Игра. P.S. (СИ)

— Есть. Только я хочу молочный коктейль…
— Без проблем. Ради тебя я готов променять ароматный свежесваренный кофе на молочный коктейль с противной пенкой… — пролепетал Ян, подпихивая Богданову к выходу.
— Мы тоже пойдём, — сказал Стас.
— Я в офис, — через несколько минут проинформировал меня Демьян. — Увидимся на тренировке. Ты будешь? Завтра игра.
— Я буду, — ответил я брату. — Дёма?
— Поговорим потом…
Демьян не соврал и действительно собрался вывести меня на разговор после баскетбола.
— Поговорим?
— О чём?
— Ну в первую очередь о тебе, а потом уже и о вас с Дикаркой. Ром, что происходит? Ты творишь какую-то фигню.
— Какую фигня? С каких пор бросить девушку — это что-то сверхъестественное? Так было всегда. Что изменилось?
— Нужна причина, Ром. Она не понимает почему? И я не понимаю. Да твою мать, все не понимают.
— Надоела. Нормальная причина? Стало скучно.
— Что тебе надоело? Что тебя любили? Ты совсем придурок? … Ты обидел ее, потому что заскучал? Тогда почему просто не сказал об этом, почему не объяснил? Это же просто. «Я урод, которому каждый день нужна новая тёлка для секса, а не любовь и забота одной», — брат вопросительно уставился на меня.
Я молчал. Начать говорить — это означало вывалить всё, начиная с неприязни матери и заканчивая проблемами, которые свалились на меня в последние дни. Я пока не был готов делиться этим даже с Демьяном. Я сам не знал, как это всё воспринимать и как разруливать. Но я принял для себя решение, что не буду в это всё впутывать Бельчонка.
— Не заставляй ее больше плакать.
Дёма ушёл. А я остался ждать Бельчонка после тренировки по волейболу. Ждал, чтобы просто увидеть…
  
Глава 2
 
Рома
Настя, Стас и мой Бельчонок.
Пришла поболеть за меня?
Даже пары пропускает… Нужно выложиться на полную, чтобы порадовать мою девочку.
Она сегодня очень красивая. Розовая укороченная толстовка и джинсы, идеально обтягивающие худенькие ножки. Вроде всё те же толстовка и джинсы, но всё как-то иначе. Она вся такая точёная, соблазнительная, нежная. Головку держит гордо. И эти сводящие с ума распущенные волосы. Засмотрелся на ее, хоть рядом и сидели две зайки с группы поддержки. Только они обычные: короткие юбки, грудь наружу и губы в улыбке-уточке — пластмассовые куклы. А она моя хрустальная принцесса.
— Катюха!
Ильин. Богданова остановилась. Ян подошел. Заулыбались, о чем-то разговаривая. А потом Бельчонок наклонилась и забрала у парня два больших стакана попкорна. Ильин как обычно. Ему цирк тут что ли, а мы прыгающие обезьянки с мячом? Вот же мудило. Вся четверка, разобрав попкорн, уселась на трибуну.
Стас с Настей и Ян с моим Бельчонком, которая даже свою рыжую головку в мою сторону не повернула, так была увлечена болтовнёй Ильина.
Торжественное открытие соревнований, первая игра будет у универа информационных технологий, вторая — наша.
Вступительное слово — мимо, выступление группы по черлидингу — мимо. Я был там с ней. С девочкой, которая улыбалась, хлопала в ладоши и уплетала попкорн за обе щёки.
Свисток и началась первая игра. Мне бы посмотреть, ведь это наши главные конкуренты за первое место. Только сил нет глаз от нее отвести. Хочу поймать ее взгляд, почувствовать его на себе, прочитать эмоции в ее глазах. Но не могу. Слишком далеко. Да и не смотрит она в мою сторону. Следит за мячом, игроками. А я за ней. Ближе не подпустит, сбежит. А так хоть ни на долго смогу надышаться ей, чтобы вечером в пустой квартире воскресить в памяти ее озорную улыбку, ее движение рук, когда она заправляла волосы за уши, ее кивок головой, которым она отвечала на вопрос Янчика.
Свисток.
— Через десять минут наша игра. Разомнитесь, парни! — орёт тренер.
Встаю со скамейки и чуть не падаю обратно. Мой Бельчонок подходит к краю трибуны, перелазит через невысокое ограждение и прыгает сверху в руки Зорина, который только что отбегал свою игру. Это твою мать, что такое? Какого х*я этот дятел прикасается к моей девочке? Ее руки на его плечах. Его на ее талии под этой розовой короткой тряпкой, которая обнажает ее живот, стоит только приподнять вверх руки. Сука, Зорин…
 
Этот мелкий сучёныш в прошлом году вырвал у меня звание самого результативного игрока турнира, которое кстати уже три года было в руках Ветровых, сначала у Дёмы, а потом у меня. И мелкий он не для красного словца — он реально мелкий для баскетболиста. Метр восемьдесят пять от силы, когда все остальные за метр девяносто. Но гад был быстрым, изворотливым и прыгучим. И по итогу мелкий первокурсник оказался еще и самым результативным, опередив меня в прошлом году на два очка. И вот сейчас этот Никита Зорин целует моего Бельчонка в щеку…
Стоп.
Никита. Ник.
Бл*дь… Неужели это и есть бывший хахаль Богдановой, который научил ее так умело орудовать языком. Достойная партия до меня, но никак не после меня.
Тушите свет, потому что это финиш. Финиш нашего с ней нахождения на расстояние. Сейчас пойду и притащу за рыжие патлы сюда, посажу эту бестию рядом и заставлю смотреть только на меня. Потому что она моя, пусть и не со мной. Я не давал ей разрешения прикасаться к другому, брать его за руку и тем более уходить с ним куда-то.
— Ром, тормозни. У нас игра через пару минут, — стопорил меня брат, уловив мой взгляд и мое состояние.
— Значит, я не выйду на поле. Ставь другого, — отчеканил я, направляясь за парочкой, которая через мгновение на себе испытает все грани моего бешенства.
Далеко ходить не пришлось. Голубки сидели на подоконнике около спортзала. Точнее, он сидел, а Богданова стояла между его расставленных в стороны ног. Близко… Непозволительно близко…
А моем внутреннем состоянии лучше не говорить, как впрочем и об внешнем. Землетрясение, извержение вулкана, цунами… Какие там есть еще природные катаклизмы? Только так, помасштабнее, чтобы ффигачило раз и море крови… Я сейчас по-другому не смогу… Разнесу всё… Камня на камне не оставлю…
— Ветров? Ты так спешишь поздороваться со мной? — сдалека заметив меня, пролепетал Зорин.
Богданова быстро повернулась и, выставив вперед руку, выкрикнула:
— Не подходи. Стой на месте, Ветров.
— Отойди от него, Бельчонок, или я за себя не отвечаю.
Зараза сделала шаг только не в мою сторону, а в сторону ушлёпка, упершись ему в грудь спиной. Перед глазами заплясали чёрные пятна, а руки на автомате уже дёргали девчонку на себя. На лету перехватил за талию и впечатал со всей дури в себя.
— Если не хочешь покупать цветы на могилку, то лучше держись от парней подальше, — прорычал ей в губы.
— Ветров, отпусти Катю и возможно мы даже поговорим спокойно, — сосунок сжимал мою руку выше локтя.
— Пусти! — активизировалась моя маленькая, барахтаться начала, ручками толкать в грудь. А я кайфовал, как обдолбыш. Как же я всё-таки скучал по ней, по ее запаху вишни, по волосам, по этим холодным ладошкам, которые всё сильнее и сильнее лупили меня. — Пусти меня!
А потом удар ногой по щиколотке. А когда я из-за боли и неожиданности ослабил хватку — локтем в живот. Вот же зараза бешеная. Не смертельно, конечно, но больно ощутимо.
— Кать, ну ты же девочка. Чего сразу драться… — давясь со смеха, выдал смертник, пряча Богданову за спину. — А почему не коронное по яйцам?
— Высоковата. Коленом не дотянусь…
— Логично, — и двое прыснули со смеха.
Дальше по сценарию планировалось много крови, сломанный нос, несколько выбитых зубов и Богданова в моей кровати, просящая о пощаде. Но нарисовались тренер с Демьяном, которые утащили меня в зал.
— Дикарка, ты идешь? — спросил Дёма.
— Нет. Мы уезжаем.
Это грёбаное «мы» не давало мне покоя целые сутки, пока я не выловил своего рыжеволосого Тайсона перед ее тренировкой по волейболу на следующий день.
  
Глава 3
 
Катя
— Привет, Бельчонок? — Ветров стоял в коридоре, подпирая стену.