Пусть этот дождь идёт вечно (СИ)
Ответ пришёл спустя минуту, показавшуюся вечностью.
― Роджер. Капт.
Если бы Кай верил в фантастику, счёл бы, что робот выразил затянувшимся молчанием своё неодобрение. Хотя кто знает, до Кая никому и в голову не приходило, что с роботами можно болтать, как с людьми. А что? Отличные же собеседники: всегда выслушают, не станут задавать в процессе дурацких вопросов и не попытаются влезть в душу.
На следующем перекрёстке Кай проверил “хвост” ― тот как раз отвалился, зато из-за угла вынеслась патрульная машина и почесала прямиком к Каю. Это уже не радовало. Пришлось сжать руль покрепче и рвануть вверх и вперёд. Правда, от “вверх” он отказался быстро, когда над головой повис полицейский вертолёт.
Хуже всего то, что по душу Кая прибыла не полиция, на самом-то деле, а кто-то другой. Кто-то, у кого была возможность прослушивать полицейскую частоту и вбрасывать в эфир нужные сообщения.
Кай рухнул на дорогу камнем ― прямо перед носом мобуса и в жалких трёх метрах от въезда в тоннель. Вряд ли эта эскапада позволит оторваться от вертолёта, но хотя бы несколько минут тот не будет висеть над головой.
Патрульная машина влетела в тоннель следом за Каем. Он рассчитывал “потерять” её на середине тоннеля, но ошибся. Как ни странно, преследователь выдерживал нужную скорость.
С каких пор у полиции есть такие скоростные монстры на колёсах? На вид обычная полицейская патрулька, но начинка явно не соответствовала городским стандартам полиции. Самое время посемафорить “Интернационалу”, чтоб псы закона занялись своей любимой работой и привели всё нарушенное к тому виду, который прописан в стандартах. Майор Ву, небось, рад будет до потери пульса. Пульса нарушителей, например.
На такой радостной ноте Кай направил аэробайк в зазор между стеной тоннеля и полуприцепом со строительными материалами. В голове навязчиво завертелось: “Еду-еду на машине весь размазанный по шине”. Когда за прицепом требовательно забибикала патрулька, навязчивые строки едва не стали истиной, потому что водитель грузовика от неожиданности заволновался и взял чуть левее.
Кай пригнулся и ускорился, пролетев мимо кабины грузовика как выстрелившая из бутылки шампанского пробка. Зато у водителя грузовика появилась новая причина для волнений, дрожи в руках и резкого поворота вправо ― он едва не расплющил патрульку, пытавшуюся просочиться по правому борту.
― Нарушаем, ― буркнул Кай, полюбовавшись на картину в зеркале заднего вида. Обгонять положено слева, а не справа. Майор Ву определённо должен был рыдать крокодильими слезами ― упустил такую возможность возвысить закон в глазах всех смотрящих на это вот безобразие.
Из окна патрульки жизнерадостно высунулось дуло чего-то, подозрительно похожего на ручной пулемёт. Короткая очередь ― и грузовик лишился колеса, после и вовсе впилился боком в стену тоннеля, хорошо, что не взорвался.
Ладно, майор Ву может не рыдать больше, потому что при таком раскладе у него ещё есть шанс успеть на праздник жизни и грозно потрясти карточкой “Интернационала”. И не только карточкой. Кай, например, был бы очень рад, если бы майор Ву ещё и пистолетом потряс. Хотя пистолет в заданных полицией ― или чем-то, хорошо под полицию замаскированным ― масштабах смотрелся мелко и смешно. Майор Ву мог бы потрясти зениткой ― Кай продемонстрировал бы ему бесконечную признательность за показательное шоу. Ну или постарался бы продемонстрировать.
Мимо на всех парах пролетела на одном колесе изящная “Сирена”. Кай завалился на правую сторону, едва не чиркнув коленом по асфальту ― над шлемом пронеслись по воздуху три бешено вертевшихся колеса и днище, напоминавшее шумовку после очереди из пулемёта. Не особенно смахивало на задержание преступника ― больно уж меры кардинальные.
Обидно, но этим ребятам, кажется, он не нужен настолько же, насколько не нужен Хань. В случае с Ханем он их понимал, но его-то самого за что и почему? Дело в Хане или в нём самом? Чёрт бы их побрал, хоть бы объяснительные писали или уведомления присылали…
Кай свернул в узкий зазор между старыми домами и помчался по извилистым улочкам и крошечным дворикам. Патрульке сюда хода нет, да и вертолёт мог потерять его из-за ветхих перекрытий и многочисленных арок.
На крутом повороте Кай сшиб мусорный бак, до смерти перепугав двух тощих кошек, прошипел “Брысь!” и поехал дальше чуть медленнее ― не хотелось делать в стенах трафареты самим собой и аэробайком.
Итак, на хвосте у него точно не солдаты, хотя стреляли из армейского пулемёта. Положим, с армией у Кая отношения натянутые, но тому есть веская причина. И армии он нужен живой, здоровый и патриотично настроенный. А очереди из пулемёта били первым делом именно по патриотизму.
Нет, если армия носилась с ним прежде как курица с первым яйцом, то убивать его даже сейчас им нет резона. Они и на его шалости с роботами смотрели сквозь пальцы, хотя могли бы привлечь, осудить и упечь ― всё ж законно, дело лишь за доказательствами. При желании состряпать такие доказательства армейской верхушке легко, ведь власть многое позволяет, если пользоваться ею разумно. А в армии дураков мало, вопреки давно сложившемуся представлению. Армии Кай нужен до сих пор, нужен до зарезу, причём не принудительно, а по доброй воле. Его досье запечатано так, что не всякий пёс закона доступ получит, правда, он засветился в рейтинге Экстра Плюс, и любой, кто не просто обладает мозгами, но ещё и умеет ими пользоваться, заподозрит неладное, с другой стороны, есть данные в открытом доступе по психотестам ― довольно убедительно, если не копать слишком глубоко. “Интернационалу” должно хватить, либо они знают правду и спят спокойно. Хотя… Нет, думать о таком не хотелось.
Лу Хань и армия… Что у них общего? Ничего. Армию интересовала Лингва ― точно ― и “касабланка” ― немного. Хань не имел ничего общего ни с первым, ни со вторым, а вот его проект больно бил по рынку “касабланки”. Нет, Хань и армия, скорее, будут на одной стороне: делить им нечего, и мешать друг другу тоже причин нет.
“Интернационал”, псы закона… Нет, эти не станут заниматься ничем подобным. У них есть только закон ― ему и служат. По-всякому служат, да, ручки у них длинные, но тоже грязные ― грязные в рамках закона, ведь у них есть законные привилегии. “Касабланка” нарушает закон, проект Ханя ― нет. И если бы псы закона решили разобраться с Ханем, тот был бы мёртв уже давно и с первого раза. Верить в незыблемость и надёжность “Интернационала” легко, это почти привычка ― застарелая и неискоренимая, но “Интернационал” пока делает всё, чтобы в рядах псов не завелись шакалы. И они не заводятся. Пока что. Можно не любить законников, но уважение они заслужили. Пока что.
Не армия, не “Интернационал”, не полиция… Кому это выгодно?
Правильный вопрос.
Над головой завыло, шлем накрыло сорванным с бельевой верёвки пододеяльником. Кай сдёрнул ткань и резко повернул к арке. Чёртов вертолёт… Даже подумать спокойно не дают, гады!
Под аркой он остановился, перекинул ногу через сиденье и прижался спиной к старой кирпичной кладке. Шлем немного мешал, но снимать его Кай не стал ― не хотел терять ни секунды.
У выезда из арки взметнулась пыль. Кадры в вертолёте должны быстро догадаться, что он торчит под аркой. Вертолёт небольшой, но одного не пошлют, скорее всего, двоих. Если знают, что имеют дело с альфой, конечно. Интуиция подсказывала Каю, что кадры это знают, а интуиция никогда ему плохого не советовала. Он выдернул из чехла на предплечье нож и спрятал в ладони обратным хватом.
У выезда из арки вновь взметнулась пыль. Отвлекающий маневр вертолёта и попытка перекрыть путь. Гости пожалуют с другой стороны. Старый приём, ребятки хорошо штудировали учебники и решили взять Кая в клещи.
Кай поставил ногу на выступ, другой, подпрыгнул, уцепился левой рукой за несущую перекладину и повис под сводом в полумраке. Мало кто из людей додумывается смотреть вверх, обычно смотрят вниз. Стереотипы ― страшная вещь. Вот он торчал сейчас практически на виду, но мог поставить голову на то, что заметят его ― в лучшем случае для нападающих ― через полминуты или минуту. А за полминуты можно убить шесть человек. Десять ― если они близко друг к другу.