Солнечный день (СИ)

 Вадим несколько раз предлагал переехать вместе, даже после того, как отбыл и устроился в другом городе, но Славик был непреклонен. Ему и дома хорошо было. Дома были его любимые женщины (теперь две, а не три), дома был универ, в котором он познакомился с кучей народу, а ещё его тут знала вся местная фэшн-тусовка, и зарабатывал Славик вполне достойно. А кто знает, что там будет в этой вашей Москве?
 Вадим не сразу, но отступился, и поначалу они ещё переписывались, а потом Вадим нашёл себе кого-то другого, а Слава с головой окунулся в традиционный секс. Благо, внешние данные позволяли. И до самого выпуска он оставался особой сугубо полигамной.
 Кто-то полагал, что Славику просто разбили сердце, и теперь он пытается склеить осколки случайными связями. Кто-то считал, что у них с Иркой подобие отношений на расстоянии, но с определённой степенью свободы. А кто-то вообще всерьёз обдумывал вариант того, что бывшая Славика, с которой он встречался весь первый курс — время пика его благосостояния — держала его в золотой клетке, а как только Славик вырвался, так и окунулся в разгульную жизнь.
 Все три лагеря были и правы, и неправы одновременно. Сердце Славика определённо не было разбито. Он испытывал некоторые чувства и к Ирке, и к Вадиму, с обоими провёл бок о бок много времени, но расставанием нисколько не тяготился. Уход Ирки означал уход лучшего друга, уход Вадима — уход заботливого любовника. Хотя это било по сложившимся порядкам в его жизни, жизнь эта, к счастью, от перемены мест слагаемых хуже не стала. Она просто стала другой. Возможно даже, что и посложнее, ведь и поделиться было особо не с кем, и денег стало куда меньше. Славик и в этом находил плюсы. Невозможность опереться на чужое плечо сделала его более мобильным и более замкнутым, что, как ни странно, частенько помогало в общении.
 А свою разгульную жизнь Славик разгульной не считал. Просто брал то, что шло в руки само. Он мог бы по пальцам одной руки пересчитать количество половых актов за три года после переезда Вадима, которые инициировал самостоятельно. Красивая картинка всё делала за него. А хранить верность Славик считал разумным только тогда, когда это давало выгоду. Как было с Вадимом. Потому что от Вадима он был зависим, потому что Вадим этого заслуживал, потому что Вадим за это платил. Всё просто, всё логично. Возможно, ещё, конечно, потому, что Вадим был очень ласков и никогда не изменял сам. Но это не в первую очередь.
 С Иркой, кстати, они общались и не редко. Больше переписывались, но пару раз были и встречи. Один раз — когда Славик повёз ма и ба смотреть Питер, и ещё пару раз — когда Ирка приезжала на каникулы домой. Однажды они даже переспали, чем и закрыли давнишний гештальт, но секс их был скорее соитием, чем сексом, потому что было, хоть и хорошо, но слишком уж спокойно и без эмоций.
 — Хуета, — сказала тогда Ирка.
 — Хуета, — согласился Славик.
 Получив диплом искусствоведа, Славик внезапно пригорюнился. Кажется, что все дороги были открыты, вот только дорог этих — пруд пруди, а выбрать нужно одну. Ну или, на худой конец, две-три. И с этим вопросом он пришёл к не-тётке Марине.
 К Марине можно было приходить и просто так, несмотря на очаровательно орущего грудничка и мрачного, раскачанного мужа-мастера по маникюру.
 К которому как раз-таки пришла клиентка. А Славик пришёл к Марине фоткаться в новых шляпках. Ну. Это была официальная версия визита.
 
 — Хорошо, что ты отрастил волосы, — похвалила Марина, пальцами расчёсывая его аккуратный «сайд парт». — Выглядит элегантно. Со шляпками вообще шикарно будет. Ничего, что они женские?
 Славик пожал плечами. Марина просто не видела его фотографии для коллекции, которая предполагала корсет и туфли на шпильке. Ох, и жёстко это было...
 — Нет, шляпки шикарные, — сказал Слава и вполне искренне. Ему бы хотелось их примерить. Примерить на себя изящный, немного вычурный женский образ.
 — Вот, сиреневый тебе очень к лицу... — Марина аккуратно положила на его голову шляпу неяркого, серовато-сиреневого оттенка. Смородиновое варенье и сигаретный дым.
 Славик поправил её немного и изящно сел в подготовленное кресло в классическом стиле. Он представил себя Одри Хепберн из «Завтрака у Тиффани». Это было несложно. Они с Холли Голайтли были чем-то похожи.
 — Ну что, выбрала цвет? — спросил муж Марины клиентку.
 — Давай вот этот синий... или лучше красный...
 — Как насчёт лососевого?
 — Нет, только не лосось, уж лучше лавандовый...
 — Розовый есть розовый, — хихикнула Марина, щёлкая залипшего на их беседе Славика.
 Славик вздрогнул.
 — Да, смотри на меня вот так. Словно испуганная лань...
 Славик сдержал ухмылку.
 — Вообще-то мне этот цвет носить целых три недели, Мариночка! — закапризничала клиентка Максима, бросая взгляд на Славика. — Нужно выбирать с умом!
 Марина фыркнула. У неё на её коротких, широких ногтях вместо гелевого покрытия был воздух.
 Они отсняли ещё несколько шляпок и сделали перерыв на чай с печеньками. Марина подтащила к его креслу столик и ещё одно кресло, правда, уже в стиле модерн.
 — Смотри, как у нас всё аристократично сегодня, — пропыхтела она, весьма раздобревшая после родов, расставляя чашечки по блюдечкам. В чашечках плавали пакетики эрл грэя. — Хочешь, молоко принесу?
 — Нет, спасибо. — Слава улыбнулся и хрустнул печеньем.
 — Грустный ты сегодня, радость моя... — Марина посмотрела на него хитро из-под ресниц. — Чем опечалена твоя душенька?
 — Не знаю, — не стал долго ломаться Славик. — На прошлой неделе получил диплом... ну ты в курсе. Думаю, чем теперь заняться.
 — А тебе заняться нечем? — хохотнула Марина. — Я твоё личико по городу где только не видела.