Черное солнце Афганистана
На этот раз драки не последовало. Ни когда он проводил Любу до калитки дома, ни потом, когда возвращался, обстреливаемый пристальными взглядами тех же мальчишек, и был внутренне готов к любым действиям. «Пусть только попробуют!» – мысленно говорил себе Санька, пряча в карманах сжатые кулаки.
Но тот поход с Любой имел последствия. Провожание до самой калитке среди белого дня да еще на глазах у всех, словно невидимой ниткой, связало их между собой. С этого зимнего дня Рогушкину стали именовать на улице и в школе «Санькина девчонка», а его «Любкин парень». Да и их взаимоотношения между собой как-то незаметно стали перетекать в совершенно иную плоскость…
2
Поселок Ломовка раскинул свои дворы на берегу реки Белая, в пяти километрах от старинного города металлургов Белорецк, в предгорьях Южного Урала, в долине между величественными хребтами Урал-тау и Яман-тау. Зеленым кольцом окружали поселок горы, покрытые сумрачным хвойным лесом, в котором жители Ломовки собирали, запасаясь на зиму, много ягод, ведрами малину, а грибы на засолку – бочками. Издали они, эти горы, кажутся дикими и угрюмыми. Но стоит хоть один раз побывать вблизи, увидеть суровую строгую красоту скал и выступов, вдохнуть живительный аромат хвойного леса, и сердце навсегда будет покорено здешней первозданной природой.
Горы причудливо нависают над самой рекой, местами крутые гранитные глыбы, стоят по пояс в воде, словно пытаются задержать стремительный бег студеного потока. А река только улыбается, ей все нипочем, она с шумом пенится на каменистых выступах и, обегая их, несет свои быстрые воды дальше. Убегает веселым неудержимым потоком мимо огородов и строений Ломовки в далекие края, в равнинные земли Башкирии.
А начинает она, река Белая, свой извечный бег серебристым ручейком, который вытекает из-под суровой горы Иремель, что подняла вершину к самому небу, на 1582 метра от уровня моря. Через сотню километров, вобрав в себя ручейки и горные речушки, река обретает силу и своенравную степенность, умеряет ретивый бег, остепеняясь перед плотиною, и образует удивительный по красоте обширный пруд, по берегам которого расположился город Белорецк, дымящий в небо трубами металлургических заводов и доменными печами.
В Белорецке на металлургическом комбинате и трудилась большая часть взрослого населения Ломовки. В поселке издавна жили простой размеренной жизнью, по давно заведенному укладу. Родители – на работе, а дети – на хозяйстве. И семья Саньки Беляка мало чем отличалась от других семей. Отец, Виктор Максимович, всю жизнь добросовестно проработал в шумном цехе на металлургическом комбинате, слыл мастером своего дела и пользовался заслуженным авторитетом на производстве. Работа была в три смены. Когда отец уходил на дневную, то все мужские обязанности по хозяйству ложились на Санькины плечи.
Зимой нужно накормить и напоить скотину. Дать корове сена, свиньям – комбикорм. Сходить пару раз за водой к колонке, за сто метров от дома, с двумя ведрами. Почистить в хлевах навоз. Если выпал снег, то убрать его и вынести со двора и, после всего этого, успеть к половине девятого на первый урок в школу. Поэтому день начинался в шесть тридцать. А после школы – то надо пилить дрова, то их колоть. Если отец трудился во второй или третьей смене, нагрузка по хозяйским делам слегка ослабевала.
Санька ежедневно получал конкретные поручения по хозяйству, и отец требовал их неукоснительного исполнения. За невыполненное строго спрашивал и жестко наказывал – кнутом, ремнем, плеткой. Дети рано познавали цену времени, важность труда и радость от успехов.
А с наступлением лета забот прибавлялось. Отогнать корову в стадо, телят отвести в загон. Всех животных – овец, поросят, кроликов, гусей, кур – накормить и напоить. Потом – на огород. Посадка овощей и обильно – картошки, которую надо то пропалывать, то окучивать. Потом наступает веселая и горячая пора сенокоса, когда к вечеру еле ноги держат, а руки деревенеют, но зато сколько радости и искристого веселья за дружной работой! Сено надо просушить, собрать в скирды и потом привезти домой, чтоб на всю зиму хватило… А еще – походы в лес за ягодами, за малиной, за грибами. С наступлением осени – сбор овощей на огородных грядках, нужно выкопать и просушить картошку… И при всей загрузке дня, находилось время и для рыбной ловли, и для купания, поиграть в лапту, погонять футбольный мяч, а зимой – санки, самодельные ледянки, лыжи, коньки, постройка и штурмы снежных крепостей, азартная игра в хоккей самодельными клюшками… Езда на лошадях (а лошади были чуть не в каждом дворе), катание наперегонки на велосипедах, осваивание премудрости управление мотоциклом…
Ломовка насчитывала более тысячи дворов. По всем меркам люди здесь жили в достатке. У каждого хозяина – добротный дом, срубленные пятистенки и флигеля. Дворы обнесены высокими бревенчатыми заборами, которые образуют своеобразные крепости, где под навесом располагаются хозяйские помещения, загоны для скотины, клети для кур, гусей, уток, просторный хлев, гараж, а в глубине двора – своя баня и огороды. Перед каждым домом с фасада был палисадник с фруктовыми деревьями и кустами малины, смородины, крыжовника, грядками клубники, которую здесь издавна именовали «викторией».
В поселке было четыре магазина, почта, аптека, работал детский сад, ясли, имелся вместительный клуб, библиотека, химчистка и единственное кирпичное сооружение – школа в два этажа Светлые классы, просторный спортивный зал, свои мастерские для уроков труда. Около школы фруктовый сад и футбольное поле.
А вокруг Ломовки удивительные, по чистоте и первозданности природы живописные места, горные кручи и лесные массивы Южного Урала. В урочище, возле знаменитого Арского камня – величественной скалы на берегу реки, разместился санаторий металлургического комбината и шумный летом пионерский лагерь.
Этот прекрасный уголок природы заприметили и московские кинематографисты. Здесь они снимали «кадры на натуре» фильмов «Вечный зов», «Пропавшая экспедиция», «Золотая речка». Жители Ломовки охотно исполняли роли статистов. Санька с дружками помогал осветителям, удерживая огромные светлые щиты, с помощью которых пучки света фокусировали на съемочную площадку, и весьма гордился своим участием в создании фильмов.
3
Солнце клонилось к закату, и длинные тени от деревьев и домов легли на улицу темными пятнами. Сизая дымка вечернего тумана прозрачным облаком плавала над рекой и стелилась над далью дороги. А вершины гор, покрытые хвойным лесом, в вечерних лучах солнца стали светло-зелеными, с теплым золотистым отливом, отчетливо вырисовываясь на фоне темнеющего неба, в котором темными точками летали одинокие птицы.
Было тихо и по-летнему тепло. Поселок жил своей извечной трудовой жизнью. Лето клонилось к завершению, и каждый погожий день использовался, как говорили, на полную катушку, от зари до заката. Издалека доносилось монотонное тюканье топором, дробно постукивали молотки, где-то на краю поселка повизгивала электрическая пила да потявкивала спросонья чья-то собака.
В конце улицы, поднимая пыль, показалось стадо коров. Животные шли тяжело, степенно переступая ногами. Каждая корова несла разбухшее от накопленного молока вымя, изредка протяжно и весело мыча, как бы предупреждая о своем возвращении хозяйку. А старый пастух в выцветшем треухе и стеганной засаленной безрукавке, подгоняя стадо, время от времени звонко щелкал длинным кнутом. Звук у него выходил звонкий, крепкий, чем-то похожий на выстрел.
– Помнишь, Колян, как мы делали такие длинные батоги и учились щелкать? – спросил Санька, сидя на лавочки у калитки.
– И как ты, Сань, лихо и на спор умел сбивать одним концом батога горлышко у поллитровой бутылки? – Колян сидел рядом.
– Долго никак не получалось, чтоб попасть точно на горлышко…
– У меня и сейчас не получается, как не старайся, – признался Колян. – А ты тогда на спор две бутылки красненькой выиграл.