Прости мне мои грехи. Книга 1

      Мне нравилось купаться в своей черни, трахаться со всеми подряд, якобы никому не открывая свое сердце – ведь это так просто, когда все парни сливаются для тебя в одну сплошную перематывающуюся фотопленку.
      Никаких привязанностей. Никаких забот. И никаких терзаний думами о последствиях
      Никому не удавалось меня приручить, вставить мозги на место. Может, родители были правы в том, что я бестолковое создание.
      Вся моя гордость сейчас рассеялась по ветру, Коул раздавил ее, оставив от нее лишь пустое место.
      Не потому, что он шантажировал меня. Не потому, что обращался так, как ему хочется.
      А потому, что сделал меня зависимой. Подсевшей на него, как на иглу.
      Даже сейчас, когда я сотрясаюсь от гнева к Коулу, хочу его объятий. Хочу его тела; хочу, чтобы он бил, зажимал, заламывал мне руки. Да пусть, что угодно делает, только лишь делает это – пусть повышает мою значимость.
      И он два раза спас мне жизнь.
      Тут Зевс вновь лает, заставляя меня прекратить плакать. Так часто бывает – ревешь навзрыд, а потом понимаешь, что слезы все равно уже ничего не изменят.
      Ничто на свете не способно повернуть время вспять и исправить ошибки.
      Ничто и никогда.
      Сначала я встаю на колени, медленно забираясь по табуретке к туалетному столику. Оторопело смотрю на свое красное лицо в отражении и дико улыбаюсь натянутой поддельной улыбкой.
      Несмотря на эту гребенную минутку слабости, я должна вернуться к своему прежнему состоянию. Состоянию аморфного, железного существа – змеи, которая скинет с себя старую кожу и обретет новую жизнь.
      Я Картер, и у меня гораздо больше, чем девять жизней, и Коулу следует это уяснить. Что теперь он не посмеет меня шантажировать. Теперь, когда я слишком хорошо помню его поцелуй на своих губах и понимаю, что он тоже ослаб…
      Так не целуют, когда плевать. Даже вполовину не так.
      Поэтому, я думаю. Стоит теперь подыграть ему. Ведь я так сильно хотела найти его слабое место, но, походу, теперь этим слабым местом стала я.
      ГЛАВА 19
      POV Коул
       С Ребеккой стоит завязать на время – этот поцелуй был ни к чему. Надеюсь, она не помнит его, к тому же, пока я нес девушку в общагу, чувствовал себя таким жалким. Будто забочусь о девушке. Будто мне важно, чтобы она спала в своей постели, а не где-нибудь на траве или асфальте, валяясь под кайфом.
      Сегодня же ко мне придут две шлюхи, я их оттрахаю и даже не вспомню, как зовут эту чертовку.
      Весь этот вечер, то, как Ребекка чуть ли не бросилась под колеса машин, и воспоминания об отца извели меня. Сейчас я находился в собственном террариуме и держал Анубиса на своих плечах. Змей ласково обвивал мой торс, прилипая к коже своим упругим склизким телом. Его туловище пролегало через отметины – синяки,- а голова спускалась к одному из запястий с порезами.
      Ребекка знает о том, что я хотел с собой сделать.
      Я бросаю смелый взгляд на свое отражение и вижу там порочное чудовище, не ведущее ни тепла, ни света.
      Социально опасное чудовище.
      В любой момент я могу перейти все границы – в голове что-нибудь щелкнет, и мои контролируемые издевательства над Ребеккой станут какими-нибудь поистине дикими и изощренными.
      Например, как издевательства моего отца. Человека, в котором жили три разных личности, одна из которых была дьяволом, другая - жалким подобием человека, а третья - им самим.
      Он был болен. Он был сумасшедшим. И я наверняка был таким же. Просто я еще слишком молод, и мои клетки могут держать все под контролем в течение двадцати четырех часов.
      За редким исключением.
      Помню, как я впервые понял, кто такой мой отец, и кем, следовательно, могу оказаться я.
      Действительно – изгоем, побочным и испорченным.
      Не очень-то приятно осознавать, что в любую секунду ты можешь облить своего друга (если таковой бы имелся) кипятком, или перерезать ему горло.
      Быстро и не задумываясь – так, как он сделал это с Дрейком.
      Черт, при одном воспоминании о последнем всхлипе пса у меня в горле встает небывалый комок горечи.
      «Нет, только не Дрейк!» - проносится мой собственный истошный плач в моей голове, как яркая вспышка воспоминания.
      В следующий раз это может быть горло Ребекки. Почему нет? Я с таким наслаждением зажимаю ее глотку меж пальцев.
      Я получаю сумасшедший кайф, когда она корчится подо мной, накрываемая оргазмом. Желание толкать в нее глубже и яростнее не покидает меня ни на секунду.
      Анубис соскальзывает с меня, открывая мне мое тело во всей «красе».
      То были даже не отцовские отметины, а мои собственные пальцы, царапающие мою кожу. Я так хотел причинить боль самому себе.
      Мне казалось, что смогу избавиться от этого. Мне не хотелось быть ненормальным. И я уж точно не хотел сгнить в психушке, как он.
      Даже вены порезать было проще, чем позволить себе думать о таком исходе. Но, на самом деле, я просто не отдавал себе отчет в своих действиях, снедаемый безумным страхом.
      Страхом быть носителем испорченного гена.
      Эта мысль преследовала меня всегда и везде, где бы я ни находился. Мысль о том, что я псих.
      И она же делала меня им в полной мере.
      Не просто странным, не просто «не от мира сего».
      Даже в школе я закрывался от всех, не обращая на этих придурков внимания, чтобы лишний раз не сорваться ни на кого и не проделать непоправимое.
      Но иногда бывали ужасно сладкие минуты – минуты, когда мне действительно хотелось сделать с ними что-нибудь ужасное.
      Особенно с Ребеккой. Я так долго мечтал целиком и полностью завладеть ее разумом, телом и душой, что это стало навязчивой идей.
      Я даже пошел в братство, лишь бы появиться перед ней как можно более эффектно. Хотя, на это были и другие причины – стать президентом Братства, пойти по стопам отца – весь этот путь непроизвольно пролегал в моей голове, как единственный.
      Далее – наиграться с Ребеккой, пожить полной этого удовольствия жизнью, а потом отправиться в психушку, где мне и место.