Выбор

Доктор пришёл в полнейший восторг, услышав про скалпрум. Он оказывается только недавно узнал об этом замечательном изобретении и послал заявку в столицу, чтобы ему обязательно прислали.
Уже начали примеряться, как бы половчее несчастного пса переложить на носилки, чтобы отнести ближе ко дворцу, как появился высокий худой старик, весь в чёрном и без слов, одним движением руки остановил всю суету. Граф Забела попытался что-то сказать, но старик посмотрел на него и граф сделал шаг назад.
Старик сел на колени рядом с Батыром, положил руку ему на бок, наклонился и начал что-то тихо говорить, поглаживая ему бок. Ирэн услышала, что дыхание Батыра становилось всё тише и тише и вдруг ей показалось, что оно совсем стихло и в этот момент старик одним ловким движением вывернул болт из бока животного, и Ирэн ожидала, что сейчас польётся кровь, но крови не было.
— Он умер, — в ужасе подумала Ирэн, — как же так, ведь ранение было совсем не глубокое.
А старик между тем достал из кармана белую тряпицу, развернул её, там была игла со вдетой нитью. И склонившись над Батыром, старик начал зашивать рану.
Ирэн не могла понять, что происходит. Батыр не двигался, а старик зашивал рану мёртвому псу? Зачем?
Но вот, закончив зашивать, старик всё так же не торопясь убрал иглу в тряпицу и достал из другого кармана такую же белую тряпицу, только на этот раз из неё достал какой-то мох, который приложил на рану и, подозвав графа Андрея замотал корпией вокруг туловища собаки. Когда повязка была наложена, старика снова наклонился к уху Батыра и слегка шлёпнул его по носу
Пару секунд ничего не происходило, а потом… потом Батыр чихнул. Встал, осторожно, будто бы сам себе не доверяя в том, что может это сделать. Повернулся к старику, всё ещё сидящему на коленях, сделал пару шагов и положил огромную лобастую голову тому на плечо, предварительно облизав лицо.
Старик даже не поморщился, обнял руками голову Батыра и что-то зашептал ему в ухо. Потом встал и потрепав короткие уши алабая так же молча ушёл.
Граф Андрей подошёл к Батыру сел рядом, обнял его:
— Какой же ты у меня молодец!
Ирэн облегчённо выдохнула, а стоящий рядом доктор, откашлялся, как будто сомневаясь, стоит ли говорить или нет, но всё же сказал:
— Прошу меня простить, а могу я всё же получить хотя бы один скалпрум?
Ирэн, которая только пару секунд назад, не знала, как пережить смерть Батыра, счастливо рассмеялась и ответила утвердительно.
Сама тоже подошла к алабаю, не жалея платья, которое и так было безнадёжно испачкано, опустилась на колени и обняла пса, сказав только одно слово —спасибо.
Вдруг за спинами столпившихся вокруг площадки людей возник какой-то шум, Ирэн обернулась и увидела, что Али-Мирза тащит за шкирку какого-то мальчишку. Когда Али приблизился ближе, то стало понятно, что в руках у него не мальчишка, а скорее молодой парень, только какой-то мелкий и тощий.
Пройдя в круг, Али швырнул парня на землю:
— Вот, это он стрелял. Мои люди увидели его в горах и не дали ему уйти. Вот из этого стрелял, — и Али показал всем арбалет.
Арбалет выглядел гораздо лучше своего владельца. Явно был дорогой и изготовлен хорошим мастером. У Ирэн даже возникло чувство несоответствия от того, как выглядел несостоявшийся убийца и каким дорогим было его оружие.
— Г-говори, ш-шакал, кто тебя послал? — в голосе Али было обещание смерти
Парень сидел на земле и озирался, но не делал попыток ни убежать, ни ответить на заданный вопрос.
— Откуда у тебя броттский арбалет? — подошёл к парню Морозов и подал ему руку, — вставай, что ты, никто не собирается тебя убивать
Али между тем метал «громы и молнии»:
— Яша, что ты с ним церемонишься, в пыточную его, и на дыбу, я дам двоих янычар, когда начнут полосками кожу снимать, тогда он точно заговорит.
Ирэн сначала не поняла, что происходит и отчего вдруг Али стал таким кровожадным, а потом вспомнила, что есть такая тактика: «добрый и злой полицейский». Сегодня, видимо, Яша «добрый».
У парня затряслись губы, особенно когда Али сделал пару шагов к нему, то он попросту попытался спрятаться за Морозова и заговорил:
— Не надо в пыточную. Я всё скажу, всё скажу
Ирэн думала, что это Тереза организовала покушение, но парень назвал совсем другое имя:
— Джон Лойсон
Морозов взглянул на Забела, потом осмотрелся вокруг, коротко сказал, обращаясь к Али:
— Скажи своим, пусть отодвинут людей
Потом обратился к Андрею:
— Бротта?
Забела кивнул.
— Почему Ирэн? Думаешь узнали? — снова спросил Морозов у Забела и вдруг сообразил, что Ирэн стоит рядом.
— О чём узнали? Э-то что было покушение на меня? Это не Тереза Леониди? — Ирэн занервничала и проговорилась о Терезе, хотя изначально не собиралась рассказываться о том, конфликте, который произошёл.
— А что Тереза? — Морозов искренне удивился, — вроде бы с семьёй Леониди всё выяснили?
Как раз подошёл Али и сказал, что вчера встретили Терезу недалеко от входа во дворец и та что-то сказала Ирэн, но что, он не слышал.
— Что она сказала тебе, Ирэн? — спросил Морозов
— Да ничего такого, — Ирэн подумала, что только-только закончилась лезга и нечего снова вспоминать о проделках глупой девчонки.
Но Якоб настаивал:
— Ирэн, пойми, в таких делах не бывает неважного, почему ты от нас скрываешь?
И здесь Ирэн словно «муха укусила»:
— Ну вы же тоже мне не всё рассказываете.
Сказала и насмешливо взглянула на Забелу и на Морозова.
И поняла, что значит «не в бровь, а в глаз».
Оба пристыженно замолчали.
Наконец, Забела произнёс:
— Я всё расскажу, Ирэн, но не сейчас.
Ирэн кивнула, принимая, но перед тем, как рассказать про угрозы от Терезы, взяла с мужчин слово, что они не будут снова назначать лезгу за честь, а просто-напросто проведут расследование и накажут виновных.
— Вы же цивилизованные люди и понимаете, когда надо…— начала было Ирэн и тут же осеклась под укоризненным взглядом Али-Мирзы.
Ну да, нашлась, тоже учительница, — уже про себя подумала Ирэн. Не стоит таких мужчин «превращать» в послушных «деточек», сами большие, разберутся.
Улыбнулась и обозначив, что ей бы надо привести себя в порядок, ушла с площадки в сопровождении грозных янычар, которые окружили её плотным кольцом.
И никто из них снова не увидел, что в горах, зацепившись за скалы, за всем происходящим наблюдал человек, очень старавшийся, чтобы его не заметили.
 
* * *