Счастливчики с улицы Мальшанс
Роду бы пистолеты да кастеты. Совсем помешался на уголовных фильмах. По три раза смотрит. Как войдёт в кино, так и не вылезает.
Как-то отец у него в пальто кастет нашёл. Мы пришли к «Максу», а Род — к стойке: не хочу сидеть, надоело, постою, говорит. Потом-то уж сам признался — отец его ремнём выдрал. И что же? Через месяц купил себе велосипедную цепь. И сейчас с ней ходит.
— Я этой цепью любого боксёра и дзюдоиста как соломку перешибу, — говорит.
А у меня такое событие: приняли в члены клуба «Металлист»! Я, конечно, птичьи права имею в этом клубе быть. Это Клод на заводе-то работает, а не я. Но всё же я брат, вроде член семьи. И потом где мне состоять? Словом, я теперь буду за завод выступать, но тренироваться всё равно у папы Баллери, Он сказал им:
— Вот что, дети мои, я тоже рабочим был и знаю, что у вас лишних грошей не водится. Буду сам Ниса тренировать, бесплатно. Вот когда первенство страны выиграет, сразу на все деньги у него на банкете напьюсь!
Это он шутит. Папа Баллери не то что вермута, он пива-то никогда в рот не берёт. Клод тоже, между прочим. И я. Когда занимаешься спортом, пить нельзя. Если дурака не валяешь. Вот как эти наши дзюдоисты. По их вине у папы Баллери такой номер однажды был — чуть зал не прикрыли.
Значит, в одном кабачке из-за девчонки двое подрались. Один кричит: «Я из тебя пыль сделаю!» Другой орёт: «Убью!» Пошли драться, и смотрит народ: они вроде бы приёмы дзю-до применяют. Прибежала полиция, забрали их, и тут выясняется, что оба они представляют страшную опасность, поскольку! имеют коричневый пояс! Им ничего не стоит расправиться с дюжиной врагов. Кто присвоил? Присвоили в спортзале папа Баллери. Всё бы обошлось. Да, на несчастье, находилась в то кабачке крупная шишка из Национальной академии дзю-до.
Он целый скандал поднял: как можно таким присваивать не то что коричневый, а белый пояс! Они ни одного приёма во время драки не смогли толком провести! И пошёл и пошёл. Еле-еле папа Баллери отбился, хлопотал, ублажал, кое-кому кое-чего отвалил. А то бы закрыли спортзал, и будь здоров.
… Неделю назад я всю ночь срочно ремонтировал машину, и мне дали отгул. Юл только вечером занят в своём «Чёрном фонаре», а Род… ну Род всегда свободен. Мы решили провести день вместе, отдохнуть.
Я говорю ребятам:
— Поехали за город, выкупаемся, погуляем, а вечером я вас протащу во дворец — там сегодня сильная встреча.
Юл предлагает на аэродром съездить. Мы там в будний день ещё не были ни разу. Он где-то вычитал, что приезжает Ингрид Бергман. Ну и что? Ей уж двести лет! Чего на неё смотреть? Вечером, говорит, пойдём потанцуем в Белый зал — это недалеко от нас такой дансинг. Может, говорит, Мари вырвется. Он-то с Мари, а мы опять хватай кого попало.
Род предложил идти в кино на «Ты умрёшь в воскресенье». Но тут уж мы с Юлом не выдержали — опять десять сеансов сидеть!
Тянули спички, и выпало идти в дансинг. Пошли пораньше, чтоб Юл к одиннадцати успел в свой «Фонарь».
Так вот фонарём дело и кончилось, только не кабачком, а другим. Я сейчас расскажу.
Пришли, танцуем. Между прочим, танцуем мы все по-разному. Ну, с Юлом нам, конечно, в этом деле не тягаться. Он ведь у нас красавчик — длинный, глаза, синие, ресницы до колен, волосы как вакса, да ещё сверкают, мажет он их чем-то. Он эти свои синие глаза как закатит, зубищи белые выставит. А закончит танец, обязательно свою партнёршу на место проводит. Род танцует неважно, вечно девчонкам на ноги наступает. Хорошо, он как спичечный коробок весит, а то и меньше, иначе всем бы ноги отдавил. А я стараюсь каждый танец танцевать по-разному, но всегда с одной. Если уж заарканю какую-нибудь, я её не бросаю — всё с ней да с ней. Ну пригласил я такую симпатичную, только маленькую очень, она с подругой была. Подруга красивая, одета здорово, а моя обыкновенная. Словом, красивую Род схватил, он ей до плеча, а я маленькую. Надо бы наоборот. Мою зовут Ориель. Танцуем, болтаем. Ей восемнадцать. Работает продавщицей в «Калипсо» — это самый большой универсальный магазин в городе. Продаёт спортивные товары Я обрадовался рассказал, что боксёр. Говорю, только у неё теперь буду боксёрские перчатки покупать, они мне счастье принесут. Смеётся. Договорились опять встретиться. По-моему я ей понравился. Она мне тоже — только очень маленькая.
Вдруг смотрю, Ориель вся побледнела, глаза испуганные, шепчет:
— Ой «висельники»! Мы думали они сюда не придут. Надо твоему товарищу сказать…
— Какие «висельники»? — спрашиваю.
Она пугается, вся дрожит. В конце концов я понял: это в их районе одна банда называет себя «висельниками»: Они с подругой приехали к нам в Белый зал, чтоб от них отвязаться. Ориель то сбоку припёку. А вот подруга её — девушка одного «висельника». Он ей сейчас задаст, а заодно и Роду.
Действительно, смотрю человек пять ребят, кто как мы, кто постарше стоит у стенки, курят и на Рода с его партнёршей посматривают. На той лица нет, чуть не плачет, бедняга. Я танцую и к Роду приближаюсь. Говорю ему тихо:
— Кончится танец, сразу давай в буфет. Там есть второй выход. И — домой, на третьей скорости.
— Плевать я на них хотел, — отвечает.
Род хоть и малыш, а парень отчаянный. Тут уж ничего не скажешь.
— Пошли домой говорю. — Их пятеро, а нас трое. Да от вас с Юлом толку мало…
— Это от тебя толку мало! За меня не беспокойся…
В это время танец кончается, парни нас окружают, и один, что постарше говорит Роду.
А ну-ка, Полпорции, выйдем, поболтаем. У меня к тебе от твоей кормилицы поручение есть. А вы этой займитесь, — и показывает на красотку.
Один из парней берёт её под руку и уводит. Моя малютка за ними побежала. Юл смотрю, увидел всю эту картину и бочком-бочком затерялся в толпе. Он храбростью никогда не отличался.
С танцев выходим вшестером. В переулке темно. Вот что ребята, — говорю, — мы вас не знаем, вы нас не знаете. Что девчонка ваша, у неё на лбу не написано. Давайте разойдёмся по-хорошему. Вижу, главарь колеблется, для них ведь, наш район чужой.
— Ладно, — говорит. — Пусть только Полпорции извинится.
Я уж вздохнул. И вдруг Род спокойненько так говорит:
— А ну-ка, проваливайте отсюда, пока целы.
Только он это сказал, чувствую, что у меня искры из глаз посыпались. Тот, что ближе ко мне стоял, прямо в переносицу ударил. Я и опомниться не успел, Когда пришёл в себя, раз-раз, два апперкота по корпусу — парень растянулся, бац второму прямой правой — он к стенке отлетел. Только я к третьему нацелился, слышу такой крик, что у меня прямо сердце остановилось. Никогда такого крика не слыхал. Смотрю, это Род своей велосипедной цепью полоснул главаря по физиономии. Тот катается на земле, воет, четвёртый «висельник» стоит, не знает, что делать. А Род, думаете, побежал? Ничего подобного! Подходит к четвёртому и цедит сквозь зубы, ну точно как бандит из картины «Мой закон — убийство».
— Запомни! — говорит. — Род-малютка всех со своего пути убирает. И если хочешь жить, не переходи мне путь. На этот раз прощаю. Но в следующий… — махнул мне рукой, как самый настоящий атаман, и не спеша пошёл по улице.
Смотрю я и прямо глазам не верю. А потом сгрёб Рода и бегом. Народ уже собрался, полиция свистит. Еле ноги унесли. Цепь я у Рода сразу отнял и — в водосток.
С Юлом мы неделю не разговаривали — чтоб друзей не бросал. А я всю эту неделю с фонарём под глазом ходил.
Но от кого мне действительно попало, так это от папы Баллери!
— Щенок! Бандит! Убийца! — кричал. — Для чего я тебя учу? Чтоб ты на улицах дрался? Откуда синяк? Не ври!.. Об дверь так не ударяются… Грош цена боксёру, который на двери налетает! Бокс — это благородное искусство!
И пошёл, и пошёл. Я думал, он меня убьёт. Потом папа Баллери успокоился и говорит:
— Запомни, Нис, настоящий боксёр сторонится уличных драк. Во-первых, нечестно вступать в схватку с беспомощным по сравнению с тобой человеком — ведь, что ты боксёр, он не знает; во-вторых, драка не бокс, тебя могут ударить ногой головой, повредить руку. Боксёр должен беречь себя, как балерина.