Касимора. Не дареный подарок

порадовалась, что вырубилась сразу после ухода директора. Если бы он вчера у меня потребовал правды вот с таким вот лицом, я бы разревелась.
А сегодня я была молодцом, и честно выложила все, что знала обо всех этих превращения из нечисти в человека и обратно.
Хотя и знала не слишком много.
Да, каждая высшая нечисть получает возможность заполучить вторую ипостась в год своего совершеннолетия. Нет, если верить Илли, не каждая высшая нечисть готова воспользоваться этой возможностью, и после вчерашнего кошмара я вполне могла их понять.
Что еще я об этом знаю?
Да ничего больше. Все остальное мне предстояло узнать исключительно опытным путем.
— Значит, самое интересное нас только ждет, — скорбно заключил хозяин.
— Нас только ждет, — охотно поддакнула я, тихо радуясь этому его жизнеутверждающему «нас», — а теперь, в кроватку. До подъема еще почти два часа.
Спорить со мной он больше не стал, только потребовал, чтобы я не смела превращаться, пока он спит.
Устроившись у хозяина под боком, заверила его, что сделаю все, что от меня зависит, коварно умолчав о том, что ничего не будет от меня зависеть еще несколько превращений, пока организм окончательно не привыкнет к перестройке.
Неконтролируемые превращения, что может быть веселее?
Глава восьмая. Отвязывательная
— Мы…
Дарис замялся и бросил опасливый взгляд на своего подельника. Ни один, ни второй не решались произнести вслух то, что от них требовалось.
— Снимете привязку, — дружелюбно подсказал Аррануш, — и отделаетесь всего лишь отработкой.
Кадеты мялись, не спеша соглашаться и подтверждать свою причастность к обретению Илисом нечисти раньше срока.
— Будете упрямиться, я сегодня же подпишу документы на ваше отчисление, — решил мотивировать их директор.
На побитых и глубоко несчастных парней было жалко смотреть.
Вчера зверствовал Илис, сегодня — его отец. И если вчерашняя встреча с одним из Грэнаров закончилась всего лишь ночевкой в лазарете, то сегодня проблема была значительно серьезней.
Они, все же, являлись боевиками, и получать по шее для них было не в новинку. Каждый из первокурсников — немного боксерская груша, синяками и переломами таких не удивишь, в отличие от исключения.
За дверью кто-то прошел, громко обсуждая предстоящие выходные.
В лазарете из всех девяти кроватей были заняты только две, что исключало свидетелей изнутри. Другое дело, что они могли нагрянуть снаружи.
Двери в лазарете почему-то не запирались.
— Давайте закончим с этим поскорее, — спрятав нос в лапки, я все равно чувствовала этот свежий, чистый до колючего кома в горле, запах стерильности.
— Может, я с ними поговорю? — предложил хозяин, ему не больше моего хотелось здесь находиться.
— Ты с ними уже поговорил, — проворчал директор. С укором и, как мне показалось, с тайной гордостью. Шутка ли, любимый сын уделал боевика-четверокурсника и защитника-третьекурсника. В одиночку. Грех таким не гордиться.
— Мы все сделаем, — просипел перекачанный, с трудом приподнимаясь на кровати.
— Приступайте, — величественно дозволил директор. Отступив на два шага назад и невольно повел плечом, на котором, как правило, сидела сова. Сегодня ее с нами не было, что слегка смущало непривычного к такому положению дел Аррануша.
Илис, следуя указаниям, встал между койками, на которых лежали жертвы его благодарности, взял меня на руки и послушно отстоял положенное, пока кадеты быстро, нервно, взахлеб, бормотали нужные слова.
Лапу заломило почти сразу, кожа в том месте, где были вытравлены символы, жгло, казалось, еще чуть-чуть и можно будет различить запах паленой шерсти.
Я тихонечко заскулила. Илис успокаивающе погладил меня по спине.
Знаки на его руке лениво светились.
Хозяину тоже было больно, но он, в отличие от меня, умел терпеть.
Боль ушла, кадеты замолчали, а тонкая полоска подчиняющего заклинания никуда не исчезла.
— Минус два балла каждому, — Аррануш почти не удивился. Он уже давно был директором и на собственном опыте знал, как часто у кадетов не срабатывают заклинания. Слишком мало старания, концентрации или знаний и вот вам, пожалуйста. Ничего не вышло.
Единственное, что можно сделать в данной ситуации — мотивировать.
Минус два балла, чем не стимул не совершать больше ошибок?
Издевательство повторилось. Лапу жгло, хоть отгрызай.
Затем, на смену боли пришло облегчение и осознание того, что ничего не получилось.
Кадеты беспомощно смотрели на директора, ожидая очередного минуса.
— Странно, — Аррануш выглядел удивленным, — ну-ка, давайте еще раз.
Прижав уши к голове, я ждала худшего. Меня уже даже не нервировал густой запах лазарета, появилось в моей жизни кое-что похуже.
Третий раз ничем не отличался от предыдущих двух. Разве только хозяин выругался и уже не переставая наглаживал меня, пытаясь успокоить.
Я тихонечко скулила, поджав лапу и успокаиваться не хотела.
— Мы все делаем правильно, — нервно оправдываясь, Дарис смотрел исключительно на директора. Последний раз свои непонятные слова они выговаривали четко, раздельно, буквально по слогам, чтобы уж наверняка.
Наверняка не получилось.
— И чего теперь делать будем? — опасливо уточнила я, поглаживая лапу.
— Может быть, попробуем еще раз? — предложил Аррануш.
Я ощутимо вздрогнула.
— Нет. Хватит.
И как же я была благодарна хозяину за эту его грубую категоричность.
— Но, — директор нахмурился, — возможно, мы что-то делаем не так? Необходимо воспроизвести все в точности как в ту ночь.
— За исключением того, что в прошлый раз в лазарете лежал хозяин, ничего не изменилось, — поспешила заверить его я. Лапу было жалко, она мне нравилась.
Дарис охотно закивал:
— Прямой контакт между нечистью и будущим хозяином, подчиняющее плетение и необходимое заклинание.
— И что теперь будет? — угрюмо спросил Варн, он уже морально готовился к отчислению.
Аррануш пожал плечами, напряженно глядя почему-то на меня. Можно подумать, я во всем виновата. Я же жертва!
— Поучаствую в подчинении, — пожал плечами хозяин, — если получится, хорошо, нет…у меня уже есть нечисть.
Я обняла его за руку и нежно погладила по рукаву:
— Хазяин, я так тебя люблю, ты просто не представляешь.
Илиса от моего эмоционального признания ощутимо передернуло.
Директора такое положение дел не очень устраивало, он хмурился, прожигал взглядом то меня, то увечных кадетов, и хотел еще раз попробовать снять привязку.
— Хорошо, — решение далось ему с трудом, — ты поучаствуешь в подчинении, и если не получится привязать другую нечисть, — Аррануш поморщился, сама мысль об этом была ему глубоко неприятна, — то попробуем отвязать Каси еще раз.
Илис пожал плечами, не имея ничего против такого решения. Он почему-то верил, что все получится.
Я в это не верила, заранее готовилась испытать новые неприятные ощущения, и начинала тихо жалеть себя несчастную, замученную и всеми притесняемую.
Нервное напряжение даром не прошло, истрепанные нервы, общее издерганное состояние и ожидание чего-то малоприятного вылились в очередное очеловечивание.
Предупредить меня о том, что процесс превращения, способны запустить сильные эмоции, было некому, все