Том 21. Письма 1888-1889
Что касается Жоржика, то в Москве его не было. Должно быть, поехал прямо на Луку, не заезжая домой.
Если можно достать где-нибудь судебные речи Кони, то прочтите там дело «об акушере Колосове и дворянине Ярошевиче» на стр. 248. Какой чудный и богатый материал для романа из жизни патентованных сукиных сынов! *
Довожу до Вашего сведения, что у меня уже есть выигрышный билет 2-го займа. Первого марта выиграю.
Все мои Вам кланяются. Вашим мой сердечный привет. Будьте здоровы, дорогой именинник, и не забывайте душевно Вам преданного
D-r Antonio.
Оболонскому Н. Н., 12 или 13 февраля 1889 *
597. Н. Н. ОБОЛОНСКОМУ
12 или 13 февраля 1889 г. Москва.
Милый Николай Николаевич, приехал Алексей Николаевич Плещеев и заболел после именинного пирога: его рвет и несет. Голубчик, не откажите возможно скорее приехать к нему: Лоскутная, № 17. Кстати, познакомитесь с ним. Он приехал в Москву есть блины.
Он Вас ждет.
Ваш от головы до пяток
А. Чехов.
Поклонитесь Софье Виталиевне *.
Суворину А. С., около 13 февраля 1889 *
598. А. С. СУВОРИНУ
Около 13 февраля 1889 г. Москва.
При сем имею честь препроводить корреспонденцию * о тех безобразиях, кои творит в Москве Ваша Татьяна Репина. Насколько монотонно-кроток мой Иванов, настолько буйна Ваша Таня. Корреспонденция не врет. Я думаю, что Лялин может узурпировать ее для своего маленького фельетона.
Ах, как я благодарен Вам за балалайку! * Сегодня приведем ее в порядок, а завтра уж будем играть. Я у Вас в долгу, как в шелку.
«Иванов» идет в понедельник утром — время, когда сбор не превышает 14 р. 43 коп.!
Помните, что Вы обещали приехать постом. Я буду ждать. Если хотите, съездим к Троице *, где в то время будет уже весной пахнуть. Кланяюсь всем. Скучаю.
Ваш А. Чехов.
Суворину А. С., 14 февраля 1889 *
599. А. С. СУВОРИНУ
14 февраля 1889 г. Москва.
14 февр.
Милый Алексей Сергеевич, Вы можете гордиться своей покупкой. Миша носил балалайку в музыкальный магазин струн ради, и там давали ему за нее 16 рублей. Подозреваю, что балалайка стоит около 50. — Свободин писал мне, что у Шапиро уже готовы фотографии *. Получили ли Вы свою и мою долю? Если получили, то вышлите мне побольше карточек и, между прочим, одну свою большую. Я ее в гостиной повешу. Теперь ведь мы с Вами некоторым образом родня: Ваша и моя пьесы шли в один сезон, в одном и том же театре *. Оба одинакие муки терпели, и оба почиваем теперь на лаврах. Оба ненавидимы Крыловым, хотя и не в одинаковой степени. Вы тоже должны мою фотографию в почете держать.
Получил я от Свободина письмо, полное жалоб на судьбу и людей *. Письмо длинное и искреннее. Ответил ему длинно, что недовольство составляет одно из коренных свойств всякого настоящего таланта, и ехидно, со свойственным мне лицемерием, пожелал ему, чтобы он всегда был недоволен. Я очень жалею, что в настоящее время русским писателям некогда писать, а русским читателям некогда читать про актеров, а то бы следовало тронуть их. До сих пор наша беллетристика интересовалась только актерской богемой, но знать не хотела тех актеров, которые имеют законные семьи, живут в очень приличных гостиных, читают, судят, а главное — получают больше, чем губернаторское жалованье. Давыдов и Свободин очень и очень интересны. Оба талантливы, умны, нервны, и оба, несомненно, новы. Домашняя жизнь их крайне симпатична.
Поздравляю Алексея Алексеевича с ашиновским скандалом. Хороший урок для начинающих публицистов. «Новое время» удивительная газета. Маклая иронизировала, а Ашинова поднимала до небес *.
То, что я знаю про о. Паисия, слишком интимно и может быть опубликовано только с разрешения моего дяди * и самого Паисия… В истории Паисия играют видную роль его жена, гулящие бабы, изуверство, милостыня, какую Паисий получил от дяди. Нельзя всего этого трогать самовольно.
Боюсь, чтобы Паисий опять не сбился с панталыку и не стал говорить, что его новый сан (архимандрит), Абиссиния и затеи — всё от беса. Как бы он опять не бежал без паспорта куда-нибудь. Это такой человек, что и к раскольникам в Австрию бежать может. У него болезненная совесть, а ум прост и ясен. Если бы я был Победоносцевым, то послал бы Паисия в наш Новый Афон на подмогу к сухумскому архиерею, крестящему абхазцев. Кстати же, у этого архиерея совсем нет штата. Есть один письмоводитель, изображающий своею особой консисторию, да и тот по России тоскует.
Целая компания собиралась ехать на масленой в Питер глядеть моего «Иванова», но масленичный репертуар всю музыку испортил *. Когда ехать, если «Иванов» идет в последний раз в среду утром? По той же причине не едет и сестра; ее пансион отпустит только в среду.
В мае я из Вашего «Мужского горя» сделаю смешную трагедию *. Мужскую роль (она сделана отлично) я оставлю в неприкосновенности, а супругу дам совсем новую. Оба они у меня будут всерьез валять.
Что ж? Приедете в великом посту? Приезжайте. Я обещаю ни слова не говорить о театре, хотя удержаться трудно. Театр, повторяю, спорт и больше ничего. Единственный способ излечить Щеглова от театромании — это выучить его играть в винт или воспитать в нем любовь к скачкам. А в театр, как в школу, без которой нельзя обойтись, я не верю.
Я завидую Вам: у Вас отличная почтовая бумага. Как здоровье Анны Ивановны? Желаю от всей души, чтобы оно было отличное. К сожалению, кроме этого пожелания, у меня нет ничего такого, что бы я мог преподнести Анне Ивановне.
Наше Общество искусств и литературы закатывает в субботу костюмированный бал. Рассчитывает выручить чистых тысяч десять.
Будьте здоровы. Богатейте материально, потому что душевно Вы уже и так богаты. Материально же надо спешить богатеть. Надо Вам завести еще магазины в Саратове, Казани, в Ростове-на-Дону и в Париже. Дело такое хорошее, из-за которого можно забыть даже о существовании Леона Толстого, который богаче Вас. Да хранит Вас аллах!
А. Чехов.
Ленской Л. Н., 15 или 16 февраля 1889 *
600. Л. Н. ЛЕНСКОЙ
15 или 16 февраля 1889 г. Москва.
Многоуважаемая Лидия Николаевна, Ваша легенда мне очень нужна *; я втиснул ее в повестушку, к<ото>рая будет печататься летом *. Очень охотно возвращаю Вам право собственности, так как это возвращение не причинит мне ни малейшего ущерба: легендой я все-таки воспользуюсь. На один и тот же сюжет могут писать 20 человек, не рискуя стеснить друг друга.