Вуайерист (ЛП)

ОКЛИН
— Уходишь, Оклин? — спросил меня мистер Эриксон.
— Ещё не совсем. Я собираюсь заскочить в офис доктора Пирса и узнать, не нужно ли ему что-нибудь от меня, прежде чем я уйду.
— Ладно. Спасибо за всю твою сегодняшнюю помощь.
— Нет проблем. Мне повезло, что на этой неделе лабораторную работу делаю не я. Выглядит жестоко.
Мы провели вторую половину дня, подготавливая лабораторную по физике для продвинутого класса на этой неделе. На всякий случай, если раньше я не была уверена, что учусь на правильной программе, выписывая все уравнения странными символами и подготавливая материалы, теперь я была уверена. Физика мистера Эриксон сумасшедшая.
— Уверен, ты бы справилась с этим без проблем, — сказал мистер Эриксон со смешком.
— Я ценю ваше доверие.
— Не за что. Хорошего вечера, Оклин.
Я прошла по коридору в сторону главного офиса и обнаружила, что место Донны пустует. Затем я посмотрела на часы и увидела, что уже начало седьмого. Я и не подозревала, что уже так поздно. Надеюсь, доктор Пирс не ушёл, иначе я зря задержалась. Я направилась к его кабинету и увидела свет, льющийся из полуоткрытой двери.
Я заглянула внутрь и увидела его темноволосую голову, склонившуюся над столом. Он писал на бумаге красной ручкой, и я могла только предположить, что он проверял работы. Рядом с бумагами, над которыми он работал, лежала идеально разложенная стопка бумаг и ещё одна красная ручка, лежащая рядом с синей. Я никогда не видела, чтобы кто-то так придирчиво относился к расположению предметов. Иногда я заставала его наводящим порядок на столе Донны или передвигающим канцелярские принадлежности менее чем на четверть дюйма, чтобы довести всё до совершенства.
Я постучала костяшками пальцев в дверь, прежде чем войти. Доктор Пирс поднял голову, и меня встретили его очки Кларка Кента. Когда он увидел, что это я, он улыбнулся, и я почувствовала, как мои щёки растянулись в ответ. Ничего не могла с собой поделать.
— Привет, Оклин. Заходи.
— Я просто зашла узнать, не нужна ли вам в чём-нибудь помощь, — спросила я, входя и облокачиваясь на спинку кресла.
— Мистер Эриксон наконец отпустил тебя?
— Ага, после того, как часами мучил меня мыслью о том, чтобы я специализировалась на физике, — я приложила руку к сердцу.
— Эй, эй. Всё не так уж плохо.
— Та лаборатория похожа на ад.
— Так и есть, — легко согласился преподаватель. — Но она отсеивает всех не серьёзных учеников на втором курсе. В каждой программе есть класс или урок, который прореживает стадо.
— Слабаки, — драматично сказала я, заставив его рассмеяться.
— Ну, я собираюсь закончить проверять эти работы, а затем мне нужно отсканировать задание для следующего урока. Тогда я, пожалуй, закончу.
— Могу я помочь? — предложила я, совсем не желая уходить. Мне нравился его смех, и я не хотела упускать возможность его услышать. Кроме того, за последний месяц у нас завязалась дружба. Чаще, чем иногда, мы вместе обедали, обсуждая наших любимых супергероев и другие глупые темы. Когда я могла себе это позволить, я пекла брауни для офиса, но обязательно добавляла орехи хотя бы в половину, потому что знала, что это он любит именно такое.
Мы были друзьями. Я была его другом, который, возможно, слишком пристально следил за движением его губ, но всё же другом.
— На самом деле, да, ты можешь помочь. Бумаги, которые мне нужно отсканировать, лежат на той книжной полке. Если ты принесёшь лестницу из коридора, не могла бы ты достать их?
— Мне не нужна лестница, — сказала я с преувеличенной уверенностью. — Может, во мне и всего пять футов пять дюймов (прим. — 165 см), но я справлюсь. — Я пододвинула кресло к полке и оглянулась, прежде чем забраться на него. — Кроме того, я слишком ленива, чтобы идти за лестницей, а потом тащить её обратно.
— Хорошо, Могучий Мышонок. Только будь осторожна.
Я встала на подушку и попыталась дотянуться до папки. Сверху ничего не было видно, поэтому я потянулась вслепую.
— Нет, не эта, — сказал доктор Пирс, когда моя рука опустилась на стопку бумаг. — Нужна та, что дальше.
 
Моё лицо было прижато к корешкам книг, ноги сводило судорогой от попыток приподняться повыше, а футболка задралась выше джинсов, обнажая кожу.
— Ладно, я достану, — сказал он, начиная вставать.
— Нет, — я пристально посмотрела на него. — Вы оцениваете работы. Я покорю эту высоту, — он не побежал вокруг стола, но остался стоять.
Я прикинула свои варианты и поставила ногу на тонкий подлокотник кресла. Обретя равновесие, я ухватилась за полку и переставила другую ногу на другую сторону. Я лишь слегка покачнулась, что заставило его выйти из-за стола.
— Пожалуйста, не упади, Оклин, — доктор Пирс подошёл ближе.
— Я не собираюсь падать, — ответила я, смеясь.
Я полностью вытянула ноги и, наконец, смогла увидеть папку на верхней полке.
— Кто её сюда положил? — спросила я, потянувшись за ними. — Тому, кто приносит вам документы, реально нужно лучше справляться со своей работой.
— Я уволю её утром.
— Хороший план.
Я опустила руку, чтобы передать бумаги, и угол обзора сбил меня с толку. Моя нога соскользнула, и следующее, что я осознала, это то, что я делала именно то, чего обещала не делать.
Падала.
Моё сердце бешено заколотилось, и в ту долю секунды всё, о чём я могла думать, было то, какой, должно быть, глупой я выгляжу из-за того, сколько хлопот создала, чтобы достать бумаги.
Идиотка.
Сильные руки обхватили меня. Одна за моей спиной, пальцы крепко прижаты к моей руке, а другая — к верхней части моих бёдер, его рука крепко сжимает меня почти у границы моей задницы. Я прижалась к его твёрдой груди, прижав руки к его рельефным грудным мышцам, и уткнулась лицом в его накрахмаленную белую рубашку.
— Держу тебя, — вибрация его слов отдалась в моих ладонях и устремилась прямо к сердцу.
Моё тело ожило, осознавая каждую частичку меня, соприкасающуюся с ним. Моё сердце болезненно забилось в груди, то ли от адреналина, то ли от волнения — волнения, что прошли мгновения, а он всё ещё не отпустил меня.
С трудом сглотнув, я подняла голову и посмотрела в — глаза мужчины, наблюдая, как они темнеют прямо у меня на глазах.
— Спасибо.
Рука, обхватившая мои ноги, медленно опустила их обратно на пол, но рука, обхватившая меня за спину, удерживала меня рядом. Мог ли он почувствовать, как бьётся моё сердце у его груди? Или скорость, с которой мои лёгкие пытались расшириться?
Твёрдый пол каснулся моих ног, но я всё ещё парила над землёй, крепко держась за него руками.
Я облизнула губы, и глаза доктора Пирса проследили за этим движением, прежде чем его собственный язык повторил процесс.
И я пришла в действие. Не задумываясь. Не заботясь о том, чего требовало от меня моё тело.
Приподнявшись на цыпочки, я безрассудно прижалась губами к его губам.
Меня окатила волна озноба. Возбуждение от ощущения его мягких губ распространилось по моей коже. Его рука на моей спине сжалась, но это была единственная часть его тела, которая пошевелилась. Мне потребовалось меньше секунды, чтобы понять, что он не целует меня в ответ. Он не отталкивал меня, но и не отвечал взаимностью.
Я совершила ошибку. Я медленно отстранилась, разрывая связь между нашими губами, и открыла глаза, желая раствориться в серых искорках в его открытых глазах, и понимая, что, хотя я потерялась на мгновение, о чём, вероятно, буду сожалеть вечно, он стоял неподвижно с открытыми глазами.
— Я… — я попыталась произнести слова, но они едва вырвались шёпотом. Они всё равно были пустыми, так как я всё ещё цеплялась за него. Всё ещё была крепко прижата к нему. — Я сожалею…
Не успела я договорить, как доктор Пирс наклонился и набросился на мои губы. Таким же застывшим и бездеятельным, каким он был секунду назад, он отдавал мне в десять раз больше. Он пожирал меня, как отчаявшийся человек, пытающийся отбросить все причины, по которым это было неправильно. Утонуть в удовольствии от ощущения близости наших тел.