Украсть маршала (СИ)

Но в конце концов нужда заставила его встать и поплестись в ванную.
Справив физиологические потребности, Айрис подумал о более возвышенных вещах. Он давно не уделял внимания своей внешности.
Впервые со дня теракта Колдун посмотрел в зеркало и пришел в ужас. Все его лицо покрывали багровые ссадины. Царапины украшали даже шею Айриса, хотя там их точно быть не могло.
Так вот почему Джейк наблюдал за ним, пока он спал! Лоуренс был удивлен его обезображенным лицом.
У Айриса опустились руки.
Красота была его единственным козырем. Без нее у него не было шансов завоевать Джейка.
Колдун делал ставку только на свое лицо. Мужская фигура вряд ли привлекла бы Лоуренса… Просто потому что у Айриса не было груди и, как когда-то давно выразился Анхель, “пизды”.
А теперь все рухнуло. Айрис обреченно застонал и оттянул кожу на щеках, будто надеясь, что ссадины слезут с нее.
Но вдоволь поубиваться у него не вышло - в ванную заглянул взволнованный Джейкоб.
Увидев, как Айрис терзает свою кожу, Анхель поспешил успокоить его:
- Ничего страшного. У меня было и похуже. Пройдет.
Колдун сник еще больше и опустил глаза. Маршалу шли любые шрамы, а вот ему следовало обойтись без них.
Жены Лоуренса явно не имели внешних несовершенств.
- Айрис, это всего лишь ссадины. Уверяю тебя, через неделю от них не останется ни следа, - пожал плечами Анхель.
- Не факт, - с пессимизмом подумал Колдун, отводя печальный взгляд от зеркала.
Лоуренс подошел к нему ближе.
- Почему ты так расстроен? - с неподдельным интересом спросил Джейк.
Айрис замялся. Но потом он вспомнил, что Анхель просил его быть искренним, и робко произнес:
- У меня и так было мало шансов получить тебя, а теперь они приблизились к нулю.
Айрис презрительно отвернулся от зеркала, сталкиваясь с Лоуренсом. Он, что, настолько близко подошел к нему?
Анхель осторожно положил ладони ему на плечи.
- Логика неправильная, Айрис, - усмехнулся Джейк, - Наоборот, у тебя не было шансов как раз из-за внешности. После первой жены я стал опасаться настолько красивых людей. Знаешь, редко так бывает, что человек идеален во всем. Начинаешь подозревать, а не гнил ли он внутри… - на минуту Анхель задумался, а потом тепло улыбнулся.
- Айрис, ты нарушил эту закономерность. У тебя доброе сердце, - прошептал маршал, а Колдун помрачнел еще сильнее.
- Ты ошибаешься, - нервно фыркнул Айрис, - Я похитил человека, если ты не помнишь! Я украл тебя!
- Да, ты украл, но какие цели ты преследовал? Ты осознанно хотел причинить мне боль? - поднял брови Лоуренс.
Колдун отрицательно покачал головой:
- Я испугался за Лили… Она маленькая, глупая, я бы не простил себе, если бы с ней что-то случилось.
- Вот об этом я и говорю, - Джейк сильнее сжал плечи Айриса, - И ты бы явно не стал убивать мирных граждан ради сомнительных экспансионистских целей.
- Ради государства не стал бы, - подтвердил Колдун, - А вот ради тебя…
Айрис сглотнул, резко замолчав. Ради Джейка он готов был на многое.
- Как хорошо, что я не мечтаю взорвать половину Бугарии, - весело произнес Анхель.
Колдун его радости не разделял. Маршал был не прав. Он просто видел только светлое в тех, кто его окружал.
- Айрис, люби себя. Ты гораздо лучше, чем думаешь, - твердо сказал маршал, - И поверь мне, никакие ссадины не смогут испортить тебя.
- Ну конечно! - недоверчиво протянул Колдун. Кто-то явно хотел успокоить постоянно истерящую, неуравновешенную Ведьму.
- Боже, дай мне сил! - возвел глаза к потолку маршал и практически вплотную подошел к Колдуну. Между ними оставались какие-то жалкие миллиметры.
- Ты прекрасен вместе со всеми своими царапинами, - жарко выдохнул на ухо Айрису маршал.
Ладони Лоуренса соскользнули с плеч Колдуна и плавно переместились на его лицо.
- Прекрасна твоя ссадина на носу, - прошептал Анхель, и его губы едва ощутимо прикоснулись к кончику носа Айриса.
- Замечательна твоя ранка на щеке, - Лоуренс нежно прижал уста к названному месту на коже.
- И над бровью царапина удивительна, - Анхель осторожно чмокнул Колдуна куда-то в район лба.
 
Поцелуи сыпались на Айриса, как из рога изобилия. Маршал не обходил стороной ни одну ссадину, награждая своим царским вниманием каждую из них. Он был настолько нежен, что у Колдуна закатывались глаза от переизбытка эмоций.
Колдун стоял ни жив, ни мертв, судорожно сжимая плечи Джейка. Но он нашел в себе силы робко тявкнуть:
- Я разбил еще губы…
Маршал насмешливо посмотрел на него:
- Не врешь?
- Вру, - тяжело вздохнув, сознался Айрис. Какая досада, что слизистая всегда заживала быстрее.
- Хорошо, было бы жестоко причинить тебе боль, - серьезно произнес маршал, и в следующую секунду его губы врезались в уста Колдуна.
Больше Анхель нежным не был. Сильные пальцы Лоуренса зафиксировали подбородок Айриса, слегка приподнимая его, а язык Джейкоба безжалостно ворвался в рот Колдуна.
Маршал не целовался, нет. Он просто подчинял своей воле.
Его движения были уверенными и жесткими. Ему невозможно было сопротивляться. Он налетел словно ураган, сметая волю Айриса, и Колдун послушно расслабился, забывая все на свете.
Айрис отдал всего себя в руки маршалу, с готовностью принимая его мечущуюся душу.
И только когда Лоуренс остановился, напоследок прикусив его нижнюю губу, Колдун снова смог ясно мыслить.
- Не задерживайся, - отстранившись, прошептал маршал и, переведя дыхание, добавил, - Завтрак остывает.
И только после хлопка двери, до Айриса дошло, что Лоуренс ушел.
Да какой к черту завтрак?! Он был возбужден так, что перед глазами стояла пелена.
Колдун с тоской посмотрел на свой вставший член.
Да здравствует самоудовлетворение!
***
На кухне действительно остывали румяные оладушки. Айрис тоскливо ткнул один из них в хрустящий бок.
Жизнь - боль. Маршал то обжигал, то был холоден, как лед. Вот и пойми, что было у него на уме.
Колдун заедал горечь разочарования пятым оладушком (скоро он не будет пролезать в дверь), когда к нему соизволил присоединиться Джейк.
Лоуренс молча положил себе в тарелку еду и внимательно посмотрел на Айриса.
Колдун подавился седьмым оладушком. А что? Он заедал стресс.
- Айрис, скажи, ты говорил, что в Хефском государстве не принят секс без обязательств. Я не разбираюсь в обычаях Хефов, которые не связаны с политикой, поэтому объясни мне - как вы связываете жизнь друг с другом? Договорные браки, правильно я понял? - задумчиво произнес Анхель.
Айрис посмотрел на него с опаской и недоверием (не мог же Джейк захотеть встречаться с ним?), но послушно объяснил:
- Да, все верно. Хефам выбирают спутника жизни еще в раннем детстве.
- И твоим спутником должен был стать Кайн? - подумав, спросил Анхель.
- Да, он. Папа Айрон так хотел. Папа Иен был не в восторге от такой партии. Я с ним согласился, когда подрос и понял, что за человек мой жених, - пожал плечами Колдун.
- Папа Айрон - Хеф? Папа Иен - Колдун? - уточнил Джейкоб, и Айрис кивнул.
- Понятно, - прищурил глаза Лоуренс и затем непосредственно поинтересовался, - Вы занимались сексом с Кайном?
Айрис выплюнул на стол восьмой оладушек, который еще не успел пережевать. Да что за вопросы пошли такие?! Слава Богу, он уберегся от таких ужасов.
- Максимальная близость, которая была у нас с Кайном, заключалась в ударах лопаткой по голове, когда нам было меньше десяти лет. Так что мы не занимались сексом. Хефы реально берегут свою честь. Я знаю, это звучит дико для бугар - у вас нравы гораздо свободнее, но у нас все строго, - откашлявшись, неловко промямлил Колдун.
- То есть Хефы берегут себя до брака? - произнес Джейк, скорее утверждая, чем спрашивая.
- Да, так принято. Но, конечно, не пойман, не вор. Многие нарушают обычаи. Хотя если измены всплывут, то от позора не отмыться, - кивнул Айрис и, поколебавшись, сказал, - Знаешь, я никогда не любил Кайна. Но раньше я относился к нему с уважением, пока лет в шестнадцать он с упорством не принялся затаскивать меня в постель. Я отказал ему, и тогда Кайн начал трахаться со всеми подряд - даже у нас можно найти тех, кто не сильно обременен моралью. Кайн не скрывал своих измен. Но осуждение его не коснулось. У него была слишком влиятельная семья. Зато гнев и издевательские шепотки обрушились на меня. Я всегда был прекрасной мишенью для насмешек. У меня не было ни одного друга Хефа. Со мной общались только Ведьмы. В лицо, конечно, мне никто ничего не говорил - я был богат и знатен. Но в спину неслось многое. А обернешься - тишина.