Искра

«Наверное, мне так этого хотелось, что я сама себе внушила, будто что-то услышала».
В это было легко поверить.
Она снова прижалась щекой к яйцу и прошептала:
– Ну давай. Тебе же наверняка столько хочется мне сказать. – Она прижала ладонь к разноцветной скорлупе. – Ты можешь. Прорвись на свободу.
«Я буду рядом, когда бы это ни произошло».
Но яйцо оставалось неподвижным.
Вздохнув, она легла рядом, достала альбом и нарисовала яйцо с одинокой трещиной. Добавила ещё несколько, будто это могло ускорить появление зверя на свет. Но рисование всегда делало её счастливее. Шорох карандаша по бумаге расслаблял и успокаивал: ведь с его помощью можно запечатлеть любой момент прошлого или вообразить будущее.
Она услышала, как кто-то поднимается по лестнице.
– Мина? – позвала мама. – Он вылупляется?
– Нет пока, – ответила Мина, продолжая рисовать ветвистые, как жилки на листке, трещины.
Дверь открылась, и мама заглянула в комнату.
– Мина? Ну как?
Ответа дочери она не услышала. Мина помотала головой.
– Ясно. Но не забывай о своих обязанностях по дому: яйцо их не отменяет.
Мина кивнула.
– Мам, ты не видела садовые ножницы? Я оставил их в ботинке, а теперь их нет! – крикнул Гатон из другого конца дома.
Тяжело вздохнув, мама выпрямилась и закрыла за собой дверь.
– Зачем ты вообще положил их в ботинок?! – Она затопала по ступенькам вниз. – И ты уже водил Арде на северное поле?
Хрусть-хрусть-треск!
Мина вскочила, уронив альбом:
– Мама, он вылупляется!
Но мама уже спустилась на первый этаж и отвлеклась на близнецов, чего-то от неё требующих, и Гатона, разыскивающего уже не только ножницы, но и ботинки. А молоток-то он в итоге нашёл? Хотя сейчас Мине было всё равно. Она шагнула к яйцу, позабыв обо всём на свете.
Два года – и вот наконец это произошло!
По радужной скорлупе побежали тоненькие трещины. Затаив дыхание, она коснулась их ладонью, чувствуя пальцами выпуклые края.
– Ну же, – прошептала она. – У тебя получится. – Сердце колотилось так быстро, что грозило выпрыгнуть из груди. «Это действительно происходит! Мой зверь вылупляется!» – Давай! – подбодрила она и провела пальцами по венкам трещин. Она нарисовала их не совсем правильно: какие-то были длинными и без ответвлений, другие соединялись как кусочки пазла.
Хрусть!
Скорлупа под её ладонью выгнулась!
Хрусть! Небольшой осколок вывалился, явив острый коготь, который заскрёб вокруг, расширяя отверстие. Желая помочь, она принялась отламывать кусочки скорлупы, высвободив ещё несколько когтей, а затем вместе с целым ворохом мелких осколков из яйца вывалилась жёлтая чешуйчатая лапа.
Её когти несколько раз сжались и разжались, хватая воздух.
Мина улыбалась так широко, что заныли щёки. Расширив получившиеся отверстие, она сунула руки внутрь и помогла своему зверю выбраться из остатков яйца.
Он упал на пледы, поднял голову и посмотрел на Мину. Как у типичного дракона, у него было змееподобное тело и короткие лапы. Его чешуя была ярко-жёлтого цвета, а мордочкой он походил на помесь ящерицы и щенка, и Мина подумала, что в жизни не видела ничего очаровательнее.
«Привет, Мина. Я Пиксит».
Голос зверя прозвучал в её голове как колокольный перезвон. «Гатон не говорил, что он будет таким красивым!» Глаза защипало.
– Привет, Пиксит, – прошептала она.
Его фиолетовые глаза были пронизаны белоснежными зигзагами, и он смотрел на неё как на центр мира.
«Я слышу тебя, а ты слышишь меня», – сказал Пиксит в голове Мины, и вместе с этими словами её затопили любовь и счастье.
Мина ещё никогда ничего подобного не испытывала – будто она была половинкой пазла, а Пиксит – его второй половинкой, и теперь её охватило восхитительное чувство завершённости. Она и не подозревала, что раньше ей чего-то не хватало. Но с появлением Пиксита… Его эмоции и мысли захлестнули её, и горло перехватило от безудержной радости, когда Пиксит сказал: «Я принадлежу тебе, а ты – мне. И мы всегда будем вместе!»
– Вместе мы совершим великие дела, – подтвердила Мина и попыталась послать ему эту же мысль, вспомнив советы Гатона. «Совсем как в сказках!»
 
«Да! С нами весь мир вспыхнет! Мы исправим всё плохое, переживём столько приключений и… ой, у меня есть крылья!» Пиксит расправил жёлтые драконьи крылья и повернул голову вправо, влево, вверх и вниз, стараясь разглядеть их со всех углов.
Мина засмеялась, чувствуя себя котелком, до краёв полным булькающей радостью – своей и Пиксита. Её было так много, что хотелось плакать. «Не жди. Опробуй их. Лети!» Она вскочила, бросилась к окну и распахнула ставни. Комнату залил солнечный свет. Пиксит с энтузиазмом захлопал крыльями. Ты сможешь!
Он немного неуклюже воспарил и с восторженным визгом «Уиииииииииииииииииии!» вылетел в окно.
– Да! Вперёд, Пиксит! – закричала она ему вслед.
Её зверь в неровном полёте пронёсся над двором, слегка набирая высоту, и попутно срезал острым когтем на задней лапе верёвку с бельём. Недавно постиранные рубашки упали на землю. Мина поморщилась:
– У тебя получится, Пиксит! Маши сильнее!
«Я умею лета-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-ать!»
Он покачнулся, и его хвост хлестнул по кукурузе. По чешуе зверя побежали искры, и парочка их попала на листья и шелковые пряди початков. Ой.
«Что “ой”?» И тут же: «О нет. Ой-ой-ой!»
Потеряв равновесие, юный грозовой зверь плюхнулся прямо в кукурузу. К тому моменту, когда он, тяжело хлопая крыльями, снова взлетел, поле под ним уже пылало.
«Прости, пожалуйста, Мина!»
Его раскаяние мысленно обожгло её как брызги раскалённого масла, оставив после себя кислое послевкусие.
Мина метнулась в коридор и сбежала по лестнице вниз:
– Поле горит! – Не останавливаясь, она бросилась к задней двери.
Ей в спину полетел мамин голос:
– Что она сказала?
– Но нас не ставили в очередь на сжигание… – начал Гатон
Пиксит кружил над огнём и яростно махал крыльями в попытках его затушить, но тем самым лишь пуще его раздувал.
«Пиксит, ты делаешь только хуже! Взлети повыше!»
Он послушался и по спирали поднялся в небо.
Мина побежала к колодцу. На верёвке покачивалось ведро, полное воды. С трудом втащив его на край колодца, Мина посмотрела на поле. «До него слишком далеко! Огонь распространится прежде, чем я сумею его залить!»
Её накрыла тень. Она подняла голову к небу, зная, что дело не в облаке: над полями Алоррии облаков не бывало, единственное исключение – когда нужен был дождь. Над ней пролетел папин зверь, и Мине пришла в голову идея:
– Орли! Орли, потуши огонь!
Старый папин зверь описал над ней круг, помахивая хвостом.
– Я знаю, ты больше не можешь призывать дождь, но ты можешь отнести это! – Мина протянула ей ведро, и Орли всё поняла. Снизившись, она осторожно подхватила когтями ручку.
– Отлично придумано, Мина! – послышался сзади голос Гатона.
Он поспешил опустить новое ведро в колодец, готовя его для следующего захода Орли. Родители тоже успели выбежать из дома и кричали друг на друга, что нужна вода.
На крыльце визжали близнецы.
– Беон и Ринна, сейчас же в дом! – приказала мама и поспешила на помощь Гатону.
Папа метнулся в сарай за вёдрами.
«Это плохо, да? Я виноват». Пиксит в панике кружил над огнём, извиваясь всем своим длинным телом и рассыпая во все стороны искры. И чем сильнее он расстраивался, тем их становилось больше.
«Нет, – отрезала она тем особым тоном, с каким обращалась к Беону, когда тот говорил глупости. – Это случайность. Ты этого не хотел».
«Я все исправлю! Я помогу!» Он снизился.
«Нет! Оставайся на высоте, по крайней мере пока не перестанешь искрить». Им нужно было потушить огонь, а не разжигать его. Воды из вёдер не хватало: языки пламени поднимались всё выше, к небу устремились грязные усики дыма.