Всемирный следопыт 1926 № 07

До сих пор материал свой журналы обычно черпали из уличных происшествий и сценок домашней жизни, типичными примерами которых служат прилагаемые здесь рисунки. Но теперь крупные журналы отводят уже много места и политическим вопросам и общественному движению у себя и за рубежем.
  
Афоризмы философа Лао-Си.
 
Войско не может быть орудием для истинно мудрых. Отсюда оно и употребляется только в неизбежных случаях.
* * *
Хотя война ставит, быть может, целью спокойствие, но она несомненное зло.
* * *
Когда война окончится победой, следует об'явить всеобщий траур.
* * *
Когда в государстве много законов и постановлений, то число преступников увеличивается.
* * *
Высшая добродетель похожа на воду.
Вода, давая всем существам обильную пользу, не сопротивляется ничему.
* * *
В мире нет вещи, которая победила бы воду, ибо она нежнее и слабее всех вещей.
  
По горным потокам Тибета. 
 
Очерк.
 
 
В путь на «заке». — Плот из мехов. — «Все к воздушным насосам!» — Подводные скалы. — Через быстрины. — Подвижное дно. — Капитальный ремонт плота и благополучный конец плавания. — Переправа. — Судоходство на высоте 12.000 футов над уровнем моря.
 
Пройдя почти четыреста миль пешком, карабкаясь по горным ущельям необитаемой части Малого Тибета, я с радостью ухватился за представившуюся возможность спуститься по реке к деревне, находившейся на расстоянии восемнадцати миль, где был наш ближайший лагерь. Этот способ путешествия представлялся мне тогда очень легким.
Малый Тибет — это область, лежащая к северу от Кашмира и к югу от гор Кара-Корум, которые удачно называются Крышей Мира. Он примыкает на востоке к Большому Тибету, области, куда доступ путешественникам закрыт, а к западу от него находится Афганистан.
Мое плавание вниз по реке должно было совершиться па заке, т.-е. на плоту из козьих или бычьих мехов, которые в этих местах обычно служат для переправ через реки и плавания вниз по течению. Они обычно состоят из шестнадцати мехов, которые надуваются и привязываются к деревянной раме, связанной из прутьев и кольев.
Команда этого необычайного судна состоит обыкновенно из четырех человек, которых называют закваллахами; они вооружены небольшими шестами, которые служат им для того, чтобы направлять плот.
Я с вечера распорядился, чтобы носильщики отправлялись к лагерю пешком, и лег спать. В пять часов утра мой старший проводник разбудил меня и об'явил, что закваллахи уже пришли и желают говорить со мной.
Оказалось, что плотовщики предлагали мне немедленно отправиться в путь, так как до реки нужно было итти еще целую милю пешком.
Я согласился, и плотовщики, взвалив на себя плот, разобранный на части, отправились к реке. Дойдя до берега, они выбрали удобное место для сборки и окончили работу меньше, чем в полтора часа.
Легко себе представить, что козьи да и бычьи меха трудно сохранять непроницаемыми для воздуха. Они делаются из целых шкур, и воздух надувается через одну из ног в то время, как все другие отверстия крепко завязываются. Шкуры держат сухими, когда они висят без употребления, а перед надуванием тщательно вымачивают.
Когда надутые шкуры привязывают к раме, плот лежит вверх ногами, т.-е. рама внизу, а шкуры наверху, но, когда он надут и спущен на воду, шкуры находятся внизу, а рама наверху.
Конечно, вид плота был самый неуклюжий, но я так мало знал этот способ путешествия, что заранее радовался предстоявшей увеселительной поездке, которая однако, очень скоро превратилась в опасный и утомительный подвиг.
 
Прежде чем занять свои места на плоту, пришлось пройти немного вброд, потому что в мелкой воде шкуры можно было разорвать о камни. Но вот мы добрались, наконец, до глубокой воды, команда разместилась по четырем углам; мы с проводником уселись на деревянной раме, при чем нам было строго запрещено вставать на ноги, чтобы не разорвать находившиеся под рамой шкуры.
Ветер был довольно сильный и, когда мы выплыли на середину реки, то встретили бушующие волны.
Поглощенный созерцанием окружавшей меня природы и любуясь ловкостью, с которой команда направляла плот, я не заметил, что края рамы все ниже и ниже опускались к воде. Это происходило от того, что меха плохо держали воздух и теряли свою пловучесть.
Сооружение плота. Наверху: готовый поплавок из бычьей шкуры. Внизу: вязка плота. Справа: плот готов, осталось лишь перевернуть, его рамой вверх
Пришлось командовать: «Все к воздушным насосам!», а это означало, что все четыре плотовщика стали на колени и изо всех сил принялись надувать меха через ноги.
Не успели они справиться с одной бедой, как подоспела другая. Два меха отвязались и вылезли из-под рамы, куда их пришлось водворять снова. Плот в это время подвигался со скоростью шести-семи миль в час, а иногда и значительно скорее, благодаря быстрому течению, и его пришлось слегка задерживать.
Через несколько времени движение нашего плота замедлилось. Оказалось, что мы плывем по мелкой воде и шкуры задевают за дно. Если бы плотовщики не сразу заметили это, шкуры могли бы разорваться, и тогда, кто знает, сколько времени пошло бы на их починку. Оглянувшись кругом, я увидел, что мы несемся прямо навстречу торчавшим из воды подводным скалам.
На середине реки направляемый шестами плот несется со скоростью 6–7 миль в час.
Мой проводник тревожно закричал, предупреждая плотовщиков об опасности, а я невольно стал думать о том, как мне поступить в случае, если рама сломается или шкуры будут порваны подводными скалами и плот пойдет ко дну.
Мы мчались все быстрее и быстрее, волны прыгали кругом нас и обдавали нас целыми потоками брызг. Один раз нас бросило на громадную волну, высотой в целую стену, которая обрушилась на плот и заставила легкую раму издать треск. И тут же нас подхватила другая волна и еще быстрее понесла куда-то вбок, к берегу. Мы вцепились в раму изо всех сил, потому что сорваться с плота в стремнинах и водоворотах потока означало бы верную гибель.
Мы слышали сквозь шум воды, как закваллахи молили аллаха о спасении.
Плот несся по воле течения, но я ясно видел, что плотовщики все время держали свои шесты наготове, чтобы оттолкнуться от торчавших из-под воды скал, грозивших нам то с одной, то с другой стороны. Нас то-и-дело обливало с головы до ног, но я мог думать только об одном, — хорошо, что плот еще держится и никого из нас еще не смыло в реку.
Меха, конечно, опять успели выпустить часть воздуха, благодаря беспрерывным толчкам, которые они получали на порогах, но пока еще не приходилось думать о том, чтобы их исправлять.
Не успели мы миновать одну быстрину, как проводник опять начал кричать, предупреждая о новой опасности. И опять мы изо всех сил вцепились в раму, и с еще большей быстротой плот понесся вниз. К счастью, эта быстрина оказалась короче первой, хотя вода бурлила там еще сильнее. Казалось, что плоту, уже поврежденному, ни за что не выдержать этого испытания, особенно из-за того, что он осел глубже, благодаря потере части воздуха.
Но он выдержал испытание, и мы благополучно вошли в полосу более тихого течения.
Закваллахи сейчас же опустились на колени и, как будто ничего не случилось, принялись надувать и завязывать ослабевшие меха и укреплять расшатавшуюся раму.
Через несколько времени мы очутились в мелкой воде, и, пока наш расшатанный плот царапал по дну, между четырьмя его хозяевами разгорелся спор. Я понял, что они хотят воспользоваться благоприятными условиями для необходимых исправлений.