О чем молчит ласточка

Володя пропустил между пальцев пару прядей его волос, зарылся носом в макушку.
— Ты правда выглядишь замученным.
— Да ладно, неужели так заметно? — Он поднял голову, недоверчиво посмотрел Володе в лицо. Тот кивнул, положил ладонь ему на щеку, погладил большим пальцем.
— Ты похудел. Наверняка питался как попало, а то и вообще поесть забывал?
Юра пожал плечами и виновато улыбнулся.
— Ну, может быть, иногда… Но ты же меня откормишь?
— Конечно!
— Ой, чувствую, зря спросил. Вижу, что откармливать меня будешь одной овсянкой, вареной куриной грудкой и салатами…
Он взял пульт от телевизора, стал бездумно щелкать каналы. Остановился на какой-то мелодраме.
— Так странно слышать украинский из телика, — прокомментировал Юра. — Будто в другой мир попал.
— Когда приезжал к тебе, мне было так же странно слышать отовсюду немецкий. Но ты-то хотя бы понимаешь, о чем тут говорят, а я вообще… как инопланетянин.
— Но сейчас-то ты уже можешь кое-что перевести? — лукаво улыбнулся Юра.
Володя пожал плечами.
— Я хожу на курсы всего пару месяцев… Читать худо-бедно умею, но на слух воспринимаю тяжело. Хотя если говорят что-то несложное медленно и четко, то понять могу. А сам говорю плохо, пока не получается быстро и без запинки выразить мысль. Еще и слова заковыристые. Вот твой немецкий красиво звучит, мягко, а у меня — как сплошное гарканье.
Юра рассмеялся, запрокинув голову. Так и оставшись полулежать, упираясь шеей в спинку дивана, тронул Володино предплечье. Тот повернулся и наклонился к нему, а Юра, улыбнувшись, поправил его сползшие на нос очки.
— У тебя красивый голос, Володь, на каком бы языке ты ни говорил. Мне в юности так нравилось тебя слушать…
— А теперь не нравится?
— Нравится! Но сейчас ты говоришь по-другому: «г» мягче, «ш» протяжнее, в общем, перенял харьковский акцент. А раньше «акал», как типичный ма-а-асквич. Меня это жутко бесило! — Он хохотнул и тут же стал серьезным. — А потом… потом мне все в тебе начало нравиться.
У Володи сжалось сердце от этого признания будто из далекого прошлого.
— Странно помнить голос человека спустя два десятка лет, правда? — спросил Юра.
— Не знаю, — ответил Володя. — С твоим-то слухом что в этом может быть странного?
— Значит, мой голос ты не помнишь?
Володя покачал головой и сказал честно:
— Плохо. Помню, что он был звонкий: когда ты кричал на малышню, аж в ушах звенело. Интонации какие-то помню, но буквально воспроизвести в голове его звучание не могу. Да уже и смешалось все — я привык к тому, как ты говоришь теперь… Так мягко и вкрадчиво, с приятным акцентом. И мне кажется, чуть с хрипотцой, да?
Юра, улыбаясь, развел руками.
— Тебе виднее, я-то себя совсем по-другому слышу.
— Забавно, — протянул Володя, — я никогда ни с кем не обсуждал, как звучит чей-либо голос. Даже мысли не возникало.
— Просто раньше у тебя не было парня-музыканта, — хмыкнул Юра.
— Вообще-то был, — не согласился Володя с наигранной серьезностью. — Давно, правда, лет в восемнадцать…
Юра хохотнул и ткнул его пальцем в лоб.
— Тогда ты не считал меня своим парнем.
— Но это же было очевидно.
Юра фыркнул:
— Кому? По-моему, даже Сидоровой это было очевиднее, чем тебе! — И он, передразнивая, припомнил: — «Особенный друг, особенный друг» — вот что ты говорил!
— Так это же синоним!
— Не согласен! — воскликнул Юра и закинул руки Володе на шею, потянул его на себя. Тот придвинулся вплотную и почувствовал, как Юра барабанит пальцами по его спине. — Немного грустно вспоминать, какими мы были. Хотя порой мне кажется, что ты не сильно-то и изменился. Вроде стал старше, солиднее… Серьезнее? — будто сам у себя спросил он и тут же ответил: — Да нет, ты всегда был серьезным, но в тебе легко узнать прежнего Володю. Я изменился сильнее.
Володя не понял, вопросом или утверждением была последняя фраза. Он не хотел отвечать — вдруг обидит Юру. Да, людям свойственно меняться, тем более спустя столько лет. Но в нынешнем Юре Володя действительно видел очень мало от него прежнего.
 
— Помнишь, я сказал на записи, что не хотел бы возвращаться туда, в прошлое? Это правда. Потому что там мы с тобой снова расстались бы, там мы не смогли бы быть вместе. А тут можем. Но я так боюсь, что ты не примешь меня таким, каким я стал.
Володя разомкнул объятия, приподнялся и с тревогой посмотрел ему в лицо.
— Что за глупости ты говоришь? Юра, то, что было между нами в молодости, очень важно. Но здесь и сейчас оно не имеет никакого значения. Юность ушла, а мы с тобой тут, вместе, и какой смысл цепляться за прошлое? Я уже прошел эту стадию. Влюбился в тебя заново. В такого, какой ты есть сейчас, а не был когда-то.
Юра запустил пальцы в волосы на его затылке, потянулся к губам.
— Хорошо, — прошептал он, закрывая глаза. — Главное, чтобы ты не пожалел.
— Как я могу… — начал было Володя, но не стал заканчивать фразу, а просто поцеловал его.
За окном залаяла Герда — Володя час назад выпустил ее гулять во дворе. Пока он вытирал собаке лапы, Юра успел задремать прямо на диване в гостиной. Точнее, Володе так показалось, потому что тот, подложив локоть под голову, просто лежал с закрытыми глазами. В телевизоре кто-то за кем-то бежал, крича признания в любви. Боясь, что шум может разбудить Юру, Володя аккуратно вытянул пульт из его пальцев и выключил телевизор. Но Юра, не открывая глаз, вдруг сказал:
— Включи обратно, я слушаю.
Не удивляясь, Володя улыбнулся — вспомнил, что Юра чаще слушает, чем смотрит кино. И правда: когда сцена закончилась, а вместе с ней замолкла сентиментальная музыка, Юра открыл глаза и приподнялся.
— Так себе саундтрек, — вынес он вердикт. — Тут любовь-морковь, а музыка рассказывает, будто они умрут прямо сейчас…
— Юр, ну это же проходной сериал. Кто станет писать для него шикарное сопровождение…
— Качественная работа звукорежиссера и композитора как раз таки может сделать его не таким уж и проходным. — Юра зевнул.
— Пойдем в постель. Мне кажется, ты уже засыпаешь.
— Пойдем-пойдем… Я ведь тебе еще кое-чего обещал сегодня.
Он подвигал бровями и поднялся, потянувшись так, что задралась майка, на долю секунды обнажив впалый живот. Предвкушая продолжение вечера, Володя судорожно вздохнул, но, заметив, как Юра прикрывает рукой очередной зевок, мягко улыбнулся.
— Обещания подождут до завтра.
Он взял Юру за руки и потянул в спальню. Но тот, обняв Володю за плечи, повис на нем и капризно протянул:
— Я не хочу никуда идти. Положи меня на место.
Володя закатил глаза.
— Детский сад «Ромашка»… — Герда, соглашаясь с ним, сердито тявкнула. — Даже собака велит прекратить баловаться и идти в кровать.
— Ладно-ладно, слушаюсь! Развелось командиров…
Юра и правда очень устал. Он уснул почти сразу — Володя всего на пару минут отошел покормить Герду, а когда вернулся, тот уже тихо сопел, натянув одеяло до подбородка. Выключив светильник, Володя аккуратно залез к нему — Юра не проснулся, только, придвинувшись, уткнулся носом ему в грудь.
А Володя еще долго лежал, не смыкая глаз. Прислушивался к себе — к теплу, разливающемуся внутри, к умиротворению и спокойствию, которые уже однажды обрел в Германии и по которым ужасно соскучился за прошедшие месяцы.
* * *
Пока утомленный перелетом Юра спал, Володя отправился на пробежку. А вернувшись и отворив двери дома, он задержался на пороге. Сердце грело приятное ощущение, что его дом больше не пустует, что в нем есть другой человек, любимый. Украдкой заглянув в спальню, Володя умилился — Юра лежал свернувшись калачиком, в обнимку со второй подушкой.
Он проснулся лишь ближе к одиннадцати. Володя кормил Герду и варил кофе, когда Юра вышел на кухню босиком и прижался к его спине.
— Доброе утро.
— Доброе. — Володя хотел развернуться, чтобы поцеловать его, но в турке закипел кофе, а Юра тут же прошмыгнул в ванную.