Харьковский Демокрит. 1816. № 5, май

Там разных я нарву цветочков: 
Каких же для тебя, мой друг, 
Хороших наплету веночков! 
Ещё успеем мы домой. 
Смотри, как солнышко сияет...» –
«Я рад бы всей моей душой, – 
Утай так Утку прерывает, – 
С тобой, сестра моя, гулять, 
Но на̀ дом надо возвратиться; 
Там сон хочу я рассказать, 
И после странствовать пуститься». 
Сказав сие – он замолчал 
И путь направил свой к избушке: 
Ах, сколько деду и старушке 
Возвратом бед он предвещал! 
Уже Утай в избёнку входит, 
И разговор о сне заводит, 
Приняв печальный вид и тон, 
Так свой рассказывает сон: 
«О мать, отец, какое горе! 
Послушайте, что снилось мне: 
Что будто бы я брошен в море, 
И будто бы на самом дне; 
Вдруг вижу я перед собою 
Великий преогромный дом, 
Сидел в котором чудо-сом 
И эдак говорил со мною: 
"Утай, – он сильно заревел:
От рёва весь я содрогнулся, –
Утай, се я, се чудо-сом хотел,
Чтоб ты морского дна коснулся;
Мне всё подвластно на земли,
Будь, богатырь, ты мне послушен,
Глаголу моему внемли,
И будеши благополучен.
К великому рождён Утай;
Он должен странствовать пуститься,
Не медли – завтра же ступай,
Твой род навек благословится".
Лишь чуть сие он произнес,
Так сильно разом встрепенулся,
Что я проснулся, 
И с домом чудо-сом исчез». 
Коль хочется по свету шляться, 
Что делать и богатырям? 
За ложь же надобно приняться, 
Они и прибегают к снам. 
И наш Утай сварганил сказку; 
Как кажется, и он солгал, 
И матери своей за ласку 
Сон богатырский рассказал. 
Притом ещё вздохнул искусно, 
Разов быть может до шести, 
Примолвя: «Тяжко мне и грустно! 
Но надобно в поход идти». 
Все-все печальны восклицанья, 
В грамматике какие есть – 
Читатель, должен ты привесть 
Их все сюда без отрицанья:
И «ге» и «ги» и «го» и «гю»,
То и тогда навряд представишь
Плачевну сцену ты сию,
Хоть тысячу тире поставишь
И столько ж к ним ещё прибавишь
Кавулек, точек, запятых 
И знаков множество других,
Подобно же смешных,
Пустых, 
То и тогда рыданий, воев, 
Несча̀стливых моих героев 
Ни на воло̀с не начертѝшь. 
А как дойдёшь до обниманья, 
До поцелуев и прощанья, 
Перо ты бросишь, замолчишь. 
Как сделаю я бесподобно, 
Когда, тебе, мой друг, подобно, 
И сам об этом ни словца! 
А выведу я молодца 
Из дедовой избы на поле! 
Пусть с божьей помощью идёт 
Час, два, четыре, пять и боле; 
От этого убытку нет. 
У нас на это есть прибаска, 
Её ребёнок знает всяк: 
Хоть скоро говорится сказка, 
Да дело не вершится так. 
Пускай Утай мой погуляет, 
Гулять большой ему простор, 
О приключеньях пусть мечтает. 
Пускай свой пресыщает взор
Болотом, лесом и долиной,
Рекой, буграми, ручейком,
Пусть сей прельщается картиной,
А мы немного отдохнём,
Пусть дождь его не раз измочит,
Пусть воет ветр, гремит пусть гром.
Пускай прозябнет, если хочет,
А мы немного отдохнём.
Мне право более нет мочи,
Уж мне мои не служат очи,
Пора мне бедному заснуть:
Желаю всем приятной ночи
И песнь оканчиваю тут;
Лишь только одному Утаю
Минуты спать не позволяю.* 
Мслвч.*
 
_______________________
2
  
Похвала гроку
 
Ах, какое восхищенье 
Я внезапно ощутил! 
Мыслей быстрое стремленье, 
Бодрость духа, крепость сил!
___
Зрю себя я на Парнасе, 
С лирою златой в руках: 
Сладость райска в лирном гласе, 
Жизнь – гармония в струна̀х.
___
Но какое приведенье! 
Что за бред в моём уме!..
Только вижу заблужденье! 
Где Парнас и лира где?
___ 
Я покойно на диване 
Перед столиком сижу; 
Грок блестит в моём стакане,* 
С ромом штоф в руках держу.
___ 
Пусть же будет Геликоном* 
Мягкий этот мой диван,