Стихотворения (1970–1980)

1976
  
«Встречая мирную зарю…»
 
 
 
Встречая мирную зарю
 
В ночной пустыне Ленинграда,
 
Я отрешенно говорю:
 
— Горят Бадаевские склады…
 
 
 
И спутник мой не удивлен,
 
Всё понимая с полуслова,
 
Пожары те же видит он
 
В дыму рассвета городского.
 
 
 
Вновь на него багровый свет
 
Бросает зарево блокады.
 
Пятнадцать, тридцать, сотню лет
 
Горят Бадаевские склады…
 
 
1976
  
«ПИОНЕР-БОЛЬШЕВИК»
 
 
 
Этот холм невысок,
 
Этот холм невелик,
 
Похоронен на нем
 
«Пионер-большевик».
 
Да, на камне начертано
 
Именно так…
 
Здесь всегда
 
Замедляют прохожие шаг,
 
Чтобы вдуматься в смысл
 
Неожиданных слов,
 
Чтобы вслушаться в эхо
 
Двадцатых годов.
 
Хоронили горниста
 
Полвека назад,
 
Молчаливо шагал
 
Пионерский отряд.
 
Барабанная дробь,
 
Взлет прощальный руки.
 
Эпитафию вместе
 
Сложили дружки:
 
«Пионер-большевик,
 
Мы гордимся тобой —
 
Это есть наш последний
 
И решительный бой!»
 
 
 
Отгремели года,
 
Отгорели года.
 
Человек на протезе
 
Приходит сюда —
 
Партизанил в войну
 
Комсомольский отряд,
 
Лишь один партизан
 
Возвратился назад.
 
Возвратился один,
 
И его ли вина,
 
Что порой без могил
 
Хоронила Война?..
 
Потому и приходит,
 
Как перст, одинок,
 
Он на холм, где лежит
 
Школьный старый дружок —
 
Тот, кого подстерег
 
Злой кулацкий обрез…
 
Гаснет день.
 
Заливаются горны окрест.
 
Искры первых костров
 
Светлячками летят —
 
Как полвека назад,
 
Как полвека назад.
 
И о холм ударяется
 
Песни прибой:
 
«Это есть наш последний
 
И решительный бой!»
 
 
1976
  
«Брожу, как в юности, одна…»
 
 
 
Брожу, как в юности, одна
 
В глухих лесах, по диким склонам,
 
Где обнимает тишина
 
Меня объятием влюбленным,
 
Где отступает суета
 
И где за мною вместо друга,
 
Посвистывая, по пятам
 
Смешная прыгает пичуга.
 
Где два орла, как петухи,
 
Сцепившись, падают на тропку,
 
Где изменившие стихи
 
Опять стучатся в сердце робко.
 
 
1976
   
ПРЕДВЕСЕННЕЕ
 
 
 
Так было тихо, что казались,
 
Вдруг оглушившие меня,
 
Прыжки испуганного зайца
 
Тяжелым топотом коня.
 
 
 
Так было тихо, было тихо,
 
Что в предвесенней тишине
 
Смятенье и неразбериха,
 
Как волны, улеглись во мне.
 
 
 
Я знаю — скоро растворится
 
В душе последний тонкий лед,
 
Поскольку тенькают синицы: —
 
Зима прошла, весна идет!
 
 
1976
  
В ЛЕСУ
 
 
 
Там, где полынью пахнет горячо,
 
Там, где прохладой тонко пахнет мята,
 
Пульсировал безвестный родничок,
 
От глаз туристов зарослями спрятан.
 
 
 
И что ему судьба великих рек? —
 
Пусть лакомится еж водою сладкой!
 
…Давным-давно хороший человек
 
Обнес источник каменною кладкой.
 
 
 
Как маленький колодезь он стоял.
 
Порой листок в нем, словно лодка, плавал.
 
Он был так чист, так беззащитно мал,
 
Вокруг него так буйствовали травы!..
 
 
 
Однажды, бросив важные дела
 
И вырвавшись из городского плена,
 
Я на родник случайно набрела
 
И, чтоб напиться, стала на колено.
 
 
 
Мне родничок доверчивый был рад,
 
И я была такому другу рада,
 
Но чей-то вдруг почувствовала взгляд
 
И вздрогнула от пристального взгляда.
 
 
 
Сквозь воду, из прозрачной глубины.
 
Как будто из галактики далекой,
 
Огромны, выпуклы, удивлены,
 
В меня уставились два странных ока.
 
 
 
И тишина — натянутой струной.
 
Я даже испугалась на мгновенье.
 
То… лягушонок — худенький, смешной
 
Увидел в первый раз венец творенья!
 
 
 
И вряд ли я забуду этот миг,
 
Хоть ничего и не случилось вроде…
 
Пульсирует ли нынче мой родник
 
И жив ли мой растерянный уродик?
 
 
 
Как жаль, что никогда я не пойму,
 
С улыбкой встречу вспоминая эту,
 
Какой же показалась я ему? —
 
Должно быть, чудищем с другой планеты!
 
 
1976
  
СЕВЕР
 
 
 
Скромный зяблик, как соловей,
 
Заливается на осине.
 
Из-под выгоревших бровей
 
Лето взор поднимает синий.
 
 
 
Им обласканная, стою,
 
А кузнечики — как цикады.
 
Север, Север! Красу твою
 
Разве сравнивать с южной надо?
 
 
 
Пусть все чаще мне снится юг —
 
Блеск Кавказа, сиянье Крыма!
 
Только Север, как старый друг —
 
Незаметный, незаменимый…