Озорные стихи

Часть 24 из 77 Информация о книге

НОСТАЛЬЖИ
Уже и яблоки поспели,
И птицы двинулись на юг,
А я одна лежу в постели,
Все без тебя, мой милый друг.

А помнишь, были дни иные…
Меня водил по кабакам.
И переулки ледяные
Бросались прямо в ноги к нам.

Шелк простыней стыдливо-розов.
Глоток вина, и снова в бой!
Звенела ночь струной морозной.
И ты со мной. И я с тобой.

Ах, эти схватки у камина!
Твоя нога — моя нога.
Где пламя пьяное в дымину
Лизало своды очага.

О, трепет губ! О, стон отрадный!
А ночь — порука молодым.
От затяжных моих помадных
Столбом стоял не только дым.

НЕУДАЧНОЕ СВИДАНИЕ
Из кармана руку вынул,
Волю дав торчку.
Губы влажные раздвинул,
Сам — весь начеку.

Ждет кнута колхозный мерин.
Ждет огонь свеча.
Ждут замки мои и двери
Твоего ключа.

Ты пошто зашелся в раже,
Птица-воробей?
Ну, давай, давай, давай же!
Ну, давай скорей!

Наслажденья крик исторгнув,
Обгоняя мысль,
Я ракетой от восторга
Устремляюсь ввысь.

И крылами помовая,
И виясь ползком,
Я на небе побываю,
И на дне морском.

Скороспелочка-клубничка
Разлилась в груди…
Ах ты, птичка-невеличка,
Ну, давай, входи.

Что ты? Что ты? Что ты, милый?!
За толчком — толчок.
Сразу свесился уныло
Сморщенный торчок.

Ах, ты сволочь! Мразь! Подонок!
Тварь и негодяй!
Улепетывай до дому,
С курами гуляй!

НОЧНАЯ ИГРУШКА
В звездах ночь, как луг в ромашках.
На себя я погляжу:
Одеяло нараспашку —
Словно барыня лежу.

Как купальщица на Крите,
Белой пеной кружева…
Вы корите не корите —
Я не мужнина жена.

Вся в истоме изнываю.
Там и здесь пощекочу.
Никого я не желаю!
Никого я не хочу!

Ах, мой ветренник несчастный!
С ноготочек лишь всего.
Не болишь ты вот, а красный
Неизвестно отчего.

Я б тебя зачеловала,
Да губами не достать…
Вот и звезд как не бывало.
Вот и ночи не видать.

НОВОГОДНЕЕ
В эту дивную ночь
Я опять возлежу королевой
Под мецающим светом
Игрушечных елочных звезд,
И губами ловлю
Виноградную гроздь Изабеллы,
Ту, что держит в зубах
Мой желанный и яростный зверь.

О! Трепещет язык,
Как девчонка под шепот «не надо!»
Вожделея смертельно
Запретную сладость плода…
Ороси мое небо
Трефовая кисть винограда,
И гортань ороси,
Проливаясь упругой струей.

На замки и засовы
Я дверь затворила в жилище.
И ключи уронила,
Задув золотую свечу.
Там на дне моих глаз
Ты отказа ни в чем не отыщешь
Лишь бы длинная ночь
Оказалась тебе по плечу.

ЭЛЕГИЧЕСКОЕ
Я стою у ресторана — замуж поздно, сдохнуть рано.
И ловлю печальным взглядом угасающий закат.

Угасающего солнца истекающая рана
Заливает алой кровью остывающий асфальт

С каждым мигом все страшнее тополиная аллея
А в аллее тополиной каждаый куст — тамбовский волк.

Почему-то мне милее: пить шампанское, хмелея,
Снять мужчину посмелее и держать его за болт.

И с желанием не споря, “тачку” снять и на моторе
Пролететь хоть к сине-морю, хоть в пустую конуру

Там, где чайник на конфорке, где житуха без комфорта,
Где опять плясать в кровати, как в саванне кенгуру

А мужчина утром рано вынет деньги из кармана
И, шмыгнув смущенно носом, прошмыгнет в дверную щель.

Как в прокуренном дурмане встанет день в оконной раме…
Горько-горько рассмеется человеческая дщерь.

Полотенчиком утрется.
Перекусит чем придется
И отправится гулять
Проститутка, но не блядь.

МЕСТЬ
Окрасился месяц багрянцем…
Русская народная песня

Я стою в тишине
Одинокого белого дома
Там, где прячется сумрак
В тяжелые складки портьер,
Где бокалы с вином,
Словно красные розы в истоме,
И где красные розы,
Как будто бокалы с вином.

Над свечами порхают
Веселые бабочки света,
Забавляясь, как дети,
Игрою бегущих теней.
На ладони твоей
Ароматы забытого лета…
О, верни мою юность!
Позволь окунуться в ладонь.

Я тебе отдала
Все, чем девочка может гордиться.
От восторга и счастья
Кружилась моя голова.
По зеленой траве
Я носилась степной кобылицей,
Каждой клеточкой кожи
Возбужденно дрожа.

Да, конечно ты прав.
Я совсем не была недотрогой.
Майский ветер, лаская,
Юбчонку мою задирал.
Я ложилась на спину,
Раскинув беспечные ноги,
Упираясь подошвами
В звездный ночной небосвод.

Мы скакали вдвоем
И земля прогибалась под нами.
Полеве цветы
Прикрывали стыдливо глаза.
Я держала тебя
Наболевшими в страсти губами,
И дыханье рвалось.
И нагая вставала заря.

И вставала заря,
Освещая измятые травы
И юбчонку мою,
Что осталась в твоем кулаке…
По каким векселям,
По какому закону и праву
Здесь, на празднике жизни,
Стою побирушкой в дверях?

Я пошла по рукам
В бесконечном кабацком загуле.
Но вернулась сюда
Навсегда отлюбившая,
Чтоб
После этой вот самой
Венчальной,
Спасительной пули
Все тебя целовать
В холодеющий лоб.

Перейти к странице:

Предыдущая страница

Следующая страница