Академия сердцеедов. Отбор

—Ева! Стой!
Ага, сейчас.
Я подхватила подол и побежала еще быстрее, проворно снуя среди толпы, а Эмма и Камилла, позабыв о булочках, ринулись следом за мной.
—Остановите ее!— визжал кто-то из них.
Но люди только расступались с провожали нашу процессию взглядами, полными недоумения.
—Ева! Немедленно вернись! Мы все скажем маме!
С каждым шагом расстояние между нами увеличивалось. На узких, неровных улицах Муравейника мои старые сандалии оказались удобнее каблуков. Я неслась, ловко перескакивая через лужи и кучи мусора, а сестры безбожно отставали и давились руганью.
Вскоре я выбралась из торгового квартала к старым складам. Тут пахло рыбой, протухшими овощами и мокрой шерстью. В узких проулках прямо поверх жирной грязи были кинуты старые доски, которые при каждом шаге прогибались и неприятно хлюпали. Кругом сновали крысы и облезшие, вечно голодные кошки.
Я проскочила этот район, задержав дыхание. Потом вывернула на улицу, где ютились неприглядного вида кабаки.
—Красавица, куда спешишь? Иди сюда, старый Ден тебя полюбит…
Я увернулась от забулдыги, дыхнувшего на меня застарелым перегаром, и помчалась дальше, не обращая внимания на его хриплые проклятия.
Впереди уже маячила полупустая пристань. Я выскочила на нее, как пробка из бутылки с забродившим квасом, и чуть не завизжала от отчаяния, потому что один единственный паром до Хайса уже был готов к отплытию.
—Подождите меня! Пожалуйста!
—Деньги есть?— грозно спросил возничий, когда я подскочила к краю причала.
—Да! Возьмите!— кинула ему холщовый мешочек, а потом, не обращая внимания на любопытные взгляды пассажиров, толпившихся на платформе, принялась выуживать монеты из потайного кармана лифа,— Вот еще!
Меня потряхивало от волнения, а мужчина спокойно пересчитал наличность и только после этого милостиво протянул мне руку:
—Заскакивайте!
Я ухватилась за натруженную шершавую ладонь и, зажмурившись, чтобы не видеть, как внизу бьются темные, зловещие волны, перескочила на борт. Тут же, распугав всех окрестных чаек, раздалось три протяжных гудка, и паром пришел в движение. А когда он уже прилично отошел от берега, на пристань выскочили сестры:
—Стойте! Вернитесь немедленно! Ей туда нельзя! Ева!
Я отвернулась, словно не знала этих двоих, и устремила полный надежды взгляд на противоположный берег угрюмой реки. Туда, где под свинцово-серыми облаками вольготно расположился Хайс. Город-мечта, в который мечтает вырваться каждый житель из трущоб Муравейника.
    
Глава 1.3
Переправа через реку заняла больше часа, и когда паром еще тащился на середине, небо первый раз озарил резкий росчерк белой молнии, а следом обрушился гулкий, пробирающий до самых костей, раскат грома. Кто-то из пассажиров испуганно всхлипнул, остальные только плотнее прижимали к себе пожитки и сдвигались ближе к центру, потому что тяжелые волны начали раскачивать старое судно.
Я тоже спряталась. Нашла место между какими-то коробками, забилась в него поглубже, а сверху примостила сумку для продуктов, которую мне дала мачеха. Так себе укрытие, но другого не было.
Водитель парома оказался более подготовленным чем мы, и достал из ящика широкий, темно-бордовый дождевик.
А потом ливануло.
Не видно было ни-че-го. Кругом непроглядная стена дождя, словно в целом мире никого не осталось кроме кучки бедолаг на старом, проржавевшем корыте. Они жались к друг другу, пытались организовать навес из дырявого брезента, валяющегося на палубе, и все равно промокли до нитки.
Я так точно была сырая насквозь. Мокрые волосы липли к лицу, платье — к телу, в сандалиях хлюпало, но эти мелочи меня не волновали. Все еще не верилось, что это происходит наяву. Что я получила новую метку, а с ней и шанс прорваться в академию, сбежала от сестер и теперь одна еду в Хайс.
Страшно? До жути! Отступить и вернуться обратно, под чуткий контроль мачехи? Да ни за что!
Когда паром приткнулся к пристани на другом берегу, пассажиры уже смирились со своей участью. Никто никуда не торопился, бесполезный брезент валялся в стороне, а капитан так и вовсе сидел верхом на ящике и степенно покуривал трубку, умудряясь прикрывать огонек от воды, хлещущей с небес.
Выбравшись на берег, я отправилась следом за остальными к узкой лестнице, которая узкой лентой вела наверх к пропускному пункту. На самой вершине в маленькой кабинке, с мутным стеклом, нас поджидал контролер. У каждого из приехавших он спрашивал имя и цель прибытия в Хайс.
—Ева Найтли,— торопливо произнесла я, когда подошла моя очередь,— приехала поступать в академию Весмор.
Услышав это, контролер оторвался от своих бумажек и удивленно посмотрел на меня. Выглядела я жалко — в старом платье, висевшем на мне мокрой бесформенной тряпкой, с волосами, облепившими лицо и посиневшими от холода губами, но этот взгляд, полный сомнения, выдержала с достоинством.
—Девушка, не задерживаете!— женщина позади меня надсадно пыхтела и тащила за собой тюк с барахлом,— проходите.
Контролер переключился на нее, а я прошла через турникет и оказалась на набережной Хайса. И потерялась…
Потому что здесь все было не таким, как в Муравейнике. У нас на улицах всегда надо было держать ухо востро, иначе мигом попадешь под колеса телеги или под разбитые копыта трудяг-лошадей. Здесь же по дороге двигались неспешные экипажи, а для пешеходов была выделена отдельная зона, обнесенная резным ограждением. На другой стороне за высокими красивыми заборами уже начинались дома богачей — хорошо отштукатуренные, с высокими чистыми окнами, и крышами, отделанными красной черепицей. Куда ни глянь — везде просторно и чисто. Даже кусты вдоль дороги были аккуратно подстрижены и напоминали игрушечные фигурки!
Пока я озиралась по сторонам и дивилась тому, как живут на другой стороне реки, все мои попутчики прошли контроль и рассосались по своим делам. Только пышная женщина с баулами все еще стояла у обочины и кого-то ждала.
—Простите,— я подошла к ней и робко улыбнулась,— не подскажите, как добраться до академии? Я первый раз в городе и не знаю, куда идти.
Она тоже странно посмотрела на меня, будто дивилась, как такая убогая девица, смеет заикаться про Вэсмор, но все-таки ответила:
—В ту сторону иди. Доберешься до старой церкви, поднимайся в гору, а дальше у прохожих спрашивай…может и дойдешь.
Я поблагодарила ее за помощь и отправилась в указанном направлении.
К счастью, дождь начал уже стихать. В сандалиях по-прежнему задорно хлюпало, дурацкая сумка с бидоном внутри оттягивала плечо, но я была настроена крайне решительно и во что бы то ни стало собиралась добраться до академии.
 
* * *
Я до одури жалела о том, что не купила у Василисы хотя бы засохший пирожок или хлебушка, потому что в Хайсе на ту одинокую монетку, что уныло болталась у меня в лифе нельзя было купить ровным счетом ничего. Даже в пекарне в стороне от главной улицы, обычная булка стоила в три раза дороже чем в Муравейнике, про остальное я молчу.