Прекрасный секрет (ЛП)

 – А мне грейпфрутовый сок, пожалуйста.
 Записав наши заказы, стюардесса ушла, и Руби повернулась ко мне. Что-то было на ее лице, какая-то беззащитная честность в глазах… что вызывало во мне совершенно необычное для меня нежное покровительство.
 Она отвела взгляд и уставилась так пристально на свой откидной столик, что я решил, он сейчас пойдет трещинами.
 – Все в порядке? – спросил я.
 – Просто – я сожалею об этом. И да. Я… – она сделала паузу, а затем попробовала еще раз. – Я не собиралась заказывать шампанское. Неужели вы так действительно подумали?..
 – Ну, – она все же заказала его, пусть и в шутку. – Нет? – я надеялся, что это был правильный ответ.
 – И еще наболтала про взрывы, – прошептала она, помахав рукой, словно отгоняя это от себя. – Я такая идиотка рядом с вами.
 – Только со мной? – она тяжело откинулась на спинку кресла, и я понял, как это прозвучало. – Нет. Я… То есть, я бы поспорил с тем, что вы только что сказали: я никогда не видел, чтобы вы вели себя глупо рядом со мной.
 – Как насчет лифта?
 Улыбаясь, я согласился с этим.
 – Ну…
 – А прямо сейчас?
 Что-то скрутилось у меня внутри.
 – Я могу чем-нибудь помочь?
 Она подняла взгляд и посмотрела на меня с уже знакомой теплотой. После чего моргнула, качнув головой, и все исчезло.
 – Я в порядке. Просто немного нервничаю из-за поездки с директором по планированию и бла-бла-бла.
 Желая помочь ей вернуть свою непринужденность, я спросил:
 – Где вы защищали свою дипломную работу?
 Она глубоко вздохнула и полностью повернулась ко мне.
 – В UC San Diego [Калифорнийский Университет Сан-Диего – прим. переводчика]
 – Проектирование?
 – Да. У Эмиля Санторини.
 Приподнимая брови, я дал понять, что знаю его.
 – Он суровый.
 Она усмехнулась.
 – Он великолепный.
 Я ощутил, как внутри меня резко возрос интерес.
 – Только самые выдающиеся студенты так о нем отзываются.
 – Прогнешься или пробьешься, – пожимая плечами сказала она, принимая с сияющей улыбкой стакан сока от стюардессы. – Так он сказал на самой первой неделе в лаборатории. И он не ошибся. Нас начинало трое. К Рождеству осталась одна я.
 – А почему переехали в Лондон? – спросил я, хотя подозревал, что знал это.
 – Надеялась принять участие в государственной программе. Я уже изучала общее проектирование, и на тот момент еще не слышала о Маргарет Шеффилд, иначе была бы у нее в группе.
 – Она не решает, кто попадет к ней в группу, вплоть до начала семестра. И, если мне не изменяет память, доводит студентов до сумасшествия.
 – Мы инженеры, и для нас важны наши расписания, электронные таблицы и расчеты. Не самые снисходительные ребята поэтому.
 Я улыбнулся.
 – До сумасшествия, как я и говорил.
 Она прикусила уголок губы и улыбнулась в ответ.
 – Вы ведь не учились у нее.
 – Не официально. Но она была для меня куда большим наставником, нежели мой собственный.
 – А через сколько после вашего окончания Петерсон ушел на пенсию?
 Я почувствовал, как мои глаза расширяются. Как много она знала о моей старой кафедре? А обо мне?
 – Подозреваю, вы уже знаете ответ на этот вопрос.
 Она отпила немного сока и тихо извинилась, после того как проглотила.
 – Я знаю, что вы были его последним студентом, но думаю, мне было бы любопытно послушать из первых уст.
 – Это было ужасно, – признался я. – Он много пил и более того – был просто отвратительным как человек. Но это было почти десять лет назад. Вы были еще ребенком. Откуда вы знаете об этом?
 Она слегка поджала губы, и я почувствовал, как мою кожу омыло теплом.
Боже. Какая она красивая.
 – Как один из ответов… – начала она с мягкой улыбкой. – О работе Мэгги Шеффилд я узнала, когда на втором курсе мы побывали в одном удивительном здании. И с тех пор я была просто одержима идеей учиться у нее, прежде чем она уволилась. Когда я расспросила Эмиля о ней, он заодно рассказал и о вашей старой кафедре, – пожимая плечами, она сказала: – Еще я слышала разные истории о Петерсоне.
 Я наклонил голову, гадая, о чем же она слышала.
 – Он запустил бутылкой в студента? – спросил она.
А-а. История века.
 – Бросил, но это был не я. Худшее, чем он награждал меня – это пара нецензурных слов… ну или десяток.
 Руби кивнула, явно с облегчением.
 Она сказала, один из ответов.
 – А какой другой ответ? – спросил я.
 Некоторое время она смотрела в окно, прежде чем ответила:
 – Я присоединилась к Р-К [Ричардсон-Корбетт – прим. переводчика] и узнала, что вы учились в Оксфорде, и, естественно, заинтересовалась, были ли вы в программе Мэгги. Оказалось, что нет, но… Так косвенным путем я немного о вас узнала.
 Там, казалось, был какой-то дополнительный скрытый смысл в рассказанном ею сейчас, и на секунду я распознал то самое выражение знакомой теплоты, что промелькнуло моментом раньше. Но потом она повернулась, надев милую и ничего особо не показывающую улыбку.
 – Вы удивитесь, как много всего можете узнать, просто будучи внимательным.
 – Просветите меня.
 Немного подвинувшись в своем кресле, она сказала:
 – Вы ушли с вашей должности управления лондонским метро, чтобы возглавить градостроительный отдел. Учились в Кембридже и Оксфорде и были самым молодым руководителем в истории лондонского метро, – Руби смущенно улыбнулась. – Вы чуть не переехали в Нью-Йорк, чтобы работать в Управлении городского пассажирского транспорта, но отказались от этого места ради Р-К.
 Приподнимая брови, я пробормотал:
 – Впечатляет. Что еще вы знаете?
 Она отвернулась, покраснев еще больше.
 – Вы выросли в Лидсе. Были звездой футбольной команды в Кембридже.
 Она узнала обо всем этом за прошлый вечер? Или же знала обо мне еще до этой поездки? И какой вариант я бы предпочел? Я подозревал, что знал, который из них сделает этот легкий трепет в моем животе еще интенсивнее.
 – А еще?
 Поколебавшись, она ответила:
 – У вас Ford Fiesta, что я нахожу бесконечно милым, потому что, думаю, вы заработали больше денег, чем есть у королевы, но, поскольку вы известный сторонник общественного транспорта, никогда на нем не ездите. И хочу заметить. Я не представляю себе, как вы можете поместиться в Ford Fiesta. Еще вы недавно развелись.
 Я тут же почувствовал, как моя челюсть сжалась, и ее исследовательский интерес перестал быть забавным.
 – Я надеялся, что эта деталь не должна была обсуждаться на работе, так же как и быть доступной для быстрого онлайн-поиска.
 – Простите, – поморщившись, сказала Руби, и казалось, она немного сжалась в своем кресле. – Я забыла, что не каждый вырос в семье двух психологов. Мало кто из нас хочет быть открытой книгой.
 – Меня так и подмывает спросить, откуда вы узнали о разводе, но, думаю, офисные сплетни…
 – Когда я пришла, все это витало в воздухе, и многие обсуждали… – она выпрямилась и посмотрела на меня широко раскрытыми и извиняющимися глазами. – Это уже не тема дня, я вас уверяю.
 Я мог только представить собственное мрачное настроение, когда к компании присоединилась Руби. К тому времени мне настолько осточертели спектакли Порции, что я бы с радостью поселился в пивной бочке. Я решил сменить тему:
 – У вас есть братья или сестры, или вы жили наедине с психиатрами?
 – Брат, – сделав глоток сока, сказала она. – А у вас?
 – Что, хотите сказать, не знаете?
 Она рассмеялась, но выглядела все еще немного смущенной.
 – Если бы я взялась это выяснять… могла бы стать сталкером.
 Подмигнув, я прошептал:
 – Могли бы.
 Она смотрела на меня с надеждой, но когда самолет начал ускоряться, я заметил, как она вцепилась руками в подлокотники. Она дрожала.
 Отвлечь ее болтовней показалось мне довольно хорошей идеей.
 – Вообще-то, у меня девять братьев и сестер, –­ сказал я ей.