Письма

Пишите мне на Тайт-стрит и сообщите, где Вы будете. Всегда Ваш
О. У.
  
62. Г. К. Мэрильеру {73}
 
Клуб «Альбемарл»
[Почтовый штемпель — 1 января 1886 г.]
Приеду в среду поездом 4.10. Кто такой Осман?
Давайте будем жить, как спартанцы, но беседовать, как афиняне. Всегда Ваш
Оскар
  
63. Редактору «Пэлл-Мэлл газетт» {74}
 
[Начало февраля 1886 г.]
По-моему, книги можно с удобством подразделить на три категории:
1. Книги, которые следует прочесть, такие, как «Письма» Цицерона, Светоний, «Жизнеописания живописцев» Вазари, «Жизнь Бенвенуто Челлини», сэр Джон Мандевилль, Марко Поло, «Мемуары» Сен-Симона, Моммзен и «История Греции» Грота (покуда у нас нет лучшей).
2. Книги, которые следует перечитывать, такие, как Платон и Китс: мастера, а не менестрели в области поэзии, пророки, а не savants [10] в области философии.
3. Книги, которые не следует читать вовсе, такие, как «Времена года» Томсона, «Италия» Роджерса, «Свидетельства» Пейли, сочинения всех отцов церкви, за исключением св. Августина, все труды Джона Стюарта Милля, за исключением эссе «О свободе», все пьесы Вольтера без всякого исключения, «Аналогия» Батлера, «Аристотель» Гранта, «Англия» Юма, «История философии» Льюиса, все полемические книги и все книги, тщащиеся что-то доказать.
Третья категория безусловно самая важная. Советовать людям, что нужно читать, как правило, либо бесполезно, либо вредно: ведь понимание литературы — вопрос характера, а не обучения; Парнас не постигнешь с помощью учебника, и все, чему можно выучиться, не стоит того, чтобы выучивать это. Зато советовать людям, чего читать не следует, — это совсем другое дело, и я беру на себя смелость рекомендовать курсам усовершенствования при университете поставить перед собой такую задачу.
Более того, это одна из самых насущных задач в нынешний век — век, который читает так много, что не имеет времени восхищаться, и пишет так много, что не имеет времени размышлять. Тот, кто отберет из хаоса наших современных учебных программ «Сто худших книг» и опубликует их список, окажет подрастающему поколению подлинное и основательное благодеяние.
Высказав эти свои взгляды, я, наверное, должен был бы воздержаться от каких бы то ни было рекомендаций относительно состава «Ста лучших книг», но, надеюсь, мне не будет отказано в удовольствии быть непоследовательным, так как я очень хочу предложить включить в этот список одну книгу, которую, как это ни странно, обошло вниманием большинство превосходных знатоков, выступавших на ваших страницах. Я имею в виду «Антологию древнегреческой поэзии». Прекрасные стихи, собранные в этой книге, занимают, по-моему, такое же положение относительно греческой драматической литературы, какое терракотовые статуэтки Танагры занимают относительно мраморов Фидия, и столь же необходимы для полного понимания духа Древней Греции.
Я также с удивлением обнаружил, что в списке нет Эдгара Аллана По. Ведь этот изумительный мастер ритмики безусловно заслуживает, чтобы его поместили туда, правда? Если ради того, чтобы освободить ему место, нужно будет выбросить кого-то еще, я выбросил бы Саути, а Кебла, по-моему, можно было бы с большой пользой для дела заменить Бодлером. Спору нет, и «Проклятье Кехамы» и «Христианский год» обладают определенными поэтическими достоинствами, но абсолютная всеобщность вкуса имеет свои опасности. Лишь аукционщик готов восхищаться всеми художественными школами.
  
64. Генри Э. Дикси {75}
 
Тайт-стрит, 16
[Начало июня 1886 г.]
Дорогой мой Адонис, я рад отметить, что хотя критикам не вполне понравилась Ваша пьеса, все они высоко оценивают очарование и изящество Вашей игры.
 
Что до меня, то я хотел бы, чтобы Вы были морской волной и танцевали вечно. Каждое Ваше движение, каждый Ваш жест преисполнены естественной красоты и выражают прелесть самой жизни.
Как-нибудь днем я, если позволите, загляну к Вам и посижу с Вами, пока Вы обедаете.
Примите мои наилучшие пожелания и поздравления. Искренне Ваш
Оскар Уайльд
  
65. Герберту П. Хорну {76}
 
Тайт-стрит, 16
[7 декабря 1886 г.]
Дорогой Хорн, ну конечно, мемориальная доска будет — мы этого добьемся. Мне казалось, мы договорились обо всем в Бристоле. Маленький классический фасад школы — самое подходящее место для нее: она придаст зданию дополнительный исторический интерес без ущерба для его облика и значения архитектурного памятника восемнадцатого века. Помнится, в поезде Вы говорили, что один из Ваших друзей обещал создать проект мемориальной доски, а я на днях разговаривал на эту тему с одним горячим поклонником Чаттертона.
Считаете ли Вы нужным поместить на доске барельефный профиль Т. Ч.? Сдается мне, что ни одного подлинного портрета поэта не сохранилось. А что, если ограничиться простой надписью:
 
Памяти
 
Томаса Чаттертона —
 
одного из величайших поэтов Англии
 
и бывшего ученика этой школы
 
Я бы предпочел одну надпись, хотя ей мог бы сопутствовать какой-нибудь символический рисунок.
В тот вечер, когда опустился такой туман, я чуть было не заехал за Вами, чтобы отвезти послушать мою лекцию о Чаттертоне в Беркбек-колледж, но не решился вытаскивать Вас из дому в такую мерзкую погоду. К вящему моему удивлению, там собралось 800 человек! И похоже, всех их действительно интересовал «чудесный мальчик».
Заходите как-нибудь вечером выкурить со мной сигарету, да поскорее. Искренне Ваш
Оскар Уайльд
  
66. Олсейгеру Вайэну {77}
 
Тайт-стрит, 16
[Почтовый штемпель — 13 апреля 1887 г.]
Дорогой Вайэн, написать для Вас статью «Дитя-философ»? Она будет посвящена удивительным и забавным ответам учеников в американской школе, которые записал Марк Твен.
Среди них есть прелестные, такие, например: «республиканец — это грешник, о котором говорится в Библии»; «демократ — это сосуд, куда обычно наливают пиво».
Приходите в пятницу пообедать с нами в «Пэгани» на Портленд-стрит — в 7 ч. 30 м. По-вечернему одеваться не надо, будем только мы и бутыль итальянского вина. После чего мы будем курить сигареты и толковать о статье для журнала. Может, мы могли бы зайти к Вам, поскольку я живу в такой дали, а в клубах беседовать трудно. Это, впрочем, целиком на Ваше усмотрение. И, будьте другом, пришлите мне снова Ваш домашний адрес, я его потерял.
По-моему, выпущенный Вами номер превосходен, но мне, как обычно, пришлось идти на Сент-Джеймс-стрит, чтобы купить его. Даже на Гроувенор-плейс «Корт энд сосайети» поступает не раньше чем вечером в четверг! Это непорядок, правда? Искренне Ваш
Оскар Уайльд
  
67. Уэмиссу Риду {78}
 
Тайт-стрит, 16
[Апрель 1887 г.]
Дорогой мистер Уэмисс Рид, я самым внимательным образом прочел номера «Лейдиз уорлд», которые Вы любезно прислали мне, и был бы чрезвычайно рад объединить с Вами усилия в деле издания и до известной степени реконструирования этого журнала. Мне кажется, что в настоящее время он слишком дамский и недостаточно женский. Я, как никто другой, понимаю все значение и важность Одежды в ее взаимосвязи с хорошим вкусом и хорошим здоровьем, тем более что я и сам постоянно читал лекции на эту тему перед разнообразными ассоциациями и обществами, но, как мне представляется, область mundus muliebris [11], область дамских шляпок и оборок, в известной мере уже захвачена такими изданиями, как «Куин» и «Лейдиз пикториал», и нам следовало бы взять более широкий круг тем и освещать их с более высокой точки зрения: писать не только о том, что женщины носят, но и о том, что они думают, что они чувствуют. Надо сделать «Лейдиз уорлд» признанным печатным органом для выражения женщинами своих мнений по всем вопросам литературы, искусства и современной жизни, и вместе с тем это должен быть такой журнал, который и мужчины могли бы с удовольствием читать и в котором они почли бы за честь печататься. <…> Ибо нам незачем полагаться исключительно на женщин даже в подписанных статьях: люди искусства имеют пол, но само искусство пола не имеет, и от случая к случаю мы могли бы с пользой для дела помещать статью какого-нибудь литератора-мужчины.