Сердце вне игры (ЛП)

Этот мужчина сводит меня с ума. Как это возможно, что я оказываю на него точно такое же влияние?
— На самом деле я тоже очень хорошо спала в ту ночь, — тихо признаюсь, когда он отстраняется. — Мне нравилось, когда ты лежал рядом со мной в постели.
Он смотрит на меня сверху вниз, уголки его рта дергаются в ухмылке.
— Так… это значит, что ты собираешься остаться на ночь?
— Да. С удовольствием.
Киваю, и он переворачивается на спину, увлекая за собой, так что я частично лежу на нем, нога зацепилась за его бедра. Кладу голову ему на грудь, и он водит большим пальцем по моему плечу, глядя в потолок.
Некоторое время никто из нас ничего не говорит. Наше дыхание синхронизировано, тела прижаты друг к другу, как две части головоломки. Я уже почти заснула, когда Ноа прочистил горло. Я поднимаю голову и вижу, что он смотрит на меня с задумчивым выражением лица.
— О чем думаешь? — бормочу я.
Он изучает меня, кусая нижнюю губу.
— Мне просто интересно… тебя все еще беспокоит мое прошлое?
— Твое прошлое?
— Моя репутация, — поясняет он. — И тот факт, что я был с таким количеством женщин.
— Ох.
Я полностью проснулась и приподнимаюсь на локтях, чтобы посмотреть ему прямо в глаза. В комнате тихо, пока обдумываю свой ответ, желая быть максимально честной и с ним, и с собой.
— Никогда не думала, что меня заинтересует кто-то вроде тебя, — признаюсь. — Не только из-за твоей репутации, а и из-за всего остального. Ты известный спортсмен, большая хоккейная звезда, и все это так отличается от мира, в котором живу я. В теории, я бы и подумать не могла, что мы вообще подходим друг другу. У меня было заранее сформировано представление о тебе, когда мы встретились, и об этом парне, на которого я бы никогда не запала и за миллион лет. Но ты, Ноа, мужчина передо мной прямо сейчас? Ты мне очень нравишься.
Он ухмыляется, поднимая мою руку и кладя ее себе на грудь.
— Ты мне тоже нравишься, Подсолнух, — он издает тихий звук, и я чувствую его вибрацию под своей ладонью. — Я знаю, что все говорят обо мне. И до того, как встретил тебя, меня это никогда особо не беспокоило. Но сейчас… очень бы не хотелось, чтобы мое прошлое мешало нашему совместному будущему.
Когда слышу, как он говорит «наше совместное будущее», это опасно для моего сердца, и чувствую, как пульс немного учащается, когда я шепчу:
— Я не думаю, что это так будет.
— Хорошо, — он выдыхает, а затем добавляет: — И для протокола: я никогда не лгал ни одной из женщин, с которой встречался. Никогда никого не обманывал и не давал обещаний, которые не собирался выполнять. Я никогда не был тем придурком в баре, который пытался напоить женщину только для того, чтобы она пошла со мной домой или что-то в этом роде.
— Я никогда не думала, что ты такой, — уверяю его.
— Я рад, — выражение его лица серьезное, а голубые глаза горят силой. — Потому что, когда таблоиды используют такие слова, как «игрок» или «сердцеед», это заставляет чувствовать себя каким-то манипулятивным, одержимым сексом мудаком. Но клянусь, я не такой. Это не тот, кем когда-либо был, и определенно не такой, когда я с тобой. Мне нужно, чтобы ты это знала, Марго. Я очень тебя уважаю и никогда не причиню тебе вреда.
Я слышу обещание в его голосе. Вижу это в его глазах.
Вместо того чтобы ответить словами, я наклоняюсь для еще одного поцелуя, растворяясь в нем. Он целует в ответ, его мускулистые руки обвивают меня, а одна из его больших ладоней зарывается в волосах, в итоге ладони оказываются на моем затылке.
Мое понимание того, кто такой Ноа Блейк, сильно изменилось с тех пор, как мы встретились.
Он использовал все шансы, которые ему давала, чтобы доказать мне, какой он хороший человек. Ноа показал мне ту сторону своей личности, которую не видит остальной мир, и я чувствую себя самой счастливой женщиной на свете, зная, какой он добрый, веселый и внимательный человек.
В голове слышится тихий голос, предупреждающий, чтобы я не падала в эту бездну слишком сильно и быстро. Но даже когда эта мысль пытается найти опору в сознании, Ноа хватает меня за бедра, снова переворачивая, и я знаю, что гравитация, притягивающая меня к этому мужчине, слишком сильна.
 
Я не смогу с этим бороться.
И не уверена, что хочу бороться.
Глава 26
Ноа
На следующее утро я просыпаюсь раньше Марго.
Я соскальзываю с кровати так осторожно, как только могу, смотрю на часы, чтобы увидеть, что сейчас чуть больше 6:30 утра, затем иду на кухню, чтобы приготовить завтрак. В очередной раз спал как убитый и никогда еще не чувствовал себя таким помолодевшим.
Перебирая холодильник и шкафы, вытаскиваю ингредиенты для омлета и блинов, а также овсяное молоко, которое начал хранить в холодильнике, затем приступаю к готовке завтрака. Минут через пятнадцать слышу скрип половиц, оглядываясь через плечо, вижу, как в комнату входит Марго. Волосы взлохмачены, она смыла с лица весь размазанный макияж, поэтому ее глаза сияют, а кожа влажная и свежая.
На ней нет ничего, кроме моей запасной майки, которую она, должно быть, упаковала в сумку и принесла с собой. Майка велика на ней, свисает чуть ниже бедер и задницы, оставляя на виду длинные, слегка загорелые ноги и босые ступни. Я резко втягиваю воздух и полностью отворачиваюсь от плиты, даже не думая ни о блине, над которым только что работал, ни о риске его поджечь.
Пиздец…
— Что? — говорит она, застенчиво поднимая руку и заправляя взлохмаченные во сне светлые волосы за уши. — На что ты смотришь?
— Я просто хочу запечатлеть этот образ в памяти, — хрипло говорю. — Потому что это, возможно, самая горячая вещь, которую когда-либо видел.
Она краснеет и идет дальше в комнату, пробираясь через кухню ко мне.
— Знаешь, я уже носила твою майку.
— Не так.
Только моя майка и ничего больше.
Босиком в моей кухне, выглядя как настоящая богиня.
После такой ночи, как вчера.
Как только она оказывается достаточно близко ко мне, я хватаю и притягиваю для поцелуя.
— Как ты себя чувствуешь?
— Хорошо, — она ухмыляется. — Немного болит, но все еще могу ходить. И я голодна.
— Я тоже.
Целую ее глубже, чтобы показать, насколько это правда. Марго поднимается на цыпочки, выгибая спину, и то, что началось как невинное прикосновение губ, превращается во что-то более интенсивное. Скользя руками по ее телу, хватаю за талию и поднимаю на кухонную стойку. Она издает самый сексуальный тихий стон в мои губы, и член твердеет, когда прижимаюсь к ней, пробуя ее на вкус, как будто мне никогда не будет достаточно.
Ноги Марго обвивают меня, пока мы целуемся, и я уже готов спустить штаны и подтащить ее к краю столешницы, чтобы трахнуть прямо здесь и сейчас… когда в нос ударяет резкий запах.
— Дерьмо! Горит!
Мы расходимся, и я бросаюсь снимать дымящуюся сковороду с горячей конфорки. Марго смеется, звук наполняет кухню так, что вся комната кажется ярче.
— Что ты делаешь? — спрашивает она, немного натягивая майку и пересаживаясь на стойку.
— Ну, я пек блины, — сообщаю ей, кривя лицо. — Хотя его уже не спасти. Но здесь омлет, который приготовил ранее, и он идеален.
Подношу ей тарелку с пышным омлетом, разрезаю вилкой и кормлю ее. Марго закрывает глаза, жуя, и тихо стонет в знак признательности. Мой член, все еще твердый после нашего поцелуя минуту назад, снова стоит по стойке смирно, и я издаю стон.
— Знаешь, — говорю ей с ухмылкой, — ты заставляешь меня немного ревновать к этому омлету.
— Что? — ее глаза распахиваются, и она вопросительно смотрит на меня. — Почему?
— Ты стонешь так, будто собираешься кончить, — провожу рукой по ее бедру, наслаждаясь тем, как ее зрачки слегка расширяются в ответ. — И я хочу быть единственным, кто заставляет тебя так стонать.
Румянец вспыхивает на щеках Марго, придавая им великолепный оттенок розового, и она ухмыляется, когда говорит: