Неукротимая Сюзи

– Вы его любили?
– Я продолжаю любить его и после его смерти. Благодаря тому, что я взяла его имя, я создаю для себя иллюзию, что он все еще жив.
– А ведь вы утверждали, что у вас было «несколько любовных историй»!
– Я это сказала не своими устами, а устами Антуана Карро де Лере. А сейчас перед вами женщина, которая, будучи разоблаченной, может позволить себе сделать признание, потому что, мсье, вы, похоже, согласны и дальше относиться к ней с уважением и… по-дружески!
– Можете быть в этом уверены, мадам… А вы знаете, что ждет моряка, который приведет женщину на судно или же даст согласие на ее пребывание там?
– По правде говоря, не знаю.
– Так вот, он будет без лишних слов повешен на мачте… – Ракидель заговорил другим тоном. – Мсье, вы будете находиться под моим командованием до тех самых пор, пока мы не возвратимся в наш порт!
Первый помощник капитана щелкнул каблуками. Женщина, скрывающаяся под мужской одеждой, почувствовала определенное облегчение от осознания того, что Ракиделю известно о ее маскараде. Кроме того, он, похоже, не проявлял по отношению к ней неприязни и даже предложил свою дружбу. Поэтому она сочла возможным кое о чем спросить его:
– А у вас, капитан, нет какого-нибудь большого секрета? Ваше пристрастие к поэзии отнюдь не является характерным для моряка…
– Ваше любопытство, мадам, мне вполне понятно. Могу сказать, что мое полное имя – Томас Франсуа Мари Ракидель де Кергистен. Мой отец – из старой аристократии Сен-Мало, однако, если его герб был незапятнанным, то его состояние растаяло уже давным-давно. Добавлю, что он имел неосторожность жениться на англичанке. Когда в 1695 году английский флот напал на порт Сен-Мало, мои родители были вынуждены переехать в Англию. Там и прошло мое детство. Мое воспитание и обучение было доверено преподобному Чарльзу Мортону, который заведовал частным учебным заведением, находившимся в местечке Ньюингтон-Грин неподалеку от Лондона. Он привил мне любовь к художественной литературе и философии. Однако еще более сильную любовь он привил мне к свободе…
– Вы, получается, наполовину англичанин?
– Англичанин и гугенот [83], то есть человек, которого в царствование Людовика XIV во Французском королевстве не ждало ничего хорошего…
– Но вы, тем не менее, туда вернулись?
– В 1713 году. Мне было восемнадцать лет, и меня мучила жажда приключений. Как все англичане, я любил море, и, как всем французам, мне не нравилось кому-то подчиняться. В том же году я совершил свое первое плавание на корсарском судне. За семь лет я приобрел большой опыт и стал таким, каким вы меня сейчас знаете…
Их разговор был прерван появлением второго помощника – Жиля Жиро, – который пришел доложить об успешном выполнении порученного ему задания: взяв десяток матросов, он опечатал все ящики, шкафы и сундуки, которые имелись на захваченном испанском галеоне, поскольку так поступать требовало Адмиралтейство Франции. При этом он – по распоряжению капитана – составил подробную опись захваченного имущества, не включив в нее только те солидные запасы продовольствия, которые были перенесены на «Шутницу».
Первый помощник капитана Антуан Карро слушал без особого внимания: все его мысли крутились вокруг последнего разговора с Ракиделем. Затем он с разрешения капитана и вовсе вышел.
Этот разговор не только заставил первого помощника задуматься, но и сильно взволновал его. Теперь Сюзи видела Ракиделя уже совсем в другом свете: он был не только дворянином, но и образованным человеком. Образованным и… галантным. У него тоже имелся секрет, о котором экипаж судна не подозревал… Если бы матросы узнали, что их капитан – наполовину англичанин и гугенот, то это, безо всякого сомнения, сильно подорвало бы его авторитет…
В узком коридоре, идущем вдоль судна, Сюзанну ждал марсовый Клод Ле Кам, встретивший ее подозрительным взглядом и иронической улыбкой.
– Ну так что, Сюзон Щелкни Зубками? Ракидель за тобой немножко поволочился?
 
Сюзон – ибо подруга Сюзанны звала ее теперь именно так – предпочла соврать:
– Капитану судна не пристало волочиться за своим первым помощником!
– За исключением тех случаев, когда этот помощник – совсем не тот, за кого он себя выдает… Этот капитан не хуже меня может унюхать женщину, скажу я тебе!
– Клод, ты разговариваешь, как солдафон! – запротестовала Сюзи.
– Дело в том, что ты воспламеняешь порох лучше, чем любой трутовый фитиль, красавица моя! Все те шесть недель, которые мы с тобой общаемся, я сдерживаю желание тебя поцеловать…
Произнеся эти слова, она приблизила свой зловонный рот ко рту Сюзанны. Та поспешно отпрянула назад, уклоняясь от телесной близости с женщиной, которую считала своей подругой, но которая теперь замахнулась на нечто большее. Ей также пришлось отпихнуть ласкающую руку Клод со своей груди и затем убрать со своего таза ее вторую руку, начавшую его бесстыдно поглаживать.
– Прекрати! – потребовала Сюзи.
Однако Клод по-прежнему настойчиво пыталась притянуть ее к себе.
– Не строй из себя невинную девицу, – прошептала она. – Я сумею доставить тебе удовольствие.
Чтобы положить этим попыткам конец, первый помощник капитана врезал марсовому кулаком по носу. Клод, резко повернувшись на каблуках, пошла прочь – видимо, к себе в дальний угол трюма, чтобы погоревать в одиночестве.
Эта неожиданная ссора с единственным человеком, с которым Сюзи могла пооткровенничать на этом судне, сильно ее расстроила. Она с горечью подумала о том, что теперь у нее здесь уже два врага. Ей оставалось только надеяться, что Ракидель поможет ей защититься от их происков, а иначе им, возможно, будет не так уж и трудно поквитаться с первым помощником капитана Сюзанной!
Приемы пищи в кают-компании стали для Сюзанны настоящей пыткой. Конечно, еда теперь, после захвата испанского галеона с его запасами продовольствия, стала более-менее аппетитной, и, разумеется, питьевая вода была хорошей, а ром тек рекой, однако психологическая обстановка для нее стала очень напряженной: она выдавала себя за мужчину, но при этом знала, что одному из присутствующих известно, что она – женщина.
То, что можно было сказать и о чем можно было договариваться тогда, когда она и капитан беседовали с глазу на глаз, было недопустимым в общей компании. Они оба сидели молча и не слушали разговоров, ведущихся за столом, которые, в отличие от пищи, по своему качеству ничуть не изменились.
Хотя они вдвоем просто сидели с закрытыми ртами – или же жевали пищу, – уже одни их взгляды сами по себе были красноречивыми. Они искали друг друга глазами, их взгляды встречались, и затем они оба либо улыбались друг другу, либо смущенно ухмылялись – в зависимости от того, какую очередную чепуху нес священник или врач.
– Известно ли вам, – говорил, например, врач, – что некоторые ученые пытаются доказать, будто всеми нашими движениями руководит мозг, раздавая приказы частям тела? Другие же ученые утверждают, что ими управляет кровь, непрерывно циркулируя по нашим венам.
– Ересь! – восклицал отец Лефевр. – Единственная сила, которая может руководить душами и приводить в движение тела, – это воля Господа!
Затем начинались метафизические дискуссии – бессмысленные и скучные.
Как-то раз вечером капитан Ракидель объявил, что намеревается сделать остановку в порту Бордо: нужно было пополнить быстро уменьшающиеся запасы пресной воды. Кроме того, лично у него имелись кое-какие дела в самом городе. Заход в порт Бордо также давал возможность продемонстрировать там добычу «Шутницы» – величественный испанский галеон, плывущий сейчас за ней следом.
Услышав об этом, собравшийся на палубе экипаж дружно рявкнул «Ура-а-а!». Всем понравилось намерение капитана простоять два дня в порту Бордо: этого времени вполне хватит для того, чтобы напиться и наесться до отвала и предаться интимным наслаждениям со шлюхами!
Во время своего очередного разговора с Сюзанной с глазу на глаз Ракидель заявил: