Средневековая история. Тетралогия (СИ)

Ровно через полчаса она уже знала всю подноготную письма. Ну, не всю. Но про короля — так точно.
Женился. Влюбился. Пикантность в том — что это были две разные женщины. И любимую, как легко догадаться, звали Джессимин Иртон. То есть сокращаем до Джесси.
Ага.
А матушка видимо, сильно эту любовь не одобряла. И почему бы это? Неужели сейчас не почетно быть фавориткой принца?
Или это только для короля?
Лиля смутно помнила из 'Анжелики и короля', что это натурально было большой честью. И народ весь пресмыкался перед очередной королевской любовию. Ага… мечта поэта. Людовик Четырнадцатый, любите…
Выстроил Версаль, привел в порядок страну, прикрутил халяву феодалам, развлекался тем, что прилюдно громко портил воздух… кто?то еще исторический анекдот про него рассказывал…
Или здесь непочетно? Может быть…
Тогда ясно, что маман была немного недовольна решением дочки лечь под принца. А может быть еще и так. Лиля не сильно обольщалась. Женщина — товар для заключения союзов. Типа, подписал договор? Женись! И неизвестная ей Джесси могла быть кому?то обещана.
А у нее любоффф! И все союзы побоку.
Или маман на всю голову ушиблена местной Библией, то есть Книгой Света, где Ативернским по белому отписано, что блуд без брака есть происки Мальдонаи. Могло быть и так.
В своем мире Лиля знала девчонку из семьи баптистов. Та жила на стипуху и подработки. Папаша, видите ли, когда дочка поступила в мед, взбеленился и выгнал. Ибо не фиг на голых мужиков смотреть! Даже на мужа. Ляг на спину и молись.
Лиля не знала, какой именно вариант тут осуществился. Да это и не важно.
Пнем по сове, сову об пень…
Даже то, что вторую королеву, как легко догадаться, звали Джессимин Иртон, положения не поправило.
Лиля читала письма — и убеждалась в этом с каждой строчкой.
Неизвестный ей Джайс уговаривал мать простить, понять, не держать зла. Рассказывал о внуках. О Джесси…
Нашлось и несколько ее писем. Там было то же самое. Мол, дорогая мама, прости, но мне без него легче сразу сдохнуть. Воля Альдоная и прочее бла — бла — бла на тему 'Ромео и Джульетта'.
Судя по тому, что тема повторялась из раза в раз, на письма либо не отвечали, либо посылали дочку куда подальше. И жила эта маман в Иртоне. В родовом замке.
Граф писал в среднем раз в месяц. Джесси тоже не сильно отставала. То есть что мы имеем?
Мамашу, которая сидит, как жаба на болоте. Папа померши. Граф пребывает в столице. И в родовое гнездо не приедет, потому как сын почтительный. А здесь ему мозг вынесут и в печень занесут одними нотациями.
И даже то, что Джесси стала королевой, не слишком поменяло ситуацию. Джайс уговаривал мать, но куда там. Ответов и их черновиков не было, но судя по всему — старушка уперлась рогом.
Отказалась выезжать и решительно не желала видеть дочь. И скрипела, скрипела, скрипела…
Письма сохранились. Ибо пергамент — вещь ценная. Лиля так поняла, что Эдор так и не осмелился их потаскать для своих нужд. Потому что было письмо и о рождении дочерей у королевы, ныне королевы, и о ее смерти…
Надо сказать, что Лиля читала с интересом, продираясь сквозь невнятный почерк с завитушками и витиеватые обороты. С другой стороны — медики и почище пишут. Вы историю болезни видели? Или рецепты?
Вот — вот…
Прочитать было несложно.
Разложить по годам и проанализировать — сложнее.
Но по всему получалось, что бабуся померши лет двенадцать как. Даже своего сына пережила. И последние письма писал ей уже внук.
Их Лиля прочла с особым интересом. Но — увы…
Складывалось полное впечатление, что бабушка редкостно не любила внуков. Причем — со стороны сына. Ну, дочь — там понятно. А сына?то за что? Вроде бы любит, заботится, свет в окошке… позволяет такое, за что она бы давно уже бабку на матюгах оттаскала.
По идее — его дети должны быть обласканы бабушкой. Но в некоторых письмах Джайса отчетливо прослеживалась горечь. Да и не привозили их сюда ни разу.
Каково?
Граф Иртон, ну тогда виконт Иртон по титулу учтивости, даже в своем родовом поместье лет до двадцати с хвостиком не был. С жирным хвостиком. Пока бабуся не преставилась.
Это — норма?!
Это — чушь.
Идем дальше.
Судя по количеству книг в библиотеке и их направленности — бабка и правда была религиозной. Легко ли при таких воровать?
Ну, смотря кто и как…
Но этой видимо, был бы пастер, а там трава не расти. Вот и перли все, что гвоздями не приколочено. А что приколочено — перли вместе с гвоздями.
Лиля покусала губы.
Конечно, при такой постановке вопроса — еще бы Иртон был нужен его владельцу. Вырос в столице, к королевской семье приближен, остальное по принципу: 'заплатил налоги и живи спокойно'.
Олаф постучался в дверь спальни и деликатно сгрузил женщине на постель еще несколько сшитых тетрадей и свитков пергамента.
— А Эмма?
— Она на кухне. Там буза какая?то случилась.
— На день заболеть нельзя. Как освободится — позвать ко мне, — буркнула Лиля и опять зарылась в письма.
Интересно, что там за буза?
 *** 
Его величество Эдоард Восьмой прочитал письмо.
Потом еще раз.
А потом принялся вовсе не по — королевски чесать в затылке. Благо, никто не видел.
Письмо было доставлено голубиной почтой и недавно переписано придворным писцом.
И повергло короля в тихое изумление.
Ибо — непонятно.
Писал ему градоправитель Торий Авермаль. Барон. Направленный королем в Альтвер и не дающий поводов для недовольства.
 Ваше величество! 
 Заверяю Вас в своем почтении и уважении… 
Ну тут славословия… Эдоард привычно пропустил их, а что поделать? Если каждый подданный уверяет его величество в своей верности и преданности страницах так на двух, а потом только переходит к делу? Это еще хорошо, что голубиная почта сильно снижает подобные возможности. Не трех же голубей отправлять?
 Спешу сообщить Вам, что ее сиятельство графиня Лилиан Иртон побывала у нас в Альтвере и отбыла назад в Иртон. Графиня поистине украсила наши скучные серые будни своим присутствием. Она, как истинное солнышко озаряет своим присутствием… 
И еще пять строчек славословий графине.
Ей — ей, можно подумать, что они — в Ханганате.
И умница. И красавица. И замечательная мудрая женщина, пребывание которой в городе стало для него истинным счастьем.
Каково?
И это про вздорную толстуху, от которой Его Величество кривился еще при первой встрече.
И кто из них двоих бредит? Он или барон?
Эдоард общался с Лилиан один раз. Но мнение о ней составил. Или зря?
Все?таки день свадьбы, тут любая женщина ведет себя неадекватно.
Но Джес потом…
С другой стороны, женился мальчик по расчету, ради верфей, так что ожидать от него любви к истеричной толстухе…
А если не истеричной?
Умной… и даже красивой?
Эдоард только головой покачал.
Концы определенно не сходились.
Еще после визита дочери он отписал барону Авермалю с голубиной почтой, приказывая разузнать все о графине Иртон. Все?таки мало ли что… если графиня чудит… там же Миранда. Нельзя сказать, что Эдоард безумно любил внучку. Но чем?то она напоминала ему Джесси. Те же волосы, глаза, губы… Только была капризной и нервной.
Да и часто общаться не удавалось. Как приказать приводить малышку во дворец? Втайне?
Можно и так. Но долго секрет не сохранить. Люди начнут сплетничать. Да и… нее умел Его Величество находить общий язык с маленькими детьми. Разве что в присутствии няньки.
Но Эдоард все равно иногда думал о малышке.
С одной стороны — она в Иртоне. Вроде бы в поместье все в порядке. Отчеты Джес получает регулярно — и там все в порядке. Мачеха тоже не должна ей интересоваться. С чего бы?
Но вот если она рехнулась, выгнала докторуса, к которому раньше прислушивалась — и чудит?