Стихотворения (1970–1980)

Сахалин
  
НЕРЕСТ
 
 
 
Сопит медвежонок рядом,
 
Рысь рыщет невдалеке.
 
С неистовой силой снаряда
 
Горбуша идет по реке.
 
Навстречу теченью!
 
В клочья
 
Изодраны плавники.
 
За смертью…
 
И днем, и ночью.
 
По острым камням реки.
 
По острым камням Пороная,
 
Летящего сквозь тайгу.
 
Виденье царь-рыбы, знаю,
 
Забыть уже не смогу.
 
Погибнут безумцы эти,
 
Как только закончат путь.
 
Погибнут затем,
 
Чтоб детям —
 
Малькам своим
 
Жизнь вдохнуть.
 
 
 
Москва, суета сплошная,
 
Но где-нибудь на бегу
 
Вдруг вспомню о Поронае,
 
Петляющем сквозь тайгу.
 
Как сильно тряхнула душу
 
Земли первозданной твердь
 
И таинство — ход горбуши,
 
Что смертью попрала смерть!
 
 
Сахалин
  
ОСЕНЬ
 
 
 
Прозрачными становятся деревья,
 
Ветшает их изношенный наряд.
 
Дымками одеваются деревни,
 
И слюдяные лужицы хрустят.
 
Засентябрило,
 
Ах, засентябрило…
 
А как у вас там,
 
На краю земли,
 
У вас —
 
На Сахалине и Курилах?
 
 
 
…Циклоны в наступление пошли.
 
Гремят шторма
 
В заливе Лаперуза,
 
Валы как небоскребы громоздя.
 
А на Оху
 
Спешат машины с грузом,
 
Рвут вертолеты
 
Пелену дождя.
 
Вдоль океана,
 
Трассою знакомой
 
(Потом прилив
 
Сотрет следы колес)
 
На «козликах»
 
Секретари райкомов
 
Торопятся кто в шахту,
 
Кто в лесхоз.
 
Спокойно ли
 
На станции цунами?
 
Как Тятя [2] —
 
Вдруг проснувшийся старик?..
 
Курилы, Сахалин! —
 
Следит за вами
 
Отцовскими глазами материк.
 
 
 
А в Подмосковье
 
Ежатся деревья,
 
Слетает их изношенный наряд.
 
Дымками одеваются деревни,
 
И слюдяные лужицы хрустят…
 
 
  
ПАРАМУШИР
 
 
 
До чего ненадежен мир! —
 
Словно порох
 
Земля под нами.
 
Мы — как остров Парамушир,
 
Что в мгновение
 
Смыт цунами…
 
 
 
Ну, а смутный душевный мир,
 
Честолюбий больное пламя?..
 
Мы как остров Парамушир —
 
Пощади нас,
 
Страстей цунами!
 
 
1978
   
СТЕПНОЙ КРЫМ
 
 
 
Есть особая грусть
 
В этой древней земле —
 
Там, где маки в пыли,
 
Словно искры в золе,
 
И где крокусов синие огоньки
 
Не боятся еще
 
Человечьей руки.
 
 
 
Вековая, степная,
 
Высокая грусть!
 
Ничего не забыла
 
Великая Русь.
 
О, шеломы курганов,
 
Каски в ржавой пыли! —
 
Здесь Мамая и Гитлера
 
Орды прошли…
 
 
1978
  
«На улице Десантников живу…»
 
 
 
На улице Десантников живу,
 
Иду по Партизанской за кизилом.
 
Пустые гильзы нахожу во рву —
 
Во рву, что рядом с братскою могилой.
 
 
 
В глухом урочище туман, как дым,
 
В оврагах расползается упрямо.
 
Землянок полустертые следы,
 
Окопов чуть намеченные шрамы.
 
 
 
В костре сырые ветки ворошу,
 
Сушу насквозь промоченные кеды,
 
А на закате в городок спешу —
 
На площадь Мира улицей Победы.
 
 
1978
  
ПУСТЫЕ ПЛЯЖИ
 
 
 
Опять в Крыму предзимнее приволье,
 
Опять над морем только чаек гам.
 
Пустые пляжи снова пахнут солью.
 
А не духами с потом пополам.
 
 
 
Пустые пляжи пахнут вновь озоном…
 
Напрасно, черный надрывая рот,
 
В «последнюю экскурсию сезона»
 
Охрипший рупор «дикарей» зовет.
 
 
 
Пустые пляжи снова пахнут йодом…
 
Какие там экскурсии, когда
 
Давно норд-остам полуостров отдан
 
И рыбаки готовят невода?
 
 
 
Пустые пляжи в ноябре угрюмы.
 
Оставшись с осенью наедине,
 
Они уже не отгоняют думы
 
О вечности, о смерти, о войне.
 
 
 
О том, как падали в песках сыпучих,
 
У кромки волн, десантные войска…
 
Пустые пляжи.
 
Снеговые тучи.
 
Тревожное мерцанье маяка.
 
 
1978
  
В КАРАБИХЕ У НЕКРАСОВА
 
 
 
Холодный дождь пытался неустанно
 
Нас разогнать —
 
Напрасные мечты!
 
Лишь зонтиками расцвела поляна,
 
Раскрылись исполинские цветы.
 
 
 
Стихи, стихи!
 
Самозабвенно слушать
 
И под дождем
 
Умеет вас народ.
 
 
 
Нет, никогда моей России душу
 
Благоразумный запад не поймет!
 
 
1978
  
ФЛОРЕНТИЙСКИЙ МАЙ
 
 
 
Я сказала плачущей:
 
— Синьора!
 
Не могу ли чем-нибудь помочь? —
 
А она:
 
— Убили Альдо Моро! —
 
И ушла, не оглянувшись, прочь.
 
 
 
Мраморные ангелы парили,
 
Плыли в небо храмов корабли.
 
Люди шли на площадь Синьории,
 
По призыву сердца люди шли.
 
 
 
Штор тяжелых опускались веки, —
 
Магазины слепли, как от слез.
 
Под ссутулившимся Понте Веккьо
 
Арно траурные воды нес.
 
 
 
И за Арно полыхали горы,
 
Вспышки солнца били по глазам.
 
В тех горах когда-то Альдо Моро
 
Воевал в отряде партизан.
 
 
 
Потому Флоренцией влюбленной
 
В древние соборы и дворцы,
 
Плыли партизанские знамена,
 
Шли Сопротивления бойцы.
 
 
 
Рядом с ними — молодые лица,
 
Изваяла скорбь их, высек гнев.
 
И шедевры гениев в Уффици
 
Перед ними сникли, побледнев.
 
 
 
Молча небо ангелы корили,
 
И, не чуя под собой земли,
 
Люди шли на площадь Синьории,
 
Как судьба — неотвратимо — шли.
 
 
 
Шли плечом к плечу, ладонь к ладони.
 
И сквозь плотную завесу лет
 
Долго кроткая мадонна Донни
 
Им молитвенно смотрела вслед…