Мафиози и его мальчик (СИ)

Подошёл и остановился рядом, выглядывая что-то в его лице. Будто решал, заговорить или нет, и всё-таки заговорил:
- Он тебя двое суток почти пас, - сказал он и сделал паузу. - Свалился вчера, незадолго до того, как ты от этого пацана уехал.
- Зачем? - спросил Андрей, а сердце глухо стукнуло о рёбра, когда сознание накрыло неожиданным теплом.
Люк пожал плечами.
- Тебя могли сразу же убрать. Кто-то должен был. Мы первую смену отсидели, а потом, когда Яр свалился, я Толяну позвонил.
Он снова помолчал, а затем повторил:
- Кто-то должен был…
Люк хотел сказать что-то ещё, но не успел, – дверь открылась, и выглянул Толян:
- Ты там где?
Андрей прошёл к проёму, оттолкнул его в сторону и вошёл.
Яр сидел на диване, низко согнувшись и покручивая в руках рюмку коньяка. Он смотрел куда-то на ковёр, но теперь поднял взгляд и уставился напрямую на Андрея, и взгляд этот был тяжёлым, как гранитная глыба.
- Выйди, - сказал он голосом, какой Андрей слышал от него всего пару раз, и Андрей, вздрогнув, попятился назад. – Не ты, - не меняя тона добавил Яр, и Андрей замер, глядя на него. Взгляд ловил его, будто птицу силки. Взгляд пугал, потому что так мог смотреть только совсем чужой Яр – тот Яр, который отдал охране Козыревского пацана.
Толик скользнул прочь и закрыл дверь, оставляя их вдвоём.
Яр молчал.
Андрей шагнул к нему и опустился на колени на ковёр у самых его ног. Он невольно поморщился и тут же услышал:
- Жопа болит, да?
Андрей стиснул на секунду зубы. Он всё ещё надеялся. Надеялся, что сейчас Яр обнимет его и прижмёт к себе, хоть и видел уже, что этого не будет. И поэтому он ответил просто:
- Да.
Яр снова покрутил в пальцах стакан. Теперь он на Андрея не смотрел, и тот чувствовал, что нужно что-то сказать, но не знал что.
«Я не подбираю бездомных котят», - прозвучали слова Козырева в голове. Яр был таким же. И если бы Андрей был слабым, никогда бы он его не подобрал – в этом Андрей был уверен сейчас.
Андрей молча положил руки на колено Яру и сверху опустил подбородок, заглядывая ему в глаза.
- Ты шлюха, Андрей, - сказал Яр спокойно и разочарованно. И от этого разочарования Андрею стало больней, чем если бы Яр ударил его в лицо, но он по-прежнему молчал.
- Ты такая шлюха… - совсем тихо повторил Яр. Потом, не вставая, швырнул стакан в камин, так что капли холодной жидкости попали Андрею на щёку, а за спиной его раздался звон, хлопнул и полыхнул, пробираясь до самой верхушки печной трубы, огонь.
Яр подцепил его подбородок и дёрнул, заставляя смотреть себе в глаза, – а потом неожиданно и обидно до боли плюнул в плотно сжатые губы.
Андрей стиснул пальцы на его колене, но руку не убрал и продолжал молчать.
«Я сделал это для тебя», - билось в голове, но после того, что сделал Яр только что, он просто не мог произнести это вслух. А потом в один миг удушающей волной накатила усталость, и стало всё равно.
Андрей наконец заставил себя расцепить пальцы и вытер лицо.
- Если ты так хочешь, - сказал он и встал. – Что-то ещё?
Яр покачал головой.
Андрей вышел. В холле он остановился ненадолго, глядя Толику в лицо. В глазах того торжество стремительно сменялось удивлением.
Андрей подошёл вплотную к нему и замер, глядя в глаза.
- Я тебя убью, Толя, - сказал он. – Не потому, что ты сука. И не потому, что ты меня достал. Я тебя убью, потому что сейчас ты сделал больно ему. И однажды ты испытаешь такую же боль.
Андрей отвернулся и стал подниматься наверх, а Яр ещё какое-то время сидел молча, глядя в камин и пытаясь сложить в голове части головоломки, которые рассыпались, как проклятый разбитый бокал.
Тогда, семь лет назад, он настолько свихнулся, что готов был рисковать ради этого мальчишки всем.
Он думал, что это прошло, когда он в самом деле потерял всё. Он думал, что начал новую жизнь – в которой не было ни чувств, ни амбиций, ни боли.
Но стоило ему увидеть Андрея снова, как застарелая рана рванула новой болью, и снова, как идиот, он поставил на кон всё. Мальчишка предал его, как и в тот раз, – когда он уже готов был поверить ему.
- Идиот… - прошептал Яр и сжал кулак. Закрыл глаза, вспоминая хрупкое гибкое тело, бьющееся в его руках. Губы, льнущие к его губам, шее, плечам, – стонущие его имя: «Яр». И тут же это же тело в чужих, незнакомых руках.
Захотелось завыть.
- Анатолий, - рявкнул он, и дверь открылась, впуская Толика.
- Да.
- Ты ещё кому-то говорил?
- Не успел.
- А плёнка? Ты сказал, плёнка есть?
Толик достал из-за пазухи кассету и протянул Яру.
Тот взял кассету в руки и повертел.
- Это оригинал?
Толик кивнул.
Яр встал. Подошёл к камину и, несколькими быстрыми рывками выдрав коричневые петли плёнки, бросил кассету в огонь. Потом посмотрел на Толика. Встретил удивлённый взгляд, но не остановился – молча вынув из кобуры пистолет, сделал два выстрела – в сердце и в лоб.
Толик осел мгновенно. Удивление так и застыло в его глазах. Падая, он обрушил журнальный столик, и Яр с досадой подумал, что столик, превратившийся в груду деревяшек, всегда нравился Андрею. Тут же отогнал от себя эту мысль и, повернувшись к двери, встретился взглядом с Люком.
- Он работал на Брюсова, - сказал Яр спокойно.
Люк кивнул.
- Пошли, уберём, - добавил Яр.
Люк ничего не ответил – как всегда. Всю дорогу, пока они везли тело к болоту, Яр ждал, что он задаст вопрос или выскажет упрёк. Хотя бы то самое: «Завтра буду я?». Но Люк молчал, и Яр не знал, благодарить за это молчание или бояться его.
Вернулись они ближе к рассвету. Люк устроился на диване, а Яр поднялся на второй этаж.
Дверь между его спальней и спальней Андрея была открыта, но и кровать Яра была пуста.
Не сводя взгляда с темноты за дверью, он медленно разделся и замер. Яр не помнил, когда спал один – разве что в ту единственную ночь, которую провёл у Брюсова. И дело было уже не в том, что он хотел Андрея – он его не хотел, и даже прикоснуться к Андрею сейчас вряд ли смог бы заставить себя.
И всё же он его хотел – как-то иначе. Не тело, а, может быть, глаза, которые светились бы в темноте и смотрели на него, когда он стал бы засыпать. Тепло под одеялом, к которому он так привык. Тонкую руку, лежащую у него на животе. Хотел до воя. Хотел до крика. Но только стоял, глядя в темноту.
Андрей слышал, как Яр поднялся на второй этаж. Он лежал на своей постели не раздеваясь и также смотрел на дверной проём, ожидая хоть чего-то. Хотя бы шёпота, хотя бы имени. Он бы пришёл, наплевав на все обиды. Наплевав на собственную боль. Но Яр не звал. И Андрей просто продолжал лежать, глядя в сторону его спальни, пока за окном не забрезжил рассвет.
Комментарий к 20
Конец 1 части и перерыв до понедельника.
========== Часть 2. Шлюха короля. –— 21. ==========
- Ну, Виталий Сергеевич, если не хотите вы контракт, то кто же может вас заставить?
Яр с улыбкой развёл руками, хотя улыбка давалась ему с трудом. Это был абсолютно новый инструмент в его арсенале, который приходилось осваивать с нуля. Он не привык улыбаться даже тогда, когда был счастлив, что случалось, в общем-то, не часто. Теперь же от него требовалось улыбаться безо всякой радости вообще, и, по его собственному мнению, улыбка от этого получалась куцей и неприятной.
Другим, впрочем, нравилось. Дашенька, его новая секретарша, улыбку хвалила и говорила, что лицо Яра с ней приобретает особый шарм.
Люк говорил, что шарм этот медвежий, и дипломатом Яр как не был, так и не станет никогда.
Больше спросить было некого, но новый деловой этикет предполагал, что партнёров всё же надо встречать с улыбкой, и Яр старался изо всех сил.
- Всё равно вы уже приехали, так давайте хоть отпразднуем как люди, - добавил Яр и гаркнул уже в сторону приёмной. – Даша! Чаю нам!
Под чаем понималась, конечно же, водочка, но, опять же, нужно было соблюдать этикет. На кой чёрт дался ему этот этикет на сотой миле от города, где кругом снег и никого, кроме них с Хамелёвым и двух десятков ребят в кожанках – по десятку с каждой стороны – Яр не знал.