Обещание любви (СИ)

– Вообще-то это ты в моей, – невозмутимо ответил он.
Оля осмотрелась. И правда, эта комната была ей незнакома. Она поняла, что впервые попала в святилище Велория.
– Как я здесь оказалась? – насторожилась она, медленно сев в кровати.
Велорий шумно втянул воздух, а потом весело закашлялся.
– Что? – буркнула Оля.
– И это твоя благодарность? Ты спала со мной в одной кровати и ничего не помнишь?
– Ночь с тобой? – Оля испуганно посмотрела вниз на себя.
Ее глаза расширились от ужаса: только один лоскуток, называемый трусиками, прикрывал ее наготу.
От смущения и стыда девушка зарделась и с быстротой молнии, неожиданно для себя, накрылась с головой одеялом. Теперь она не сможет посмотреть ему в глаза, ей суждено вечность просидеть под одеялом. Невероятно, она провела с ним ночь!
Велорий приподнял край одеяла.
– Долго так будешь сидеть?
– Всю жизнь.
– Невозможно! Мои девушки не захотят делить кровать с тобой.
– Как ты можешь такое говорить после того, как мы провели эту ночь вместе! – вспылила Оля. – «Я должна спросить, просто обязана», – подумала она.
– Велорий… эм… тебе понравилось? – промямлила она, чувствуя, как щеки залила краска стыда.
Подозрительные звуки заставили Олю высунуть голову из-под одеяла. Велорий прижимал к лицу подушку. Звуки, доносившиеся оттуда, были непонятными. Оля выдернула ее из его рук и увидела, что он еле сдерживает смех. Но едва он взглянул на ее смущенное лицо, как дикий хохот взорвал тишину.
– Ой не могу, – Харламов катался по кровати, держась за живот. – Ты подумала, что я переспал с тобой? Ха-ха-ха.
– Но ты же сам это сказал, – обиделась Оля.
– Ха-ха-ха, я не говорил, что занимался с тобой сексом.
– Но ты говорил, что спал со мной в одной кровати.
– Ты вырубилась возле бювета и мне пришлось тащить тебя на себе.
– Тогда почему я голая и в твоей кровати? – огрызнулась девушка, приходя в настоящее бешенство из-за его насмешек.
– Наши родители решили уединиться в вашей квартире. У меня не было выбора, правда, я подумывал оставить тебя спать на лавочке.
– Лорик, я… – Оля замолчала и отвернулась.
– Хочешь сказать, что ненавидишь? – Велорий подмигнул ей.
– Да.
– А вчера твердила, что любишь!
– Даже не знаю, за что, – Оля подхватила одеяло и встала, закутавшись в него. – Не нужно было меня раздевать, – смущенно прошептала она.
– Не волнуйся, ты такая плоская, что там и смотреть не на что, – отмахнулся он.
– Я и так это знаю, – тихо ответила она.
Велорий резко повернулся к ней. Ему показалось, или она плачет?
– Ты чего ревешь? – испугано спросил он, пытаясь заглянуть ей в лицо.
Оля не могла сдержать слез. Почему он всегда издевается над ней, смеется над ее чувствами?
– Посмотри на меня, – приказал он. Оля вскочила на ноги, запуталась в одеяле и грохнулась на пол.
Сколько еще унижений ей предстоит перенести! Слезы текли сами по себе, всхлипы становились сильнее и сильнее.
Велорий свесился с кровати над ней.
– Эй! Не разводи сырость, – Харламов не знал, что делать. Видимо, он переборщил.
Она сама была виновата, именно она превратила последние сутки в кошмар. Если бы она не была такой упрямой и дерзкой, то Виктория не задумала подобное, а он бы не испытал такого страха, от которого весь покрылся липким потом ужаса. Ему пришлось тащить ее на себе и раздевать. Никогда раньше его руки не дрожали, когда он снимал одежду со своих любовниц. А у Бестужевой было удивительно красиво сложенное тело, любой бы не смог удержаться от такого соблазна. Он не мог спать, когда она ворочалась во сне, постоянно перекатываясь и прижимаясь к нему. Хоть он и сказал, что они вместе спали, но когда его руки сами потянулись к ее груди, он пулей выскочил из комнаты и только утром пришел, чтобы разбудить ее. Но не смог! Когда она спала, то было похожа на чистого, невинного ангела: рыжие кудри, разбросанные по подушке вокруг головы, словно нимб, приоткрытый припухший рот и мерно вздымающая обнаженная грудь – как он мог разбудить ее и лишиться такой красоты?
Велорий подождал, пока она успокоится. Всхлипы затихли.
– Прости, не мог бы ты выйти на минуту, чтобы дать мне одеться, – попросила Оля хрипловатым голосом.
– Я и так уже все видел, – равнодушно ответил он и вышел из комнаты, а Оле захотелось еще сильнее разрыдаться. Платье оказалось на стуле, аккуратно сложенное, а рядом стояли босоножки. Она осмотрела чисто прибранную комнату. Велорий заботился о своих вещах, друзьях и даже о ней, несмотря на то, что не переносил ее.
Харламов готовил завтрак, когда она появилась, одетая в слегка испачканное платье.
– Что ты скажешь матери по поводу синяков на лице? – спросил он.
– Что напилась и подралась.
– Думаешь, она тебе поверит?
– У нее нет причин мне не верить, притом, это почти правда, – безразлично пожала девушка плечами.
– Садись, позавтракаем.
– Велорий, прости, что испортила тебе выпускной.
Харламов ничего не ответил, только пристально сверлил ее взглядом.
– Из-за меня ты поссорился со своей девушкой, – продолжала Оля.
– Я и так собирался с ней расстаться, – сразу ответил он. – В университете куча симпатичных девчонок, с этим проблем никогда не было.
«Опять девчонки! Да он хоть минуту может не думать о них!» – рассердилась Оля.
Все ее переживания сменило раздражение.
– Щелкнешь пальцами, и они встанут в очередь, – съязвила девушка. – Прям разбежались.
– Ты ревнуешь?
– Нет, – крикнула Оля, не замечая, как ловко он переменил тему и заставил ее забыть о своих переживаниях. – Ты самый настоящий бабник! Они не знают, что ты двуличный, грубый… и я вообще не понимаю, что они находят в тебе!
– Правда, не понимаешь? – нагло ухмыльнулся он.
Оля покраснела. Он вечно выводил ее из себя, и она начинала городить что попало, противореча своим словам и чувствам. Ей прекрасно было известно, за что Харламов нравился, и только с ней он был по-настоящему гадким мальчишкой.