Сочинения. В 2-х томах

  
14
 
Ты все келейнее и строже,
 
 
 
Ты все келейнее и строже,
 
Непостижимее на взгляд…
 
О кто же, милостивый Боже,
 
В твоей печали виноват?
 
 
 
И косы пепельные глаже,
 
Чем раньше, стягиваешь ты,
 
Глухая мать сидит за пряжей
 
На поминальные холсты.
 
 
 
Она нездешнее постигла,
 
Как ты, молитвенно-строга…
 
Блуждают солнечные иглы
 
По колесу от очага.
 
 
 
Зимы предчувствием объяты,
 
Рыдают сосны на бору;
 
Опять глухие казематы
 
Тебе приснятся ввечеру.
 
 
 
Лишь станут сумерки синее,
 
Туман окутает реку, —
 
Отец, с веревкою на шее,
 
Придет и сядет к камельку.
 
 
 
Жених с простреленною грудью,
 
Сестра, погибшая в бою, —
 
Все по вечернему безлюдью
 
Сойдутся в хижину твою.
 
 
 
А Смерть останется за дверью,
 
Как ночь, загадочно темна.
 
И до рассвета суеверью
 
Ты будешь слепо предана.
 
 
  
15
 
О ризы вечера, багряно-золотые,
 
 
 
О ризы вечера, багряно-золотые,
 
Как ярое вино пьяните вы меня!
 
Отраднее душе развалины седые
 
Туманов — вестников рассветного огня.
 
 
 
Горите же мрачней, закатные завесы!
 
Идет Посланец Сил, чтоб сумрак одолеть;
 
Пусть в безднах темноты ликуют ночи бесы,
 
Отгулом вторит им орудий злая медь.
 
 
 
Звончее топоры поют перед рассветом,
 
От эшафота тень черней — перед зарей…
 
Одежды вечера пьянят багряным цветом,
 
А саваны утра покоят белизной.
 
 
  
16. ПРОГУЛКА
 
 
 
Двор, как дно огромной бочки,
 
Как замкнутое кольцо;
 
За решеткой одиночки
 
Чье-то бледное лицо.
 
 
 
Темной кофточки полоски,
 
Как ударов давних след,
 
И девической прически
 
В полумраке силуэт.
 
 
 
После памятной прогулки,
 
Образ светлый и родной,
 
В келье каменной и гулкой
 
Буду грезить я тобой.
 
 
 
Вспомню вечер безмятежный,
 
В бликах радужных балкон,
 
И поющий скрипкой нежной
 
За оградой граммофон.
 
 
 
Светло-крашеную шлюпку,
 
Весел мерную молву,
 
Рядом девушку-голубку —
 
Белый призрак наяву…
 
 
 
Я все тот же — мощи жаркой
 
Не сломил тяжелый свод…
 
Выйди, белая русалка,
 
К лодке, дремлющей у вод!
 
 
 
Поплывем мы… Сон нелепый!
 
Двор, как ямы мрачной дно,
 
За окном глухого склепа
 
И зловеще и темно.
 
 
 
(1907)
  
  
17
 
Я надену черную рубаху,
 
 
 
Я надену черную рубаху,
 
И вослед за мутным фонарем
 
По камням двора пройду на плаху
 
С молчаливо ласковым лицом.
 
 
 
Вспомню маму, крашеную прялку,
 
Синий вечер, дрему паутин,
 
За окном ночующую галку,
 
На окне любимый бальзамин,
 
 
 
Луговин поемные просторы,
 
Тишину обкошенной межи,
 
Облаков жемчужные узоры
 
И девичью песенку во ржи:
 
 
 
Узкая полосынька
 
Клинышком сошлась, —
 
Не во-время косынька
 
На две расплелась,
 
 
 
Развилась по спинушке,
 
Как льняная плеть, —
 
Не тебе-детинушке
 
Девушкой владеть.
 
 
 
Деревца вилавого
 
С маху не срубить, —
 
Парня разудалого
 
Силой не любить.
 
Белая березынька
 
 
 
Клонится к дождю…
 
Не кукуй, загозынька,
 
Про судьбу мою…
 
 
 
Но прервут куранты крепостные
 
Песню-думу боем роковым…
 
Бред души! То заводи речные
 
С тростником поют береговым.
 
 
 
Сердца сон кромешный как могила!
 
Опустил свой парус рыбарь-день.
 
И слезятся жалостно и хило
 
Огоньки прибрежных деревень.
 
 
 
(1911)
 
  
18
 
Темным зовам не верит душа,
 
 
 
Темным зовам не верит душа,
 
Не летит встречу призракам ночи.
 
Ты как осень ясна, хороша,
 
Только строже и в ласках короче.
 
 
 
Потянулися с криком в отлет
 
Журавли над потусклой равниной.
 
Как с природой, тебя эшафот
 
Не разлучит с родимой кручиной.
 
 
 
Не однажды под осени плач,
 
О тебе — невозвратно далекой,
 
За разгульным стаканом палач
 
Головою поникнет жестокой.
 
 
  
19
 
Безответным рабом
 
 
 
«Безответным рабом
 
Я в могилу сойду,
 
Под сосновым крестом
 
Свою долю найду».
 
 
 
Эту песню певал
 
Мой страдалец-отец,
 
И по смерть завещал
 
Допевать мне конец.
 
 
 
Но не стоном отцов
 
Моя песнь прозвучит,
 
А раскатом громов
 
Над землей пролетит.
 
 
 
Не безгласным рабом,
 
Проклиная житье,
 
А свободным орлом
 
Допою я ее.