Инверсия (СИ)

Шастунов почти отправился на рабочее место в портал. Как заметил мелькнувшие за поворотом тени.
Коридоры обсерватории в горе Андырчи очень длинные. Геофизическая лаборатория номер два, например, расположенная в самом конце, находится в четырех километрах от входа. Следующая лаборатория номер три, в трехста метрах от второй лаборатории, если двигаться по левому тоннелю. В пятиста — по правому.
Два тоннеля прорыты в целях безопасности: отделы обсерватории установлены в них то справа, то слева, на солидных расстояниях. Случись что: в прятки здесь можно играть годами. Новый Большой детектор построили за галлий-германиевым нейтринным телескопом. В трех вырытых залах: с самим детектором, с помещением для жидкости и для обработки данных сотрудниками.
Вот в помещение с детектором, тени и направились.
Данила решительно припустил следом. На поимку шпионов он не надеялся, однако шаловливые студенты вполне могли испортить вечер. И ведь вроде все покинули комплекс, Данила лично всех проверял на выезде с портала. Ну не с горы же, на планере, негодяи дерзким полетом обошли охрану? Или нашли слабое место с подъемом в хозблок? При желании с той лестницы можно тупо перебросить доску и перелезть через забор. Но для этого нужен сообщник.
Завернув во второй зал, он успел увидеть, как закрылась дверь к Большому детектору. Дошел до неё, начиная подволакивать занывшую ногу. Достал личную электронную карточку-вездеход, приложил к замку, который покорно щелкнул и осторожно зашел внутрь.
— … написал Роберт Элрих в журнале «Астрофизика частиц». Потому некоторые виды нейтрино движутся быстрее скорости света — вещал мужской голос.
Санёк, бойкий молодой студент с практики, вместе с Настей двигался по лестнице на наблюдательную площадку Большого детектора.
— Только вот до Элриха подобную догадку высказали Ходос, Хаузер и Костелецкий. — отозвался настин голос. — Они назвали нейтрино тахионом. Частицей, путешествующий во времени назад. Но мы до сих пор не знаем сколько видов нейтрино существуют.
Парочка остановилась на площадке, глядя на большой чан с ЛАБом. Да, по своей сути Большой детектор был котлом с раствором. Тройным котлом по принципу матрешки. В первом был жидкий сцинтиллятор, во втором — с двухметровым промежутком до стенок первого — вода с кремниевыми фотоэлектронными умножителями. Третий котел состоял из сплава металла, с минеральным маслом, заполняющим промежуток до второй стенки.
Диаметр детектора составлял двадцать пять метров, жидкий сцинтиллятор состоял из десяти тысячи тонн линейного алкил-бензола. Нормальный такой бассейн. В четыре раза больше по объему, чем олимпийский.
— А мои губы хотят совершить путешествие к твоим. — разбавил научный спор похотливый Санёк. Он немедленно приступил к выполнению своего плана, сграбастав в охапку девушку, возложив на задний бампер девицы свои руки. Видимо исключительно для опоры.
В следующий момент произошли две вещи: Данила решительно попинал массивную конструкцию здоровой ногой, Настя дала Саньку пощечину.
— Ты меня для разврата сюда позвал или научной статьи по практике? — вспыльчиво спросила она.
Пинки Дани по массивной металлической конструкции никто из них даже не заметил. С таким же успехом муравей может пытаться сдвинуть садовую скамейку.
— Ты чокнутая что ли? — заорал Саня, отпрыгивая. — Феминистка недобитая! Ждешь пока за тобой бобры придут?
— Молодые люди! — решительно выкрикнул Данила. До тестового запуска еще полчаса, но следовало поторопиться. — Немедленно спускайтесь, вы мешаете важному эксперименту!
— А ты нахер иди! — не удивился Санёк, пока Настя заливалась слезами, дав понять, как относится к третьему лишнему.
Делать нечего, пришлось Даниле подниматься по крутым ступенькам, за попутавшим берега студентом.
Пока он пыхтел над подъемом, Санек много чего успел высказать Насте. Об её странном имидже на потоке, образе недотроги и плоском внутреннем мире. В том смысле, что плоскость лежит исключительно в мире науки. «Мы такое всем универом осуждаем» — сказал Саня.
 
Кто его уполномочил выступать за цитадель образования он не сообщил. Здоровый, откормленный, розовощекий мажор плохо вписывался в образ умника, обучающегося по специфичной специальности, связанной с высокими энергиями и элементарными частицами. Единственным связующим звеном можно было назвать его самомнение. Оно носило космический характер.
«Хотя бы пар выпустит. — рассудительно думал Данила, одолевая ступени. — Не драться же ему со студентом. Некрасиво и губительно для молодого человека.»
Но Саня только пуще прежнего распалился.
— Залез, инвалид? — поприветствовал он издевательски. — Обратно, с моей поправочкой в девять-восемьсот две, начнешь спускаться. Даже жаль, что мы не на Северном полюсе. Было бы чуть быстрее.
Что такое девять-восемьсот две Данила не сразу понял, но тут Саня пригнул голову и ринулся свирепым быком на него. Это было так неожиданно и глупо, что Даня внутренне растерялся. Машинально только успел немного развернуться, выставить вперед левую ногу, чтобы проход был не в обе ноги.
От грамотного прохода, когда конечность фиксируют, защиты практически нет. Хороший борец поднимет и бросит. Или закрутит, на болевой перейдет. У обычного человека, да пусть даже хорошего боксера, шансов на противодействие нет. Если не прорабатывал борцовскую технику.
Данила наклонился, вцепился левой рукой в локоть противника, не давая перейти захвату на вторую ногу, любой борец будет стремиться к полному превосходству. Сейчас надо было сделать шаг вперед, рвануть, толчком выводя соперника из равновесия, освобождая ногу и упасть сверху, с захватом плеча и шеи сверху.
Будь Данила здоров, так оно бы и вышло. Но сила захвата трех пальцев заметно ниже здоровой кисти. Раненая нога, на которую он прихрамывал, заныла и надломилась. За тот короткий миг, когда Саня схватил его и с торжествующим рыком поднял, до Данилы дошло осознание, что такое девять-восемьсот две.
Это скорость свободного падения на земле. Вторая мысль носила прозренческий характер: на Северном полюсе сила притяжения выше.
Потом Саня развернул далеко не легкую тушу Данилы и перекинул через невысокий бортик. Наблюдательная площадка Большого детектора называлась так, не потому что на ней зависало высокое руководство, медитируя на тихую гладь линейного алкил-бензола с присадкой фенилоксазола. На площадке была установлена аппаратура для телеметрии: бортики были невысокие.
Даня, конечно, вцепился в тушку врага. Пусть линейный алкил-бензол с фенилоксазолом звучал грозно, и вызывал при озвучивании образы человека, заживо растворяющимся в серной кислоте. На деле нетоксичная, совершенно прозрачная, малолетучая жидкость без запаха. Такое в жидкое мыло добавляют в качестве эмульгатора. Но лететь десять метров до неё абсолютно не прикольно. Да и вообще, совсем скоро запуск тестового эксперимента, подводит он заведующего.
В ответ его мыслям погасло освещение. Темнота воцарилась вокруг. Ненадолго. Нелепо сучивший ногами и руками в полете Данила, почти достиг спиной водного зеркала, как темнота пошла рябью.
Вот будь на месте Дани известный физик-теоретик Митио Каку, он бы воскликнул что-то вроде: «Вижу гравитационные струны! Рябь пространства-времени!» Накатал бы несколько книг, стал еще более известен в мире, получил наконец свою Нобелевку.
Но в глазах Шастунова отпечаталось лишь бледное лицо Насти и кусок оторванной ткани от футболки мажора в руке. Его охватило чувство невесомости полета и разлившееся в груди острое сожаление на свою слабость.
Это всё, что успел зафиксировать Даня, перед тем как исчезнуть.
  
Глава 2
 
Всполохи света ударили по глазам внезапно. Обоняние подверглось атаке новых запахов и вкусов. Левая рука донесла ощущение теплой ладошки в ней. Правая сигнализировала о полном порядке, неведомым образом вернув к жизни два потерянных пальца. Обстановка сменилась столь разительно, что ошарашенный, я потерял ориентацию, зашатавшись. Благо моя тушка была втиснута в толпу и упасть не получилось.