Невольница князя
—…Как ты, сердце мое? Как ребенок наш?— гладил со всех боков и, не давая ответить, снова терзал губы.
Да, она это! Настоящая! Ее запах, ее взгляд, и губы все так же сладки! Чистый мед, ягодки наливные… А хмелят пуще прежнего! Аж земля под ногами закачалась, и вместо крови в жилах полыхнул огонь. Ни с одной женщиной так быть не может!
—Красавица моя,— застонал, прижимая белокурую головушку к своей груди.— Нашел…
Забава тихонько вздрогнула, но уже не рвалась прочь. Позволила обнять себя и, затихнув, слушала, как тяжко ворочается его сердце. А потом даже приобняла слегка. Властимир же без остановки осыпал Забавушку нежностями. Сам не помнил, что говорил, а только казалось — если замолкнет, то снова все пропадет.
Нет, такого он не вынесет! Живую нашел — живую в терем отведет.
—Нет!
Забава дёрнулась так отчаянно, что Властимир разжал руки. Немного совсем, но и этого хватило, чтобы взгляды их встретились. И сколько обиды плескалось в лазурно-зеленых омутах — словами не передать!
—Теперь там молодая княгиня!— крикнула Забавушка, снова отталкивая от себя.— А я не стану делить тебя с другой!
Да и не придется! Однако Властимир и рта не успел раскрыть. Со всех сторон послышался шорох, а Серый, крутившийся рядом, прижался к его ногам и низко зарычал: гости явились! Сквозь стражу прошли!
И верно — из сумрака выступили какие-то старухи. Все в лохмотьях, тощие — в чем только душа держится? Но глаза их блестели злыми искрами. А пальцы крепко сжимали изогнутые клинки.
—Правду говоришь, Забавушка,— проскрипели в один голос.— Он выбор сделал, когда невесту в свою постель пригласил!
Вот же брехуньи старые! А Забава их слушает! Ну уж нет, время ему слово сказать. И, перехватив красавицу за плечи, Властимир зарычал не хуже лютоволка:
—Никакой невесты в моей постели не было! И других девок тоже!
* * *
Ветер взвыл, будто желая заглушить сказанное Властимиром, но сделать этого не смог. Забава тихонько охнула и в который раз ущипнула себя за руку — не мерещится ли? Чтобы сам князь, господин Северного царства, и столько времени на других не смотрел? Быть не может!
Однако веды почему-то замешкались. На их лицах мелькнуло удивление, а клинки дружно опустились у всех, кроме знахарки-травницы.
—Врешь,— зашипела старуха,— к себе девок в купальни таскал, точно знаю!
—И что? Как пришли, так и ушли — ни одной юбку не задрал!
—Зато жениться вздумал!
—И готов признать свою ошибку. Потому как только одна женщина мне нужна!— стиснул Забаву крепче.
А она и не думала дергаться. От первого и до последнего мгновения творившееся тут, на заснеженном берегу Чуди, казалось чем-то… невозможным. Властимир нашел ее и говорит то, что ей хотелось слышать. Но старая веда не унималась, совершенно рассвирепев, подступала все ближе и грозила острым клинком.
—Нужна тебе, только пока в постели хороша! А случись что, так и другими не побрезгуешь!
—Ты не можешь этого знать!
—Могу! Все вы, мужики, одинаковы!— оскалилась бешеной псиной — того гляди кинется.
Тут уж Забава не выдержала. Как могла заслонила собою Властимира и строго глянула на знахарку:
—Ты говорила, что Властимир забылся с другой, а обо мне не помышляет! Что мое сердце — мусор для него! Лгунья!
Старуха аж в лице переменилась.
—Ты… ты… Да кого ты защищаешь, болезная?! Этот сучий выкормыш и не плюнул бы в твою сторону, кабы не мое вино!
Сперва Забава не поняла, о чем толкует травница. Какое вино? Откуда? Но Властимир оказался умнее.
—Так вот почему Забавушка в первую ночь мне этот кубок дурной сунула! Только не пил я из него ни капли!
Тут-то она и вспомнила, как старуха наставляла ее хоть хитростью, хоть лаской, а заставить Властимира испробовать подношение. Но князь то вино по полу расплескал, а она — Забава,— пока шла в господские покои, успела нахлебаться досыта.
В груди разом сделалось холодно и противно… Значит, это ее чувства — морок? И без ворожбы испуганная сверх меры прислужница никогда бы не смогла лечь с господином Северного царства? Пусть он красив, как бог, и так же силен… Но разве это важно, когда взор затуманен страхом?
А веды снова принялись шептаться. И в их словах все ярче звучало изумление.
—Никак сам полюбил…
—Не чую в нем ворожбы.
—Так зелье могло и пропасть!
—Но он не лжет. Ишь ты…
Пока веды судили-рядили меж собой, Властимир пробовал увести Забаву в сторону.
—Воины нас заждались, любушка,— шепнул вполголоса.— А эти пусть болтают…
Только исполнить задуманное не смог — услышала их старуха. Щелкнула пальцами — и деревья заскрипели, пригибая колючие ветви к земле. Не пройти теперь.
—Только попробуй дернуться,— вновь погрозила клинком.— Я тебя…
Но ее злобное карканье перебил хрип одной из вед. Как подкошенная женщина рухнула в снег, а другие бросились в разные стороны. Однако далеко не убежали — на прогалину выступили воины князя. С полузакрытыми глазами и дерганные, точно куклы. А вел их тот, кого Забава хотела бы вовсе никогда не видеть.
—Мстив,— сплюнул под ноги князь.— Вот и ты явился, сучий потрох…
В ответ ему волхв сверкнул алыми, точно уголья, глазами и рассмеялся так, что буря притихла в ужасе:
—Нет больше Мстива, князь! Перед тобой десница Сварога. Поклонись же мне и сделай то, что назначено! Убей прислужниц Лады всех до единой! И станешь править не только Северным царством, а и всей землей.
* * *
Властимир
Первое, что Властимир хотел сделать,— кинуться на недобитка с мечом и отрубить тупую башку. А потом насадить ее на кол, привезти в Сварг-град и оставить на капище — пусть там болтается в назидание остальным. Но сейчас рядом с волхвом переминались опутанные злыми чарами воины. Удерживая мечи на изготовку, готовы были принять в бой по воле «Свароговой десницы», чтоб его лихо сожрало.
Властимир еще больше закрыл собой любимую. Будет защищать, чтобы Мстив ему ни сулил — хоть земли, хоть небо. Однако схитрить все же попробует… Вдруг удастся и верным соратникам жизнь сохранить?
—Какой храбрый из тебя воин,— ухмыльнулся криво.— Запутал мою стражу, в противники выбрал старух да девку в тягости. Вот тебе и благословлённый Сваргом. Тьфу, посмешище!
Мстив еще больше оскалился, а кожа на лице пошла черными изломами, собираясь тенью вокруг глаз.
—Не тебе меня стыдить, щенок! Князь Северного царства, а повелся на ведовскую приманку. Дал себя окрутить меченной, которая без ворожбы с тобой не легла бы!
Гадко такое слышать! Забавушка ведь и правда могла его не любить по-настоящему. Но из-за спины раздался хоть и дрожащий, а все-таки твердый возглас: