушные локоны и внимательно смотрит в глаза.
Что ты там хочешь увидеть?
Любовь? Страсть?
Там их полно. И люблю и хочу. И с каждым днём понимаю это всё больше. И отпускать не хочу. И забрать отсюда. Увезти подальше, где не будет всяких Дарь. Где ты только меня любить будешь.
Впиваюсь поцелуем в его губы. Пошли они все к хуям! Я никогда не отказывала себе в своих желаниях, почему сейчас должна? Я хочу, на остальных мне насрать. Он же тоже за этим ко мне пришёл. Пришёл получить свою порцию плотского удовольствия, которого не получает с ней. Значит, он им насладиться по полной.
  
Глава 15
 
С нетерпением стягиваю со Стаса вязаный свитер. Руки скользят по телу, ощупывая каждую мышцу. От его жара мне становится душно. Внутри саднит от разрывающего восторга.
Он снимает с моих плеч рубашку и освобождает грудь от тисков бюстгальтера. Губы и язык нежно вырисовывают круги вокруг соска.
Я млею от этой ласки, постанывая от удовольствия.
Рука тянется к замку на его брюках. Вниз. И я пальцами перехватываю горячую плоть. Большим пальцем вокруг головки и по уздечке. Он стонет, вжимает меня в себя. Я продолжаю двигать рукой.
— Твою мать, — откидывает голову назад и закатывает глаза.
Дыхание сбитое, глубокое и хриплое.
Тебе нравится…
Хватает меня за затылок и целует, проникая языком в мой рот. В голове шум. Я ничего не слышу, только звуки наших поцелуев и стонов.
Сдираем с себя остатки одежды. Я снова сверху. Это моя любимая поза.
Пальцами проникает в меня, несколько толчков, от которых сводит ноги.
Насаживает на член. Сладкая боль пронзает низ живота, но отступает через пару секунд. Двигаюсь, как слепая наездница, потому что глаза закрыты от удовольствия. Судорожные импульсы пронзают тело. И у меня крыша от всего едет. Это фантастично.
Какой же я дурой была, отказывая себе в этом.
Целую Стаса. Он отвечает агрессивно, с рычание.
И мы феерично вместе кончаем, обнимая друг друга. Я раньше таких мужских стонов во время оргазма не слышала.
— Кажется, ты звал мамочку, — убираю слипшиеся волосы с его лица и целую в скулу.
Стас расслабленно медленно моргает и счастливо улыбается.
— Это на рефлексе.
— Мне нравится, что ты чувственный и не прячешь эмоций, — веду пальцем по его носу.
Мой красивый мальчик.
— Этот бонус только для тебя, — прижимает к себе.
Опять целуемся.
Мне так хорошо в этот момент, что я никуда не хочу уходить. Я знать не хочу, что там за этим треугольником из брёвен, в котором мы спрятались. Я бы здесь навсегда осталась. Потому что тут мы одни и больше никого, а там куча проблем, которые придётся решать.
— И что дальше? — задаю волнующий нас обоих вопрос.
— Для начала — одеться, тебя колотит, — накидывает мне на плечи рубашку.
Она сырая от росы.
— Это не от холода, — утыкаюсь носом в его грудь. — И я про другое…
— Не знаю… Поговорю с дедом, возможно, он что-нибудь придумает. Жениться теперь мне нельзя, я изменщик. И не хочу. Я и раньше не хотел, но против общепринятых устоев переть в одиночку сложно. Проще подстроиться.
— А если попробовать вспомнить твою прошлую жизнь? — очерчиваю вокруг его соска пальцем.
Мышцы вздрагивают.
Целует в макушку.
— Не получается. Я пробовал.
— А если я найду способ? — поднимаю на него глаза.
— Интересно какой? — усмехается.
— Секрет. Скажем так, восстанавливать будем по науке.
— Оу! По какой? Химии, физике?
— Ммм… Психотерапии…
— Это помогает?
— Многим, да. Если ты сам захочешь, конечно.
— Хочу, — поднимает за подбородок моё лицо и целует сначала в нос, а потом в губы. — И тебя хочу…
— Я чувствую, — его член подо мной снова встал в стойку.
 
Валит меня на траву.
Я зацелована. Голова не соображает, потому что проваливаюсь в телесные наслаждения настолько, что все вокруг перестаёт существовать. Есть только мы. И наша безумная страсть. Больше ничего.
Я опускаюсь в бездну от удовольствия. Парю, ощущая только пьянящие вибрации в своём теле. А затем тону в оргазме. Стас тоже кончает. Чувствую, как его сперма заполняет меня.
С любым другим меня бы это волновало и возмутило, но с Воронины… Я ж обещала родить от него ребёнка. А вдруг?! Бывает же выстрел не в холостую. У Алиски дважды было. Глядишь, и мне повезёт.
Я никогда не хотела детей, а сейчас хочу. Половина жизни, надеюсь, прожита, и я ощущаю одиночество, приходя домой. Меня никто не ждёт, мне не с кем даже поскандалить, не то, что поговорить. Квартира каждый день встречает тишиной. И чем старше я становлюсь, тем сильнее она меня пугает.
А говорила, только ночного леса боишься.
Одиночество — это тоже страшно. И я больше не хочу быть с ним один на один.
Если мне придётся увезти отсюда Воронина силой, то поверьте, я это сделаю, не задумываясь ни на секунду.
— Нужно одеться, — шепчет мне на ухо, пока я нежусь в его крепких объятиях. — Ночью прохладно. И комары.
— Поставь свою банку с той вонючей дрянью, и они разлетятся от нас на несколько километров, — обхватываю его сильнее руками.
— Я не хочу, чтобы ты заболела.
— Хорошо-хорошо, — тянусь за своими вещами и одеваюсь.
Он тоже успевает надеть свитер и брюки.
Кладу голову ему на грудь. Смотрим на небо. Звёзды мигают. Чувствую себя самой счастливой. Но в моменте, потому что нихрена это не счастье, это просто временное умиротворение. Утром всё вернётся на круги своя.
С группой Алиска должна приехать. Вот она и займётся головой Воронина. Я в ней уверена, у неё получится.
Глаза начинают слипаться. И мы засыпаем, обнимая друг друга. Впервые в жизни я сплю на улице. Но мне так хорошо, что я даже не замечаю этого.
А утром я буду чесаться от укусов комаров.
***
— Фу! Воронин! Перестань меня облизывать! — отмахиваюсь от него спросонья.
— Умм… — мычит где-то сзади.
Тогда кто?
Открываю глаза.
Собака… Та самая, которую я обещала взять с собой. Как хоть его зовут-то?!
— Фу! Не надо меня облизывать, — убираю его морду от моего лица. — Откуда ты вообще здесь взялся?
— Со мной пришёл, — раздаётся громкий голос.
Прищуриваюсь, так как толком не вижу ничего.
— Дед?! — подскакивает Стас. — Ты что тут делаешь?
— Да вот порыбачить пораньше решил прийти на реку, — показывает удочки. — А тут вы… Ещё и в таком непотребном виде, — с грубой язвительностью.
Смотрю на себя. Рубашка распахнута и грудь видна. Пытаюсь поспешно застегнуть пуговицы.
— И как вам не совестно?! Вы же взрослая женщина! — пытается меня пристыдить Митрофан.
— Вы знаете, не стыдно, — вытаскиваю из спутанных волос сухие травинки. — Вы правильно заметили — взрослая. А нам взрослым на чужое мнение глубоко насрать. Я свободная женщина, что хочу, то и делаю.
— Лиль! — дёргает сзади за рубашку Воронин.
— Что? — разворачиваюсь к нему. — Это правда. Да, мне не стыдно. С чего бы?!
— У него же невеста! — прикрикивает на меня старик.
Встаю.
— Дед, ты бы про невесту помалкивал, — делаю ему знак глазами. — А то…
— Ладно! — неожиданно соглашается, только чтобы я замолчала.
То-то же!
Сука, я скоро здесь на старославянском заговорю. Понаслушалась их говора…
Воронин смотрит с недоумением на нас поочерёдно.
— Что вы скрываете от меня?
— Ничего. Просто твой дедушка очень сильно желает нам помочь расторгнуть твою помолку. Или как у вас это тут называется? — размахиваю рукой.
— Я? — старый таращит на меня глаза.