"Стерва" для Ледяного Дракона (СИ)

— Стефа! — женщина схватилась за голову, — прав был твой брат. Твои знания и умение читать тебя и губит. Как можно помнить то, что написано в бесконечных книгах, и забыть все то, что тебя окружало всю жизнь?
— Очень просто! — бубнила себе под нос я, — Особенно, если тебя сейчас окружает то, что даже в самой нелепой книге я не читала. Так, — сказала я уже громче и разборчивее, — давай греть воду, искать яйца, масла, жир и золу.
— Зачем? — уже с раздражением спросила Кремлина, явно не собираясь делать ничего из этого списка.
— Будем наводить красоту, и давай приведем, — подмигнула я ей, — мои брови в порядок.
Хозяйка дома очень нехотя собирала со мной все то, что я просила. Она скептически смотрела на меня, на таз с водой, что кипел на каменной плите. А когда я стала смешивать растопленный курдючный жир и золу, то даже насторожено отступила от меня.
— Не переживай, меня не сожгут на площади за колдовство, и никто не согреется на моих углях. Это все для красоты! — успокаивала женщину.
Потом мы втирали в волосы интересное приятно пахнущее масло. От этого высохшая кровь стала немного пластичнее. Уже не было такого калтуна на голове, матери удалось расчесать меня тем заусенчетым гребнем. По маслу даже он скользил прекрасно. Кремлина от каждой процедуры приходила просто в восторг. Она ахала, и больше расслаблялась. Когда волосы были промазаны маслом и расчесаны, попросила женщину приняться за брови. Весь процесс строго контролировала. Чтобы все было нужной формы и нужной длины. Когда было закончено с бровями, попросила втереть в волосы яичный желток. На этот раз Кремлина покорно выполнила просьбу. Мне показалось, что ее разбирает любопытство.
— А как ты свои волосы промываешь? Ведь они у тебя длинные, не так ли? — спросила у женщины я.
— Летом мы завариваем травы, ягоды, полощем в этом волосы, потом смываем на реке.
— А сейчас?
— Сейчас мы носим очень тугие косы, чтобы волосы не пачкались и не мешались.
Посмотрела на очень туго заплетенную прическу и поняла, что она чуть растрепалась, но все равно выглядела достойно.
— А как вы боретесь с растительностью в нежелательных местах? — спросила волнующий меня момент.
— Это где? — искренне недоумевала Кремлина.
— Подмышки, — подняла я руку и указала на прилично отросшие пеньки, — в зоне бикини, — хотела задрать юбку для наглядности.
— Я поняла! — остановила меня мать, будто боясь увидеть что-то удивительное и невероятное, что никогда не видела, — мы это не удаляем!
— А в чем же тогда слава женщин этих земель? Какая красота, если ухода за собой никакого? — засомневалась в истинности заявлений.
Я работала плотно с рекламными компаниями, и хорошо понимала, что такое маркетинговый ход. Я понимала, что убедить можно в чем угодно, и кого угодно, главный вопрос — сколько будет задействовано ресурсов и времени.
— А воск есть? — без надежды на ответ спросила я.
И о Боги! Он был у Кремлины. Когда я стала демонстрировать то, как им пользоваться, мать впала в ступор. Но так как она обещала заботится и помогать, причем даже не мне, а Властителю, то ей пришлось обучится быстрым курсом, как делать восковую эпиляцию зоны бикини. И надо сказать, она была просто потрясающей, способной ученицей. Когда я привела в порядок стратегически важные места, надо мной перестала висеть, как дамоклов меч, стрижка принудительная, жизнь перестала казаться такой ужасной. Мы нашли самый большую емкость, куда я смогла встать двумя ногами. Намазалась смесью жира и золы, после чего поняла, что рецепт надо будет доработать. Но все же у меня получилось смыть с себя не только усталость, но и большое количество грязи. Волосы тоже отмылись. А я почувствовала себя полноценным человеком, и захотелось жить и что-то делать.
Когда мы завершили все процедуры, я закуталась в рубаху до пола из плотной ткани, волосы завернула отрезом из такой же ткани, накинула на плечи шкуру, которой меня пытались отогреть после недолгой прогулки после завтрака.
— Вот, теперь бы чай с медом или вареньем! — мечтательно произнесла я.
 
— После всего, что я увидела, и любуясь тем, что получилось в итоге, я даже без всякого пренебрежения спрошу, что такое чай? — с любопытством, по-доброму, обратилась ко мне мать.
И я почувствовала, что уже проникаюсь к ней теплыми чувствами.
— Это отвар такой, точнее настой на травах, сушеных ягодах. Ты насушила с лета?
Женщина смотрела на меня с непониманием и любопытством. И по ее лицу я поняла, что она меня вообще не понимает. Пришлось встать из-за стола и пройтись по всей комнате, что была в этом доме кухней. Я нашла небольшие букетики, которые весели почти под потолком. Один из который очень вкусно пах чабрецом, другой иван-чаем.
— Вот же, — указала на находку я, — Для чего ты их высушила?
— От нечистой силы, как говорят в народе, а на самом деле, как по мне, так они запах приятный создают, мне нравится.
Залезла и надергала из вязанок веточек. Вскипятила воду и прямо в ковшике заварила травы. Мы подождали какое-то время и разлили полученную жидкость по стаканам. Аромат в это время в доме витал необыкновенный. В это самое время входная дверь в доме опять скрипнула.
— Кого еще там принесло? — не выдержала и обронила слова я.
  
Глава 7
 
«Стерва»
— Мам, ты дома? — от входной двери послышался недовольный голос братца.
— Негорад, к нам нельзя, тут Стехана… — мать не успела заполошно проговорить предостережение брату, тот уже стоял на пороге кухни.
Негорад оглядывал помещение, при этом заметно принюхивался. Он недоумевал. А из-за его плеча выглядывал его друг. Тот самый, что вел себя высокомерно в тот день, когда с девушкой, в чьем теле я прибывала, случилась беда.
— Негорад, да еще и Кареслав! — всплеснула руками мать и стала показывать на себе, чтобы я натянула мех.
К тому моменту чай уже согрел меня, и я чуть приспустила толстую и тяжелую шкуру с плеч.
— Что ты так суетишься? — не поняла ее телодвижений я, — Так, чего стоите у двери? Мать вам не прислуга. Ей забот и на работе хватает. Давай, сам налей чай себе и другу! — командным тоном обратилась к брату, который с выпученными глазами, онемев, стоял у порога.
— Что налить? — переспросил Кареслав, еще больше протискиваясь в кухню, удерживаемый братом, что раскорячился в проеме двери.
— Господи, невежды и шалопаи, — встала из-за стола я, направляясь к печке, где на подставке стоял ковш с отваром трав.
— Стехана! — строго, но с ноткой истерики произнесла мать, — Немедленно иди в свою комнату!
— Я не поняла? — повернулась к женщине, в одной руке держа кружу, в другой ковшик, — Что опять-то? Я могу чай допить? Или опять какие-то ритуалы?
— Ты голая! — пропищал братец.
Оглядела себя. Рубаха сурового полотна достигала пола, на шее в виде бантика красовалась завязка, крой был свободный, никаких вытачек или чего другого, что могло подчеркнуть фигуру, не прослеживалось.
— Так, давайте за стол. И прекратите истерить. На мне не просто рубаха, а самый настоящий асексуальный костюм девственницы. Так что ничего страшного эти два обалдуя не увидят.
Разлила остатки отвара по кружкам, поставила их на столе. Сама набрала в горсть сушеные ягоды, что лежали рядом с печкой. С чаем они были просто превосходны. Рассыпала ягоды на центре стола и села напротив матери.
— Стехана, грудь! — еле слышно простонала она, и закатила глаза к потолку.
Посмотрела на себя придирчивее и заметила, что ткань оставалась слегка мокрой от волос, и грудь слегка отреагировала на мокрую ткань, выпирая горошинками. Ничего пошлого или откровенного на мой взгляд, но брат и мать были в шоке, а не званный гость только и смотрел в эту сторону.
— Так, матери я сказала, — решила сменить тему разговора, попутно накидывая мех обратно на себя, — теперь меня зовут не Стехана, а Стеша, Стефа. Кто будет звать старым именем, будет получать в глаз, — посмотрела строго на брата и его друга.