Драфт

Впрочем, совсем неважно, как я выгляжу в данный момент. Важно лишь то, что Фрэнк убьет меня. Буквально.
Где бы я ни находилась, мне срочно нужно добраться до нашего гостиничного номера.
Когда спустя несколько минут я вылетаю из ванной (хотя вряд ли скорость черепахи можно назвать полетом) и возвращаюсь в спальню, то пытаюсь отыскать свою сумочку, но не нахожу. Смотрю под подушкой, под одеялом, на полу, но ее нигде нет.
Шестеренки в голове крутятся, и я наконец вспоминаю, что вчера оставила ее на барной стойке в «Оклахоме», за секунду до того, как Фрэнк закатил свою очередную истерику.
Чертыхаюсь и возвращаюсь в коридор, чтобы найти босоножки. Голова раскалывается, и мне приходится ухватиться за стену, чтобы не упасть. Делаю несколько глубоких вдохов с закрытыми глазами, а затем беру обувь и медленно направляюсь к выходу.
Итак, подытожим.
Первое. Я понятия не имею, где я и как здесь оказалась.
Второе. У меня нет телефона и денег, а выгляжу я как проститутка из фильма ужасов.
И какой у меня выбор?
Никакого. Разве что дождаться того, кто притащил меня в эту холостяцкую необжитую берлогу, больше похожую на съемную квартиру для потрахушек, и… И что дальше?
Пока я размышляю, стоя у входной двери, та неожиданно резко распахивается, и что-то сбивает меня с ног. Визжа и зажмуриваясь, я падаю на задницу и прикрываю лицо руками, а затем вдруг понимаю, что это всего лишь щенок. И он меня лижет.
– Чендлер, фу! – слышу низкий мужской голос. – Нельзя же так набрасываться на людей.
В эту же секунду Чендлера убирают с моего лица.
– Прости. Он не привык к гостям. Ты не ушиблась?
Я убираю руки от лица и вижу перед собой высокого широкоплечего парня. На нем короткие тайтсы для бега и облегающая майка. Его темные волосы, слегка вьющиеся на концах, растрепаны, русые брови сведены к переносице, а глаза цвета ясного неба направлены прямо в мои. Он протягивает мне ладонь, чтобы помочь встать, и тут в моей голове вихрем проносятся все вчерашние события.
Широко распахиваю глаза и произношу первое, что приходит в голову:
– Ты все-таки торгуешь людьми? Поэтому удерживаешь меня здесь?
Здоровяк хрипло усмехается.
– Давай ты поднимешься с пола, я помою лапы Чендлеру, а после мы выпьем кофе и поговорим, хорошо?
Несколько секунд я раздумываю над предложением парня. Он кажется вполне адекватным. И действительно просто пытается мне помочь. Вот только я настолько отвыкла от подобного отношения мужчины, что во всем ищу подвох.
Пока я медлю, здоровяк не шевелится. Я практически протягиваю руку в ответ, но тут мой взгляд падает на кольцо на его безымянном пальце, что сверкает в лучах яркого солнца.
Точно. Он же женатик. Извращенец.
Решаю попытаться встать самой и тут же заваливаюсь обратно из-за боли в голени, но парень ловит меня, удерживая на месте. Затем он подхватывает меня на руки, как сделал это и вчера, и несет к дивану.
– Я мигом, – бросает он и, подозвав к себе Чендлера, спешит с ним мыть лапы.
Как только они скрываются в ванной, я подрываюсь с дивана и, прыгая на одной ноге, так как вторая теперь разболелась из-за моей неудачной попытки встать с пола, направляюсь к двери. Едва успев сделать пару шагов, замираю.
– На входной двери зеркало, и я вижу, как ты крадешься, – усмехается парень, пытаясь перекричать шум льющейся воды. – На тебе платье проститутки, и ты не можешь обуть свои босоножки. Не рекомендую тебе выходить в таком виде в центр Лос-Анджелеса. Наркоманов здесь в такое время нет, зато тебя определенно загребут в участок.
Черт возьми, а он прав.
С моих губ против воли срывается смешок.
Парень достает из душевой Чендлера и вытирает ему лапы, после чего щенок со всех ног снова несется ко мне. Я опускаюсь на пол, пытаясь не опираться на больную ногу, и Чендлер тут же прыгает на меня передними лапами и облизывает мне лицо. Я смеюсь, пока чешу его за ухом, а затем слышу вопрос здоровяка:
– Хочешь кофе?
Честно, безумно хочется снова нагрубить. Включить защитную реакцию. Попытаться закрыться. Но у меня больше нет на это сил. Дома меня ждет скандал. И мне просто нужно убраться отсюда поскорее.
 
– Спасибо, но я не хочу пить кофе с незнакомым мужчиной, – выдыхаю я.
– Я Эштон. А ты?
– Хлоя.
– Теперь мы знакомы? И ты выпьешь со мной кофе?
Отрицательно мотаю головой.
– Сможешь вызвать мне такси?
Эштон садится на подлокотник дивана неподалеку от меня.
– Один кофе.
– Спасибо. Правда спасибо. За все, но… – шепчу я. – Мне срочно нужно вернуться в бар, к жениху.
Здоровяк наклоняет голову и пристально смотрит мне в глаза.
– Твой жених пробудет в участке еще сорок часов, – вдруг произносит он, заставляя меня широко открыть рот в изумлении.
– Что? – Чувствую, как бледнею. Ужас растекается по моим венам. Задержав дыхание, шепчу: – Ты написал заявление?
– Нет, я бы этого не сделал. Просто теперь ты знаешь, что у нас есть время. Давай выпьем кофе?
 
ГЛАВА 7
 
CITIZEN SOLDIER – THANK YOU FOR HATING ME
 
Эштон
Это просто чудо какое-то. Хлою даже не пришлось уговаривать. Она просто молча кивнула, затем взяла футболку и полотенце, что я положил в спальне для нее, и ушла в душ.
Ее нет около десяти минут. И все это время я пытаюсь настроиться на разговор с ней. Чувствую себя так, будто мне предстоит общение с младенцем. Но я вообще ее не понимаю: то она испуганно смотрит на меня своими карими глазами, то обороняется и язвит.
Эта брюнетка определенно имеет характер, но почему тогда позволяет с собой так обращаться своему жениху? Может, у нее какие-то психические проблемы? Или она мазохистка в принципе? Хотя, наверное, мазохизм – это и есть психологические проблемы. Или нет?
Неважно. Хлоя для меня – загадка. И я точно не собираюсь ее разгадывать.
У меня нет ни сил, ни желания, ни времени на это.
– Какой кофе ты пьешь? – спрашиваю я, заметив выходящую из ванной Хлою.
На ней моя футболка, которая едва прикрывает ее ягодицы. Она вытирает мокрые волосы полотенцем, не поднимая при этом на меня взгляда.
– Черный. Без всего.
Киваю и поворачиваюсь к кофемашине, затем бросаю в нее капсулу и подставляю кружку. Через несколько секунд ставлю кофе перед Хлоей, усевшейся за барную стойку. Она все еще не смотрит на меня. Просто обхватывает обеими руками кружку и подносит к губам, после чего делает глоток и наконец поднимает на меня глаза.
Облокачиваюсь на барную стойку напротив нее и пристально наблюдаю за ней. В ее взгляде – пустота. Нет никаких эмоций. И это меня пугает, ведь мои глаза тоже уже много лет не горят.
Тяжело сглатываю и решаю начать с самого простого вопроса:
– Все ли ты помнишь со вчерашней ночи?
С ее губ срывается вздох. Она опускает кружку на столешницу и тихо отвечает:
– Я ведь не была пьяна настолько, Эштон. Я помню все, кроме того, как оказалась здесь.
– По дороге в бар ты уснула. Вероятнее всего, подействовало обезболивающее. Я просидел несколько часов с тобой в машине, но ты по-прежнему спала. Наступило утро, и мне уже нужно было гулять с Чендлером, поэтому я решил привезти тебя к себе в квартиру. Надеюсь, тебе удалось хотя бы немного отдохнуть.
– Да, спасибо. – Она делает еще глоток кофе. – То есть мои органы тебя не интересуют?
Уголки моих губ дергаются в подобии улыбки.
– Определенно нет.
– Плохо.
– Плохо? – переспрашиваю.
– Очень плохо, – кивает она. – Если ты решишь разобрать меня на части, Фрэнк уже не сможет убить меня.
Я стискиваю зубы. Но осознаю, что лучше не давить на нее, поэтому не произношу ни слова.
– Так как он попал в участок? – удрученно выдыхает она.
– Пока тебя осматривал доктор, я позвонил своему отцу. Он владелец одной хорошей охранной компании, парни из которой тут же приехали по адресу и забрали ублюдка… – Откашливаюсь. – Прости, то есть твоего жениха… – выдыхаю я, пытаясь сделать так, чтобы моя злость не вырвалась наружу, а тон так и оставался мягким. – В участок, где он пробудет дозволенные законом сорок восемь часов.