Очень грязная свадьба (ЛП)

Одни из моих лучших воспоминаний — летние дни, проведённые с мамой на берегу возле дома, пока отец работал в Вашингтоне.
Это то самое место, где мы с Колтером влюбились.
Также то самое место, куда моя мама вернулась в последний раз перед смертью.
С ним связаны самые лучшие и самые болезненные воспоминания моей жизни.
И некоторые из самых горячих…
Меня занимают мысли о том лете с Колтером и всех тех запрещённых вещах, которые мы делали. Тот день в библиотеке, когда мы сломали лестницу и нас чуть было не поймали. День, когда Колтер трахал меня в моей спальне, в то время как важные люди праздновали помолвку наших родителей внизу. И, конечно, тот раз в офисе моего отца, когда Колтер нагнул меня над его столом…
Элементарное воспоминание о том лете заставило меня покраснеть.
— Ты краснеешь, — замечает Колтер, и я инстинктивно подношу руку к лицу, пытаясь скрыть смущение. Он смеётся. — Ты думаешь о том самом лете.
— Что? — пищу я. — Нет, — даже не знаю, почему так застеснялась.
Колтер посмеивается себе под нос, прежде чем его рука поднимается по моей ноге.
— Да-да, — утверждает он. — Грязная девчонка.
— Я не была такой, пока не встретила тебя, — отвечаю я. — Ты единственный, кто испортил меня.
Колтер скользит ладонью между моих ног:
— И я снова это сделаю.
Тепло проходится по всему моему телу, пока его рука лежит поверх моих джинсов.
— Думаю, ты испортил меня во всех смыслах, — произношу я, когда моё дыхание сбивается.
— Не отрицаю, — отзывается он. — Есть ли у нас какие-то новые способы или мы уже все испробовали?
Он шутит, конечно, но, пока мы едем в тишине, в моей голове мысли тут же начинают крутиться. Что будет, если весь задор исчезнет? Что, если свадьба и ребёнок приведут к тому, что мы будет трахаться в миссионерской позе один раз в неделю? Что, если так будет всю оставшуюся жизнь? Сможет ли Колтер Стерлинг, бывшая шлюшка, быть действительно счастливым в перспективе того, что он остепенится?
— Ты счастлив? — ляпнув эти слова, понимаю, что для Колтера они прозвучали как гром среди ясного неба.
— Счастлив ли я? — переспрашивает Колтер. — Что это за вопрос такой?
— Не хочу заниматься сексом в миссионерской позе раз в неделю, — выпаливаю я.
Колтер смеётся.
— Я надеюсь на это, — отвечает он. — Откуда ты это взяла? Это что-то вроде безумия третьего триместра?
— Ты хоть на секунду задумывался о нашей свадьбе? О том, чтобы остепениться? — задаю я вопрос, зная, что это звучит смешно.
«Колтер любит меня. Он счастлив. Он даже подготовил детскую». 
Со своего места я вижу, как Колтер хмурит лоб.
— А ты размышляла обо всём этом? Потому что я уверен, что не существует условий возврата младенцев.
— Что? Нет. Конечно же нет.
— Что насчёт комментария о сексе раз в неделю? — спрашивает Колтер, сворачивая на другую дорогу.
— Ты же Колтер Стерлинг. Женщины обожают тебя. Как думаешь, ты действительно сможешь быть довольным с перспективой семейного счастья?
Колтер качает головой, но не отвечает, молча съезжая на узкую тихую дорожку, усеянную украшенными к Рождеству домами. На земле кое-где лежит снег, поэтому трава пробивается сквозь него, украшая весь этот пустынный пейзаж.
— Куда мы едем? — спрашиваю я.
Факт его молчания заставляет меня думать, что я попала прямо в точку.
«Можно ли на самом деле приручить плохого парня?» 
Когда мы проехали мимо последнего дома у дороги, Колтер сворачивает к обочине, останавливаясь в тени деревьев.
— Кейт, — зовёт он настойчиво.
— Ты мне не ответил.
— Я не ответил тогда, потому что хотел остановиться и сказать тебе это сейчас, — произносит он.
— Сказать мне что? — интересуюсь я, глядя на него.
— Ну, что я очень доволен перспективой семейного счастья, — говорит он. — И что ты сейчас гораздо сексуальней, чем в тот первый день, когда я положил на тебя глаз.
— Ну, надеюсь это правда, — отвечаю я. — Я имею в виду, что была не особо сексуальной в старшей школе.
— Я не знаю об этом, — отзывается Колтер. — Той ночью в номере отеля, когда ты позвала меня потрахаться, ты была очень даже сексуальной в своём консервативном платье и с ободком на голове.
— О боже, — стону я. — Не напоминай мне об ободках. Почему я вообще их носила?
— Ты была самой горячей штучкой, которую я видел в ту ночь, — говорит Колтер. — Вообще-то, ты должна носить ободки почаще.
Я душу в себе фырканье.
— У тебя пунктик к ним? — спрашиваю я — Так вот из-за чего ты со мной? Ободочный фетиш?
— У меня есть пунктики на всё, что ты надеваешь, — отвечает он. — Или не надеваешь.
Колтер наклоняется вперёд, упираясь локтем в консоль между нами, и скользит пальцем по моему подбородку, приближая свои губы к моим. Его поцелуй не похож на нежный или ласковый. Он страстный и требовательный, язык Колтера находит мой, как и тогда в гостиничном номере.
Его губы на моих посылают дрожь по моей спине, похожую на покалывание от электричества, и она проходит через всё моё тело, устремляясь к ногам.
Когда Колтер отстраняется от меня, я дотрагиваюсь до своих губ рукой, и они пульсируют под подушечками моих пальцев. Его взгляд наполнен похотью. Так же он смотрел на меня в доме моего отца, будто он не выдержит перспективу сдержать себя или мой отказ.
— А прямо сейчас я хочу тебя без одежды, — требует он.
— Прямо сейчас? — переспрашиваю я, обводя взглядом местность вокруг внедорожника и смеясь. — Ты имеешь в виду прямо сейчас в машине?
— Ага, — говорит Колтер. — Хочу попробовать тебя.
Его слова заставляют меня краснеть, и не имеет значения, сколько раз до этого я слышала от него такое.
— Думаешь, сможешь поместиться тут со мной?
— Уверен, справлюсь как-нибудь, — отзывается он с хрипотцой. — Сейчас на улице слишком холодно, или я бы стянул с тебя джинсы на обочине дороги. Я люблю зарываться своим лицом между ножек моей горячей беременной жены. Так что полезай назад.
Я открываю дверь машины, качая головой. Колтера, кажется, в данный момент точно не волнует быт. Он сейчас такой же запретный и грязный, как и тогда, когда мы встретились впервые.
Он скользит на заднее сиденье внедорожника, убирая наши чемоданы назад.
— Всё ещё волнуешься о скучной семейной жизни? — интересуется он. — Потому что я наслаждаюсь идеей о том, какими ещё способами тебя можно оттрахать. Уверен, мне хватит их на всю жизнь.
— Неужели? — дразню я.
— Больше никаких разговоров, — приказывает Колтер. — Снимай штаны.
Его слова отправляют прилив возбуждения между моих ножек. Дёрнув свои джинсы вместе с трусиками, я стягиваю их вниз по бёдрам, пока Колтер опускается на пол внедорожника напротив меня и помогает избавиться от них полностью.
— Это самая лучшая картина, которую я сегодня видел, — сообщает он, бросая мои джинсы с трусиками на пол машины.
— Не могу поверить — я беременная и голозадая на заднем сиденье с тобой, — шепчу я полушутя.
«Это же Колтер Стерлинг. Конечно, я могу в это поверить». 
— Беременная, голозадая и та, которую я собираюсь отведать прямо на обочине, — говорит Колтер.
Он проводит своей рукой по внутренней стороне моего бедра, и моё тело мгновенно реагирует на его прикосновение. Надавив кончиками пальцев между моих ног, он стонет:
— Ты такая мокрая.
— Знаю, — отвечаю я. — Я очень влажная в последнее время.
— Это так горячо, — подмечает Колтер, а его палец начинает кружить над клитором.
Желание прокатывается по моему телу, и я прикрываю глаза, отдаваясь во власть его касаний. Он притягивает мои бёдра к себе поближе, и его рот в то же мгновение зарывается между ними. Хныканье срывается с моих губ, когда меня обволакивает тепло Колтера. Я пытаюсь посмотреть, что он делает, но едва могу видеть хоть что-то из-за своего выпирающего животика, поэтому, откинув голову назад и отдавшись во власть его языка, сдаюсь.