Стихи

 
1971
 
  
«Одно мне хочется сказать поэтам»
 
 
 
Одно мне хочется сказать поэтам:
 
Умейте домолчаться до стихов.
 
Не пишется? Подумайте об этом,
 
Без оправданий, без обиняков.
 
Но, дознаваясь до жестокой сути
 
Жестокого молчанья своего,
 
О прямодушии не позабудьте,
 
И главное — не бойтесь ничего.
 
 
 
1971
 
  
ЛЕТЕНЬ
 
 
 
Повеял летний ветерок;
 
Не дуновенье — легкий вздох,
 
Блаженный вздох одохновенья.
 
Вздохнул и лег вдали дорог
 
На травы, на древесный мох
 
И вновь повеет на мгновенье.
 
 
 
Не слишком наша речь бедна,
 
В ней все имеет имена,
 
Да не одно: и «лед» и «ледень»,
 
А ветерок, что в летний час
 
Дыханьем юга нежит нас,
 
Когда-то назывался «летень».
 
 
 
1971
 
  
ТОПОЛЯ
 
(Превращения)
 
 
 
1
 
 
 
Поутру нынешней весной,
 
С окна отдернув занавески,
 
Я ахнула: передо мной
 
Толпятся в двухсотлетнем блеске —
 
В кудрявых белых париках,
 
В зеленых шелковых камзолах
 
Вельможи… (Заблудясь в веках,
 
Искали, видно, дней веселых
 
И не туда пришли впотьмах.)
 
Им что ни скажешь — все не то,
 
И я поэтому молчала.
 
Хоть не узнал бы их никто!
 
Роскошество их обличало —
 
Их пудреные парики,
 
Темно-зеленые камзолы,
 
Всему на свете вопреки,
 
Как возле царского престола,
 
Красуются перед окном,
 
И думать ни о чем ином
 
Я не могу. На миг забуду
 
И снова погляжу в окно,
 
И снова изумляюсь чуду,
 
Но вот в окне уже темно.
 
 
 
2
 
 
 
В новолунье, в полнолунье
 
Правит миром ночь-колдунья.
 
Утром все в окне иное,
 
Нет чудес вчерашних там,
 
Но распахнут предо мною
 
Монастырский древний храм…
 
Отступаю в тайном страхе —
 
За окном стоят монахи.
 
Видно, служба отошла:
 
Ни одной свечи зажженной,
 
Не звонят колокола,
 
Слышен шепот приглушенный:
 
«Вседержителю хвала».
 
 
 
3
 
 
 
И вновь превращенья свершаются ночью,
 
А утром прибой темно-белые клочья
 
Швыряет мне с моря, стоящего дыбом,
 
Дрожащего каждым зеленым изгибом.
 
Влетает в окошко тенистая пена
 
И вот затихает в углах постепенно
 
Густой пеленой тополиного пуха, —
 
В нем плоти, пожалуй, не больше, чем духа.
 
 
 
1972
  
  
РЫЛЕЕВ
 
 
 
Безумье, видимо… Гляди-ка,
 
Как мысли повернули дико!
 
Сначала вспомнилось о том,
 
Как, в форточку влетев, синички
 
Сухарь клюют… Кормитесь, птички,
 
У вас нахальство не в привычке,
 
Ведь голод и мороз притом;
 
Кто доживет до переклички
 
Перед рождественским постом!
 
Сперва — о птицах. А потом —
 
Что их воротничок высокий
 
Белеет, закрывая щеки…
 
Рылеев… Господи, прости!
 
Сознанья темные пути
 
И вправду неисповедимы.
 
Синиц высокий воротник
 
Мелькнул, исчез, и вдруг возник
 
Тот образ, юный, невредимый,
 
И воротник тугой высок,
 
Белеющий у смуглых щек,
 
Как заклинанье о спасеньи
 
От злых предчувствий… Сколь жесток
 
Тот век, тот царь. Хотя б глоток, —
 
Мгновенье воздуха, мгновенье!..
 
 
  
ПЕРЕД КАРТИНОЙ САВРАСОВА
 
(Весна в детстве)
 
 
 
Вешний грач по свежей пашне
 
Ходит с важностью всегдашней,
 
Ходит чинно взад-вперед.
 
Нету птицы богомольней,
 
Звон услышав колокольный,
 
Не спеша поклоны бьет.
 
Строгий звон великопостный
 
Понимает грач серьезный,
 
Первым встретил ледоход,
 
Первым видел половодье,
 
Пост великий на исходе,
 
Все меняется в природе,
 
И всему свой черед…
 
 
 
В самый светлый день весенний,
 
В день христова воскресенья,
 
С церкви зимнего Николы
 
Разольется звон веселый
 
И с пяти церквей в ответ
 
То ли звон, то ли свет.
 
Старший колокол — для фона:
 
Звук тяжелый и густой
 
В день веселый, день святой
 
Оттеняет перезвоны
 
Молодых колоколов.
 
Солнце синий воздух плавит,
 
Жарким блеском праздник славит
 
На крестах куполов…
 
 
 
Этот день впереди,
 
А пока погляди,
 
Как под звон великопостный
 
Ходит пашней грач серьезный,
 
Ходит чинно взад-вперед,
 
Не спеша поклоны бьет.
 
 
  
ПОЛЬСКИЕ ПОЭТЫ
 
 
 
Лесьмян — он по вертикали, —
 
В глубь земли и в глубь небес,
 
А Тувим — в долины, в дали,
 
Где на горизонте — лес.
 
А Галчинский?.. Разве просто
 
Обозреть его добро:
 
Зелень, серебро и звезды,
 
Звезды, зелень, серебро.