Огненная вспышка

— И назвал тебе имя заказчика.
— Нет, посредника. Это юрист из Чикаго, ее зовут Гилма Ярд, и теперь полиция Чикаго ею занимается. Им кажется, что она собирает информацию для киллеров и их заказчиков. Они не уверены, настоящее ли у нее имя, но у нее полно документов, которые прольют свет на множество убийств в стране.
— Эта Гилма Ярд — она ведь не главная? Она просто диспетчер.
— Да, так все и выглядит.
— И они ее еще не раскололи.
— Пока нет, она как камень, и, кроме того, она юрист. Ей, похоже, кажется, что она сможет выкрутиться. Не знаю, сможет ли на самом деле, но сейчас она проходит по программе защиты свидетелей, на тот случай, если ее клиенты будут охотиться за ней.
— Короче говоря, до сих пор никто не знает, кто нанял тех людей, которые пытались прикончить меня.
— Ну, вообще-то ты должен это знать.
— Я не знаю.
Фарли покачал головой:
— Это невозможно, ты должен хотя бы догадываться…
— Нет, до этого мы еще дойдем! — пообещал Паркер. — Но что сейчас происходит с этой женщиной-юристом и ее документами? Неужели в этих бумагах нет никого, кого хотя бы приблизительно можно посчитать заказчиком?
Фарли неохотно произнес:
— Есть такой человек.
— В Чикаго?
— Нет, в Тулзе, штат Оклахома.
— Мы продвигаемся. Кто он?
Фарли бросил на него раздраженный взгляд:
— Даже если на секунду просто предположить, что ты действительно не знаешь, кто идет за тобой, почему я должен называть тебе его имя? Чтобы ты поехал в Оклахому и сам с ним разобрался? Оставь это мне, и пусть закон займется им.
— Я и хочу, чтобы им занялся закон.
— Пока закон не может этого сделать, потому что нет связи между типом в Тулзе и Дэниелом Пармиттом. Но почему здесь должна быть связь, если ты не Пармитт и мы не знаем, кто ты? Если бы мы знали, то нашли бы связь.
— Шериф Фарли, — сказал Паркер, — я сделаю тебе предложение.
Тот обдумал это, бросил взгляд на белый кузов машины, накаляющийся под солнцем, до минимума убавил кондиционер и сказал:
— Я могу хотя бы послушать.
— Я расскажу тебе, что связывает этого человека и меня. Это нелепая связь, но единственная. Ты назовешь мне имя человека в Тулзе, и я дам всем правоохранительным учреждениям в стране год на то, чтобы поймать его и привлечь к ответственности. На самом деле на это не потребуется и месяца, но если вы облажаетесь, через год и один день я убью его.
Фарли спросил:
— А почему именно так?
— Потому что он уже больше, чем просто неприятность. И я не хочу впредь о нем думать.
— Этот человек сделал так, что тебя подстрелили. Неужели ты не хочешь сам с ним разобраться?
— Зачем? У вас намного больше возможностей убедиться в том, что он именно тот человек, и я просто хочу, чтобы он исчез из моей жизни. И еще одно, шериф, только между нами: я не хочу, чтоб ты висел у меня на хвосте. Живи своей жизнью в Снейк-Ривер, а я буду жить своей, где-нибудь в другом месте.
— Если я увижу тебя снова…
— Не увидишь.
Фарли обдумал это.
— Если бы я тебя повязал, взял твои отпечатки, допрашивал бы тебя пару дней, показал тебя моим друзьям в ФБР, я уверен, мы бы получили ответы на многие вопросы.
— Шериф — сказал он, — если ты сделаешь хоть шаг в этом направлении, учитывая, что нас в машине только двое, то окажешься намного глупее, чем я думал.
Фарли принял это к сведению.
— Но я вооружен, — заявил он.
Паркер вытянул руки с чуть согнутыми пальцами.
— Я тоже.
— О господи, ну ты и наглец!
Паркер опустил руки:
— Мы договорились?
— Ты скажешь мне, что связывает тебя с человеком из Тулзы, и ты к нему не приблизишься на протяжении года, и мы получим достаточно доказательств, чтобы прижать его.
— И ты назовешь мне его имя, — добавил Паркер.
— Зульф Мастерс, — произнес Фарли.
— Зульф Мастерс.
— Все, что о нем известно, — он богат, как все думают, поднялся на нефти. Он занимается недвижимостью, строит офисные здания, торговые центры по всей Оклахоме, Канзасу и Миссури.
— Это отмытые деньги, — возразил Паркер, — и они заработаны не на нефти. Зульф Мастерс, — еще раз повторил он, на случай если позже придется вспомнить.
 
— Никто не уверен, что это его настоящее имя, — добавил Фарли.
— Оно не настоящее.
— Это очень сомнительные люди, Пармитт, — заметил Фарли, — плохие, как и ты.
— Записывай, шериф.
На приборной панели между передними сиденьями у Фарли были прикреплены блокнот и ручка, он послушно взял их и сказал:
— Давай!
— В Гальвестоне, Техас, жил человек по имени Юлиус Норте.
— Жил.
Паркер произнес его имя по буквам и продолжил:
— В прошлом месяце он был убит, я думаю, теми двумя типами, которые стреляли в меня.
— Ага, — прокомментировал Фарли.
— Норте создавал удостоверения личности для своих клиентов.
— Например, на имя Дэниела Пармитта.
— Да, например, такое. И он делал документы очень качественно, по ним можно было наводить справки. Только кредитную историю он не создавал.
— Ты путешествовал со своим свидетельством о рождении, — вспомнил Фарли. — Это бросилось мне в глаза, но я не придал этому значения.
— Если чикагские ребята правы насчет типа в Тулузе, он получил свое имя от Норте. Кто он на самом деле? Думаю, какой-то полевой командир, или наркоторговец из Южной Америки, или что-то типа того, и он не хочет, чтобы кто-нибудь связал его новую личность со старой. Скорее всего, он сделал пластическую операцию и убил хирурга. Он убил Норте. И потому, что я очутился там в тот момент, он пытается убить меня. Кто бы ни оказался клиентом Норте в тот день, этот тип все равно дышал бы ему в спину.
Фарли поднял глаза от блокнота.
— И это все? Ты просто попал к Норте в неподходящее время, и этот тип теперь хочет твоей смерти?
— Я думаю, этот стиль остался у него от прошлой жизни, когда смерть противника была единственным решением всех проблем.
Фарли заметил:
— Если мы сможем доказать, что его документы поддельные, то выйдем на настоящую личность.
— Единственное, чего Норте не мог создать, — это номер социального страхования, он говорил, что у него нет доступа к государственным документам.
— Тогда это его и уничтожит, — заключил Фарли. — Да, ты прав, нам не понадобится год.
— Он та еще вонючка.
Фарли засмеялся:
— Что, даже хуже, чем мы с тобой?
— Хуже, чем ты. Ты сейчас едешь обратно в Снейк-Ривер?
— Конечно, и позвоню в Чикаго.
— Подбрось меня в Майами.
— Это мне не по пути.
— Не так уж и не по пути, и, кроме того, дай мне четвертак, мне нужно позвонить.
Фарли покачал головой:
— А ты наглец, этого у тебя не отнимешь.
Через сорок минут к югу от Палм-Бич на Девяносто пятом шоссе Фарли сказал:
— Это не Маккензи.
Паркер посмотрел на него:
— Что не Маккензи?
— Та, с кем ты встречаешься в Палм-Бич.
— Фарли, ты все время думаешь об этой женщине. Ты на нее запал, не так ли?
— Не глупи, — ответил тот, следя за движением на шоссе, — я счастлив в браке.
— Да вы все такие! — отметил Паркер, и Фарли больше не заговаривал о Лесли.
Проезжая по Коллинз-авеню в Майами-Бич, Фарли спросил:
— Где тебя высадить?
— Где угодно.
— Да ладно, я знаю, что раны еще не зажили. Ты же не хочешь долго идти пешком. Я высажу тебя там, где ты скажешь.
— Где угодно на Коллинз-авеню.
Фарли засмеялся:
— Ты не собираешься дать мне ни одной подсказки!
Паркер посмотрел на девушек с упругими телами, которые скользили на роликах взад-вперед среди прогуливающихся пенсионеров. Здесь сочетались диаметрально противоположные вещи.
Фарли нашел пожарный гидрант и остановился возле него.
— Я сдаюсь, — сказал он. — Подожди, возьми четвертак. — Он вытащил его из чашки, стоявшей в подлокотнике.
— Спасибо.
— Ты знаешь, Пармитт, — добавил Фарли, когда Паркер открыл дверцу машины, — я просто в шоке, ты уходишь вот так, запросто!