Неукротимая Сюзи
– Сейчас Понкалле судят в Нанте, – сообщила Эдерна.
Два с половиной месяца – это отнюдь не вечность! Сюзи, конечно же, не забыла Элуана де Бонабана де ла Гуэньер, тем более что она была ему кое-чем обязана.
– Он тебя ждал, – заверила ее Эдерна, – и я уверена, что он все еще сгорает от любви к тебе. Твое отсутствие ничуть не излечило его от этой любви, а к твоим прихотям он относится с большим снисхождением.
Сюзанне очень хотелось рассказать подруге о своей новой любви – любви к Томасу Ракиделю, капитану «Шутницы», наполовину англичанину и франкмасону, – но она засомневалась, стоит ли это делать. Ракидель, безусловно, был настоящим мужчиной. Ее мужчиной, с которым ей пришлось временно расстаться и от которого она теперь ждала обещанных им весточек.
Наконец, поскольку эта новость буквально жгла ей губы, она прошептала:
– Я должна перед тобой кое в чем исповедаться.
– Исповедаться? Ну ты даешь! Помнится мне, когда мы жили в монастыре урсулинок, ты отказывалась признаваться в своих грехах даже тому священнику, который был у нас исповедником!
– Я вовсе не грешила, а ты – не священник!
– Да, конечно. Я тебя слушаю…
– В этом не так-то легко признаться…
– Ты никогда не пасовала перед трудностями…
– Ну хорошо… Так вот знай, что из этого плавания я вернулась не только богатой, но еще и влюбленной, причем эта любовь – взаимная…
– Ты влюбилась! – изумленно воскликнула Эдерна. – Но кого ты могла встретить и… полюбить, если ты сама была облачена в мужскую одежду и выдавала себя за мужчину?
– Я встретила и полюбила того, кто сумел добраться до моего сердца…
– Может, он сумел добраться и до твоего тела?
Сюзи покраснела от бестактного вопроса своей подруги. Выдержав паузу, она сказала:
– Если исповедуешься, то нужно быть до конца откровенной. Ты угадала: Томас Ракидель сумел добраться и до моего сердца, и до моего тела.
– Повтори, какое имя ты назвала?
– Имя капитана, который командовал экипажем «Шутницы».
Сюзи затем подробно рассказала о том, как у нее поначалу вызывали неприязнь едкая ирония и нарочитая грубость этого человека; как она сражалась с ним в спровоцированном им поединке на саблях; как она почувствовала к нему необъяснимое влечение; как, прибыв в Бордо, она уступила его ухаживаниям, которые вылились с его стороны в самое настоящее признание в любви.
– Но… он ведь думал, что ты – мужчина и моряк! – удивилась Эдерна.
– Вовсе нет! Он, ничего по этому поводу не говоря и не показывая виду, догадался о том, что я женщина, несмотря на мой мужской наряд, мужские манеры и умение хорошо орудовать саблей. Догадался, что я женщина, и влюбился в меня. Он вернется незадолго до празднования Успения Богородицы или же сразу после него, и тогда…
– Что тогда? Ты нарушишь свою клятву верности шевалье де Лере? Вы станете мужем и женой или же останетесь… капитаном и его помощником?
– Томас очень хорошо умеет руководить экипажем судна, однако он больше не хочет выходить в море. Он предложил мне обосноваться вместе с ним в Англии, где у него имеется собственный дом…
– В Англии? В стране, которая недавно была нашим врагом и которая, возможно, станет нашим врагом в будущем! – воскликнула Эдерна.
– А разве нельзя надеяться на то, что сильные мира сего наконец перестанут друг с другом воевать, что народы придут к взаимопониманию и что мужчины и женщины в конце концов заживут мирно и счастливо?
Сюзи не решалась рассказать Эдерне, очень набожной женщине, с уважением относящейся к существующим порядкам, о влиятельном английском тайном обществе, к которому принадлежал Томас и которое сейчас отправило его куда-то выполнять свое задание. Тем не менее она сказала:
– Томас – сын графа де Кергистена, но его мать – англичанка и… гугенотка.
– Мне кажется, что тебе будет не столь трудно заставить этого мужчину горячо любить тебя, сколь трудно обеспечить себе с ним безмятежное будущее. Ты уже выросла из того возраста, когда тянет к приключениям. Вдовство – это не то состояние, которое тебе подходит, и я призываю тебя забыть о клятве, которую ты дала, когда была еще почти ребенком. Однако этот мужчина – наполовину англичанин и наполовину гугенот, да еще и капитан – не сможет обеспечить тебе такую жизнь, на какую ты имеешь право надеяться! Неужели тебе никогда не захочется стать матерью? Посмотри, как я счастлива из-за того, что у меня есть Эктор и Беренис! Посмотри на то, как мне приятно ухаживать за моим преданным, любящим и уважающим меня мужем. Посмотри на этот дом, в котором царит любовь, в котором жизнь проходит в счастливом спокойствии, а дни похожи один на другой своей безмятежностью…
– Хватит! – перебила свою подругу Сюзи. – Такая судьба – не для меня! Второго мужа мне не нужно, да и в собственных детях я не нуждаюсь, хотя и испытываю большую привязанность к твоим отпрыскам. Я не для того становилась корсаром, чтобы затем превратиться в мать семейства. На твое семейное счастье мне приятно взглянуть со стороны, Эдерна, но мы с тобой сделаны из разного теста… Когда Томас вернется, придет время определить наш с ним дальнейший жизненный путь, ибо я уже не представляю свою жизнь без него. Я буду ждать его возле тебя, своей нежно любимой подруги…
– Хоть я и мать семейства, лишенная страсти к приключениям?
– Противоположности, как известно, притягиваются!
– Однако вы с Ракиделем, по всей видимости, весьма друг на друга похожи! У Антуана Карро была с тобой общая страсть к азартным играм, а у Ракиделя – страсть к любовным интригам и скрытности! Ты играешь своей жизнью, Сюзанна! Опасайся собственной храбрости: она может стоить тебе гораздо большего, чем просто утраченное счастье!
Сюзи расхохоталась, тем самым удивив свою подругу, которая говорила очень даже серьезно.
– Моей храбрости, ты говоришь? Знаешь, какое прозвище дала мне та переодетая в мужчину женщина, которая была на судне марсовым и с которой я дружила в течение двух с лишним месяцев своего пребывания в море?
– Нет.
– Сюзон Щелкни Зубками. Не догадываешься почему?
– Конечно нет!
– Ну так вот, когда экипаж «Шутницы» уже начинал брать испанский галеон на абордаж, я вдруг почувствовала такой страх, что мои зубы стали стучать друг о друга, да так, что я не смогла заставить свои челюсти плотно сомкнуться… И эта ехидная женщина заметила, как от страха меня перестало слушаться собственное тело. Так что, как видишь, я вовсе не такая храбрая и не такая отчаянная, какой могла тебе показаться и какой меня считали урсулинки в те времена, когда они спасали наши души…
Эдерна нехотя улыбнулась:
– Сюзон Щелкни Зубками? Это похоже на прозвище пирата!
Эдерна и Сюзи, несмотря на противоположность их взглядов на жизнь, могли сохранять свою дружбу. Усадьба Клаподьер была той тихой пристанью, в которой Сюзи имела возможность отдохнуть после своего нелегкого пребывания в открытом море.
Двадцать седьмого марта стало известно, что маркизу де Понкалле и трем его сообщникам отрубили головы на площади Буффе в Нанте.
Сюзи не стала встречаться с Элуаном де Бонабаном, хотя встреча с ней его наверняка очень обрадовала бы. Она ждала обещанных весточек от Томаса и каждый вечер писала ему письма, излагая в них мысли, на которые ее вдохновляли ожидание его приезда и воспоминания об их физической близости.
Сюзи ждала его с возрастающим нетерпением и тревогой.
Она, бывший первый помощник капитана, теперь рассказывала разные истории Эктору, ласкала Беренис и в целом вела себя как благопристойная женщина, с уважением относящаяся ко всему тому, чем надлежит заниматься представительницам ее пола. Именно такой она представала перед глазами господина де Пенфентеньо и тех жителей Сен-Мало и его окрестностей, с которыми ей доводилось встречаться.
В саду усадьбы Клаподьер подснежники постепенно уступили место нарциссам. В апреле расцвели душистые лилии, а в мае стали покрываться первыми цветами розовые кусты.