Извращенный терапевт (ЛП)
— Ты бы приземлилась на кочку, если бы посмотрела, куда идешь.
— Мне бы хотелось увидеть, куда я иду, но я не вижу своих ног, ты, задница.
— Тогда держи меня за руку, я здесь ради…
Я прочистил горло, наблюдая, как от макарон на сковороде скатывается пар. — Как бы мне ни хотелось услышать, как вы оба ссоритесь, мне есть что тебе сказать, Хайден.
— Я оставлю вас, мальчики, наедине.
Когда она ушла, Хайден закричал: — Пожалуйста, возьми с собой охранника!
У меня на сердце было тяжело, когда я слышал, как они любовно ссорятся. Хейден спас ей жизнь, пообещал ей безопасность, заботу и любовь в связи с их помолвкой и даже старался изо всех сил быть хорошим отцом для своего будущего ребенка и хорошим мужем, когда они поженятся.
Хейден, мужчина, который трахнул половину одиноких женщин Сан-Диего, теперь ждал ребенка и женился на женщине, которую он встретил однажды и тосковал по ней в течение двух лет, так сильно, что ни разу ни с кем не флиртовал.
— Все хорошо?
Я услышал, как он вздохнул. — Беременность — это тяжелая вещь.
Я усмехнулся: — Ты не серьезно.
— Я серьезно. Все ее перепады настроения влияют на меня, и я не знаю, что это такое, но я терпеть не могу, чтобы кто-то смотрел на нее, когда она беременна моим ребенком…
— Ты прочитал слишком много фантастических романов…
Я слышал, как он усмехнулся, когда ответил: — Может быть. Заид попросил меня попробовать один, но теперь я застрял, — Заид был шейхом Азмии и его хорошим другом. — И вообще, как прошло свидание?
— Свидание? — я зажал переносицу и вспомнил, как прошел вчерашний вечер, когда я приехал в Сан-Диего. Дорогое вино, десерт и номер в отеле. — Полагаю, все прошло хорошо. Свидание на одну ночь. Но это не имеет значения, мне нужно тебе кое-что сказать…
— Все было так плохо? — спросил он с другой линии, что-то шаркая.
— Хейден, — сказал я, и он понял, что это серьезно, когда я назвал его имя. Я выключил плиту и откинулся на острове. — Я у тебя дома, и ты не поверишь, кто появился у двери.
— Эддисон в плаще?
Услышав имя моей бывшей, я потерял аппетит. Если бы она появилась такой, чего у нее никогда не было бы, я бы запер дверь перед ее лицом.
— Она бы никогда этого не сделала, — я вздохнул. — Это была твоя сестра с чемоданом. Она плакала. Я думаю, что-то случилось с ее парнем…
— Она в порядке? Если я вернусь… подожди, дай мне проверить билет…
— Хейден, ей двадцать один год. Она может позаботиться о себе… и я тоже здесь.
Он не отвечал несколько мгновений. Я затаил дыхание.
— Да, я тебе доверяю, конечно, — вздохнул он. Я сжал руку в кулак. Еще одна причина ненавидеть себя, хотя бы намек на влечение к его сестре. — Я посмотрю, смогу ли я вернуться, но мне нужно, чтобы ты поговорил с ней, Эйден.
— Конечно, я поговорю с ней…
— Нет, Эйден, — он сделал паузу. — Я имел в виду, как терапевт.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты знаешь, как это было, когда мама ушла. Когда мы ушли. Она не была собой с тех пор, как пошла в университет. Пока Зара здесь, она потеряла свою близкую лучшую подругу, и я пытался с ней поговорить, увидеться, но мне нужна твоя помощь. Если можешь, я хочу, чтобы ты поговорил с ней, провел ей несколько сеансов терапии. Если не ты, то кто-то другой.
Я знал, что он имел в виду. Ее мама развелась с отцом и уехала. Ее отец не смог справиться с внезапной потерей и проигнорировал обоих своих детей. Хейден учился в старшей школе, а Айви едва исполнилось шесть лет, и у нее никого не было. Они оба пытались сблизиться друг с другом, но в ее жизни никогда не было родителя, и это, возможно, повлияло на нее.
Я сжал телефон в руке и сказал: — Я позабочусь о ней. Тебе не нужно об этом беспокоиться.
— Спасибо. Я позвоню Айви сегодня вечером. До скорой встречи.
— Тебе тоже, — ответил я, завершая разговор. Глядя на приготовленные спагетти, я вздохнул, запустив руку в волосы.
Его телефонный звонок был живым напоминанием о том, что мне не следует думать о…
— Ты приготовил это для меня?
Айви была в той же чертовой толстовке, которую я подарил ей на выпускной вечер. Он не собирается лизать себя, — было написано жирным белым шрифтом. Мне было интересно, знает ли она, что это значит. Хейден ударил бы меня, если бы узнал, что я отдал эту толстовку его сестре. Его младшая сестра, на которой была только толстовка с капюшоном, подол которой доходил до ее кремовых бедер.
Я облизнул губы, повернувшись к ней спиной, и изо всех сил старался не задаваться вопросом, носит ли она что-нибудь под этой толстовкой.
— Тебе следует съесть это, пока оно не остыло, — сказал я, подавая горячие спагетти в красном соусе. Я оставил тарелку на столе и пододвинул для нее стул, жестом пригласив ее сесть, и мой нос наполнился сладким цветочным ароматом ее шампуня.
— С кем ты разговаривал? — спросила она, крутя вилкой макароны и съедая их. — Это был Хейден?
Я рассказал ей о его звонке, о Заре и о том, как он скоро ей позвонит, и что ей следует остаться в доме на некоторое время, пока снова не начнутся занятия в университете и ей придется вернуться в общежитие. Спросив о ее бизнес-школе, я поднял главный вопрос, который хотел с ней обсудить.
— Почему у тебя такое задумчивое лицо? — спросила Айви с легкой улыбкой, оставляя тарелки в посудомоечной машине.
Мне удалось удержать взгляд на ее лице, а не на обнаженных бедрах. — Задумчивое лицо?
Она кивнула, ее палец завис над моими глазами и ртом. Я проигнорировал желание притянуть ее ближе, взять ее за запястье и проверить, есть ли на ней что-нибудь под этой чертовой толстовкой.
— Твои брови сдвинуты вместе, и в твоих глазах появляется темный блеск, когда ты думаешь, — сказала Айви легким голосом. Ее голубые глаза упали на мой рот. Через три секунды она отвела взгляд и облизнула губы.
Я не думал, что было бы разумно сказать ей, что это было мое «я хочу взять тебя на колени и проверить, не обнажена ли ты под моей толстовкой», и взгляд «отшлепать-тебя-как-непослушного-ребенка».
— Я договорился с твоим братом, что проведу с тобой несколько сеансов, — сказал я, держа ее запястье и опуская его от лица, чтобы встретиться с ней взглядом. Ее пульс бешено колотился под моим большим пальцем.
— Сеанс? — Она вздохнула.
Непослушная. Чертовски. Девочка.
Уголок моего рта скривился. — Не такие занятия, непослушный маленький лепесток, — пропел я, медленно поглаживая подушечкой большого пальца ее пульс. — Терапевтические сеансы.
— Я ни о чем не думала, — её щеки приобрели чудеснейший оттенок розового. — Сеансы терапии? Что? Тогда ты будешь моим терапевтом?
— Да, лепесток, — я отпустил ее запястье и встал, легко возвышаясь над ней, когда она вытянула голову, чтобы посмотреть на меня. — Я буду твоим терапевтом, а ты будешь моим пациентом, — я произнес слова, которые никогда бы не сказал в ее присутствии, как порнозвезда, собирающаяся склонить ее над обеденным столом.
И, как в начале любого порно, она заикалась, моргая на меня широко раскрытыми оленьими глазами.
— Но я… — она замолчала.
Я поднял бровь и продолжил: — Если ты не хочешь сидеть со мной в одной комнате после завтрашнего сеанса, Хайден или я больше не будем тебя беспокоить, Айви. Дай мне один день, один час.
Ее тонкое горло подпрыгнуло, когда она моргнула, глядя на меня. Я держал поводья своих грязных мыслей и смотрел, как смягчилось ее лицо, согласившееся со мной, как я и предполагал.
— Хорошо, я проведу с тобой сеанс, — прошептала она.
Я спрятал улыбку.
Хорошая девочка.
3
АЙВИ
— Сорри, мне звонили, — сказала я, закрывая за собой дверь. Я посмотрела на удобный бледно-голубой диван и села посередине.
Прошло две недели с тех пор, как мы начали сеансы терапии. Под «мы» я имею в виду меня и Эйдена, или, как я любила его называть, «доктор Эйден», во время сеансов. Его клиника оказалась совсем не такой, как я себе представляла. Оно было минималистичным и уютным, на стене за столом висели его сертификаты и различные награды. На книжной полке стояло несколько книг, антиквариат и поделки, подаренные ему пациентами. Между двумя диванами, стоявшими напротив друг друга, стоял журнальный столик, на котором всегда были сладости, пикантные закуски, салфетки и свеча.