Я бросаю тебе вызов (ЛП)

Или если бы это была любовь сейчас…
Что такое любовь?
Когда мне было семнадцать, Лила ворвалась в мою жизнь со всей яростью дракона, дерзкой и упрямой. Как Белоснежка с рейтингом R, с задницей, которая должна была быть незаконной, и ртом, который соблазнял меня засунуть свой член ей в горло.
В двадцать лет я понял, что когда мы впервые встретились, Лила и я были двумя подростками, которые были слишком молоды, чтобы понять, что такое любовь, пока мы не погрузились в нее слишком глубоко.
«Просто друзья» были легким выходом, вместо того, чтобы принять наши растущие чувства друг к другу.
Было около трех часов ночи, когда Лила заснула у меня на руках, запыхавшаяся, болезненная и измученная. Она свернулась калачиком, прижавшись своим мягким, обнаженным телом к моему.
Я наблюдал за ее сном, за ее надутыми губами, за ее мягкими вздохами и тихим храпом.
У всех есть зависимость, у меня просто была Лила Гарсия.
Мой лучший друг.
Тот самый лучший друг, которого я трахнул прошлой ночью.
Теперь пути назад не было; черта была перейдена, и теперь, когда я попробовал ее на вкус, я не мог позволить ей уйти.
Лила была моим любимым наркотиком, и она чертовски вызывала привыкание.
Ее запах, ее улыбки, ее смех.
То, как она двигалась, как светилось ее лицо, когда она говорила о чем-то, что делало ее счастливой.
Я вдохнул ее.
Лила была так глубоко под моей кожей, впиваясь глубже в мою плоть, смешиваясь с моей кровью и перекачивая мои вены.
В том, что я чувствовал к ней, не было ничего спокойного и легкого.
Мои чувства к Лиле сводили с ума. Подобно буре, открывающей небо, жестокой и бушующей… всепоглощающей.
Я не мог отпустить ее, не после сегодняшнего вечера.
Я никогда не забуду звук ее стонов, ее тихое хныканье, когда она умоляла меня трахнуть ее сильнее, вид ее розовой киски, блестящей от потребности - для меня. Я никогда не забуду, как она чувствовала себя в моих объятиях, обнаженная и безудержная.
Нет, я не мог отпустить ее.
Не сейчас. Не сегодня, не завтра. Никогда.
Обхватив рукой ее бедра, я притянул Лилу ближе. Ее запах был вокруг меня, на моей коже, на моих волосах… на моих губах…
Я все еще чувствовал ее вкус на своем языке.
Если бы я знал Лилу так хорошо, как мне хотелось бы думать, тогда…
Завтра утром она бы проснулась и попыталась сбежать. Возможно, мы были немного пьяны прошлой ночью, но мы оба чертовски хорошо знали, что мы делаем и каковы последствия этого. Она собиралась все переосмыслить и попытаться поставить между нами большую дистанцию.
Очень жаль.
Слишком. Блядь. Плохо.
Теперь она моя.
Я проснулся от того, что Лила встала с кровати. Я взглянул на нее из-под полусонных глаз, наблюдая за тем, как она бесшумно сходит с ума.
Я ждал, надеясь, что она снова заберется в постель.
Я больше не был пьян и мог думать более ясным умом. И она тоже могла.
Посмотри мне в глаза, Лила. Признай то, что мы сделали, и не бросай меня, черт возьми.
Она наткнулась на нашу брошенную одежду и натянула халат. Лила всхлипнула, бросив на меня быстрый взгляд, но не заметила, что я не сплю… наблюдая, как она уходит от меня.
Я ждал, что она передумает, ждал, что она останется.
Сделай меня своим первым выбором.
Когда она подошла к двери, я спрыгнул с кровати, сжав кулаки.
К черту это. Черт возьми, нет.
Разъяренный и разочарованный ее выбором, я шагнул вперед и захлопнул дверь. Мое сердце колотилось в груди. Лила ахнула, когда я схватил ее за руку и оттолкнул от двери, зажав между стеной и моим обнаженным телом.
Она была чертовски труслива.
Лила толкнула меня в грудь; ее глаза широко раскрыты.
— Куда это ты собралась? — спросил я более резким голосом, чем собирался. Моя челюсть сжалась, когда я зарычал сквозь стиснутые зубы. — Назад к Люсьену, чтобы ты могла трахнуть и его? Неужели прошлой ночи было недостаточно?
 
Я знал, что был несправедлив, но я не ожидал этого, хотя это было… острая потребность заявить права на нее.
Она врезала своими крошечными кулачками мне в грудь, пытаясь оттолкнуть меня, но безуспешно. Я втиснулся в ее пространство с низким рычанием, раздвинув ее ноги, просунув свое колено между ее бедер, удерживая свою Лилу в плену.
Может быть, это был адреналин, бурлящий в моих венах, но я был чертовски зол. На нее. На себя.
За то, что хотел, чтобы она осталась.
Я… не мог… думать… здраво.
Когда Лила снова попыталась оттолкнуть меня, моя ладонь скользнула по ее шее. Ее глаза расширились, когда она перестала сопротивляться, ее губы разошлись с безмолвным вздохом, а моя хватка сжала ее горло.
Она пришла ко мне прошлой ночью. Она хотела меня так же сильно, как я нуждался в ней.
Мой взгляд опустился на ее пухлые губы, умоляющие о поцелуе. Моя рука двинулась вверх, обхватывая ее челюсть. Слегка расстроенный, с острой потребностью вытолкнуть ее за ее тщательно установленные границы, я перешагнул черту. 
— Неужели твоя сладкая киска такая похотливая, Лила?
Да, я был мудаком.
Но она была трусихой, потому что бежала.
— Отпусти меня! Да что с тобой такое?! — сплюнула она, подняв руку, словно собираясь дать мне пощечину.
Наконец-то реакция, которую я ждал.
Прежде чем она успела ударить меня, я схватил ее за запястье и дернул ее руку вниз, прижимая ее ладонь к своей груди. Чувствуй меня.
Она тихонько икнула, и я поклялся, что слышу, как бьется ее сердце, так же сильно, как и мое. Тук, тук, тук.
Был момент, когда время остановилось, мир остановился, прежде чем я впился своими губами в ее губы.
Почувствуй меня.
В тот момент, когда наши губы встретились, мир погрузился в кружащуюся тишину.
Перед тем, как мы совершили аварийную посадку. Задыхаясь, целуясь… ведя безмолвную войну. Она оттолкнула меня, а затем сильнее прижала к себе.
Лила застонала от нашего поцелуя и открыла для меня рот. Я хотел обладать ею — ее сердцем, ее телом… ее разумом. Черт, я, должно быть, совсем потерял сознание.
В этом поцелуе не было ничего сладкого или нежного.
Я наказывал ее зубами и языком, все еще злясь на то, что она даже подумывала оставить меня.
Уйти… прочь… от… меня.
Мои пальцы сжали ее затылок, и она позволила мне грубо пожирать ее рот, всхлипывая, но не отстраняясь. Мои зубы задели ее нижнюю губу, чувствуя, как она распухла, и металлический привкус крови наполнил мой рот. Должно быть, я укусил ее… или она укусила меня так сильно, что потекла кровь. Я не знал. Я не знал, где я начал, а где она.
Ее ногти вонзились в кожу над моим сердцем, и я зашипел на ее разбитые губы. Я отстранился, только немного. Грудь Лайлы вздымалась с каждым тяжелым вздохом. Ее губы были распухшими и красными, восторженными. Красивые. Мои.
Мое дыхание задержалось на ее губах, прежде чем я снова прижался к ее губам.
Почувствуй меня.
Все в этом поцелуе было… сладким и нежным.
Я поцеловал ее так, как будто это был наш первый поцелуй — как я должен был поцеловать ее в первый раз — когда нам было по семнадцать лет. Когда мы были слишком молоды и слишком глупы.
Лила таяла в моих объятиях, ее руки обвились вокруг моих плеч.
— Я бросаю тебе вызов поцеловать меня, — прохрипел я между нашими поцелуями, бросая ей в ответ ее собственные слова. Она бросила мне вызов прошлой ночью, теперь была моя очередь.
— Я бросаю тебе вызов, чтобы ты осталась. — Мои губы снова коснулись ее. Почувствуй меня.
Мое сердце забилось в груди. Лила дрожала в моих руках, но не от холода. Она сильнее впилась пальцами в изгиб моих плеч.
— Я бросаю вызов дать нам шанс, — сказал я, глядя в ее темные затуманенные глаза. — Я бросаю вызов, Лила.