Невидимка (СИ)
— Нет. У тебя есть Яна. Это твой шанс быть нормальным мужиком. Ты же сюда с ней приехал! А уехать хочешь с Костей?
— Я приехал сюда к Анвару, а Яна приехала позже, за мной. Яна здесь ни при чём. Я не люблю её.
— Зачем же ты ей вялишь мозги?
— Я должен был её выгнать? Послать её? Она знает, что я люблю не её.
— Ты любишь Костика. Я помню. Так и ищи его!
— Я уже не хочу его искать. Мне нужен ты.
— Ты меня совсем не знаешь.
— Узнаю.
— Это бессмысленный разговор. Мы очень тебе благодарны, Борис, за яхту, за рафтинг, за парашюты эти… Ты щедрый, ты упорный, ты даже красивый и умный. Но послезавтра мы улетаем. И у меня начнётся своя жизнь, а у тебя продолжится своя. Без пересечений!
— Нет, так не будет. Ты не Костик, я знаю, где тебя искать.
— Не нужно меня искать! Я говорю тебе: нет.
— Без шанса?
— Без шанса.
— Я тебе так противен?
— Всё! Меня ждут ребята. Спасибо тебе за всё… Прощай. — Лерка встал и направился к столику с друзьями. Те сразу встали, не допив коктейли, засобирались уезжать. И никаких расспросов как обычно, никаких подколок и шуточек. Только уже в машине Матвей спросил:
— А телефон он тебе не вернул?
— Блин. Я забыл спросить…
Больше эту тему не поднимали. Похоже, парни ощущали Леркину растерянность и даже панику, уважали его чувства. Нарочито говорили обо всём на свете, но не о Бориславе и его щедротах. Они добросовестно и правильно провели вечер на отельном пляже, остались на смешную самопальную дискотеку с, надо признать, крутой светомузыкой. И рано (преступно рано для лета) легли спать. Завтра «выпускной» — последний день. Завтра они собираются отжечь в «Трокадеро», оставить память и, если получится, памятники своим каникулам.
Утреннее море — купель беззаботного лета. Удерживает пловца на прохладной ладони, освежает виски, распрямляет сонный позвоночник, размывает вчерашние сомнения. Обычно Лерка плавал один, пацаны спали до победного. И в это утро он отмахал метров двести и теперь рассматривал вату облаков посреди ещё разбавленной сини. Неожиданно рядом объявился Костик: очень странно, он обычно дрых дольше всех.
— Балдеешь?
— О! Ты встал?
— Угу… Мы вчера со «Спокойной ночи, малыши!» улеглись… А вода хороша-а-а!
— Утром всегда такая!
— Лер, ты нас хоть не проклинаешь?
— За что?
— За Бориса.
— Всё нормально.
— Ты хоть видишь, что он любит тебя?
— Он любит своего Костика.
— Костик — фантом, а ты реальность. Сомневаюсь, что он будет искать его и дальше.
— Его проблемы.
— Типа ты его послал?
— Да.
— Думаю, он не пойдёт по этому адресу. Может, тебе попробовать с ним замутить? Он редкий кадр.
— Нет, это не для меня.
— Не боишься, что это единственный шанс в жизни? А ты его послал.
— Кто бы говорил, ты же не боишься динамить направо и налево.
— Я никогда не говорю «нет», я говорю «возможно». Но всегда оказывается, что это просто секс, поэтому «возможно» становится «нет». А с ним ведь не просто секс? Я прав?
— Поплыли назад, завтрак скоро! — Лерка хлебнул воздуха и нырнул — то ли чтобы правильно отработать кроль, то ли чтобы не продолжать разговор.
— Вот стервец… Чую, что мои поучения запоздали! — Костик направился вдогонку. И это единственный разговор от имени друзей. Очевидно, разговор был задуман более продолжительным, но раз не пробило на искренность, то никто не будет лезть в бутылку, а пойдёт за бутылкой.
К вечеру уже и шмотки в чемоданы поскидывали, оставив только «клубную униформу». Устали отдыхать, все уже делились планами на отечественное продолжение каникул: кто в Карелию на байке, кто в Воронеж к бабушке, кто в гамак на дачу, кто уже расписание пати и автерпати составил. Осталось только блеснуть в Будве напоследок.
После ужина друзья выдвинулись из отеля, чтобы пройтись пешочком до гудящей набережной, до дискотеки с декоративной Эйфелевой башней, до прощального фейерверка из вина, закусок и долбёжной музыки. В ожидании открытия «Трокадеро» побродили по старому городу, поискали яхту Анвара в бухте (не обнаружили), выпили пива «Никшичко», похохотали над самодеятельным концертом около старых ворот и даже зашли в пару безлюдных бутиков, чтобы Костик померил всё, что не приколочено к манекенам, и пофлиртовал с некрасивыми, но томными продавщицами.
На дискотеку пошли практически к открытию, поэтому там было почти пусто, удалось занять место близко к центральной барной стойке. К счастью Матвея, сегодня обещали обойтись без национальных суперпевцов, только заезжие диджеи. Парни сразу принялись выполнять программу по коктейлям разной крепости. Говорить здесь было нельзя — музыка заглушала любые попытки пообщаться вербально. Поэтому Костик решил преподать мастер-класс по знакомству и съёму без слов. Правда, сначала трудно было найти кандидатуру: ни одна дама не вызывала у Костика желания. В ожидании подходящего объекта он стал отрабатывать своё искусство на Лерке. Смотрел как бы из-под бровей, отворачивался и потом на миг выцеплял Леркины глаза, типа стеснялся быть пойманным с поличным, проводил пальцем по губам, потом устремлял взгляд уже в открытую, с вызовом, поднимал бровь, улыбался краешком рта, надолго «забывал», опять смотрел — в общем, демонстрировал разные коварные приёмы, ни разу не повторился. Лерка хохотал, подыгрывать не получалось.
Когда народу набилось побольше, начались танцы, и Костик с Тёмой сразу откололись от коллектива, потерялись в толпе, найти невозможно. Тёмыч пару раз подгребал, чтобы выпить, и, что-то неслышно крича, вновь нырял в дёргающиеся тела. Матвей перешёл на текилу, которая, кстати, была здесь отвратительной, но вместе с градусом у него поднимался и кураж — глядишь, и он пойдёт в пляс. К ним подсели какие-то девчонки, симпатичные, русские. Показывали фотки с телефона, пытались рассказать, видимо, о том, как отдыхают. Но какое там! Как только заиграл медляк, девчонки потащили и Матвея, и Лерку танцевать. Лерке досталась хорошенькая блондинка с кудряшками, умилительно облезлым от загара носом, голубенькими бусиками и пьяненькая. Она невпопад подпевала исполнителю, постоянно пыталась «вести» в танце и ещё кружиться и романтически махать рукой. Лерку это забавляло. Но они так и не завершили медляк совместным кружением, вдруг со спины к ним присоединился третий танцующий, обняв и Валеру, и девочку-кудряшку.
— Оу! — как можно более томно выдала кудряшка. — Втроём?
— Нет, — ответили в ухо голосом Бориса, — мы вас оставим, милая леди… Хотите «Голубую лагуну»? В этом заведении самая лучшая на побережье!
— Хочу! — игриво взвизгнула блонди. Борис, не расцепляя рук, довёл парочку до стойки (всего-то пару шагов), положил десять евро и сделал какой-то знак бармену. Всё! Девушка была потеряна для танцпола и для Лерки, тем более что Борис поволок добычу куда-то вглубь дискотеки. Лерка сопротивлялся, даже кричал, искал глазами Матвея. Но в заведённой, разгорячённой толпе каждый занят своим телом, тела других отвлекают мало. Может, это такой танец? Может, упились эти двое явно русских? Может, тощий парень кричит, что ему «в ка-а-а-айф!» Кто-то даже в порыве обнял их обоих и чмокнул Лерку в лоб. Борис довольно-таки корректно отстранил любвеобильного отдыхающего.
Преодолев основной периметр танцующих, Борис потащил Лерку в какие-то коридоры. Раньше на месте «Трокадеро» был кинотеатр, поэтому здесь было достаточно служебных помещений. В коридорчике сразу стало слышно, что орёт жертва:
— Борис! Мы всё выяснили, всё сказали! Что ещё? Как ты вообще узнал, что мы здесь? Бля! Отпусти меня! Борис! Сколько можно?
— Тихо-тихо, — успокаивал Борис Лерку, как маленького капризного ребёнка, — ещё немного, вот сюда, за поворот… Тише… Не рыпайся ты! Вот, уже пришли! — И он втолкнул Валеру в маленькое помещение непонятного предназначения. Там даже стояла какая-то мебель, на стенах висели постеры, но обоим было не до разглядывания. Дверь захлопнулась, и звуки дискотеки превратились в глухое монотонное бумкание. Сейчас можно было услышать и понять друг друга. Но Борис, очевидно, пришёл не говорить. Он вдруг стянул с себя рубашку, не расстёгивая пуговиц, и вытащил ремень из штанов.