Стоять насмерть!
Арабские добровольцы, которых большей частью заманивали возможностью учиться в Германии, должны были войти в состав создаваемых нацистами частей пропаганды, саботажа и шпионажа, которых называли «командами смертников» [63]. На эти команды ОКВ возлагало большие надежды. В восьми учебных группах разных родов войск «команды смертников», одетые в военную форму германской армии, обучались немецкими офицерами, владевшими арабским языком.
В конце лета 1941 года в Берлин был доставлен тяжело раненый в Сирии майор Фаузи Каукджи. В декабре 1941 — январе 1942 года «Особый штаб Ф» наладил контакты с аль-Гайлани и муфтием аль-Хусейни после их прибытия в Германию. В это же время генералы Фельми и Гробба обсуждали с лидерами арабских националистов «основы германо-арабского военного сотрудничества» [64]. «Особый штаб Ф» связался с Фаузи Каукджи и, получив согласие на сотрудничество, информировал его о своих задачах.
Еще 29 августа — 2 сентября 1941 года Гробба совершил поездку на мыс Сунион в «Особый штаб Ф», где на месте ознакомился с организацией и ходом боевой подготовки «соединения 288», которое было сформировано в Потсдаме и полностью моторизовано. Поначалу оно насчитывало 2200 солдат и офицеров. Впоследствии, когда «соединение 288» было преобразовано в «Корпус особого назначения Ф», численность его намного возросла: кроме трех пехотных рот, в большинстве своем состоявших из палестинских немцев, в него входили еще несколько подразделений различных родов войск, оснащенных самым современным вооружением и снаряжением. «Соединение 288» было предназначен «в первую очередь для использования впоследствии» (после выполнения плана «Барбаросса») в боевых действиях «в Сирийской пустыне, в районе между Сирией и Ираком, где оно, будучи разделено на более мелкие боевые единицы, должно будет оперировать совместно с арабскими кадровыми и добровольческими силами» [65].
В конце октября 1941 года «соединение 288» было переведено в Афины, где в течение нескольких месяцев проходило особую боевую подготовку. В дальнейшем планировалось, что в 1942 году «Особому штабу Ф» должны были быть «приданы еще два-три подобных соединения» [66].
Помимо изложенных выше задач в функции «Особого штаба Ф» вменялось следующее:
«в) обеспечение документов для операций на Среднем Востоке через штаб Роде (генерал Роде был германским военным и военно-воздушным атташе в Турции, одновременно исполняя обязанности военного и военно-воздушного атташе в Иране; основная задача этого крупного разведчика заключалась в подготовке любыми средствами благоприятных условий для нацистской Германии в ее захватнических действиях на Ближнем и Среднем Востоке. Деятельность Роде сыграла определенную роль в подготовке Третьего рейха к агрессии против СССР [67]) в Анкаре в служебные инстанции в Афинах;
с) установление связи и развитие отношений с арабскими племенами и отдельными лицами в арабском районе по указаниям управления разведки и контрразведки, чтобы впоследствии при взаимодействии с этими племенами можно было оказывать на них влияние» [68].
Следует упомянуть, что «Особый штаб Ф» в рассматриваемый период на основе указаний ОКВ имел агентурные связи почти во всех странах Ближнего и Среднего Востока. Разведывательные сводки, поступавшие в «штаб Ф», обрабатывались службами под общим руководством полковника фон Нидермайера. При этом генерал Гробба обменивался с ним сведениями о «ценности внедренных агентов и связников», предупреждая «относительно людей, вызывавших сомнения». В конце сентября 1941 года снабжение «Особого штаба Ф» шпионскими сведениями перешло в ведение абвера и Министерства иностранных дел [69].
Одной из немаловажных задач «Особого штаба Ф» была «подготовка арабов, враждебно настроенных по отношению к Англии». Включив этот пункт в инструкции для «Особого штаба Ф», нацисты предусматривали доставку в лагерь на мысе Сунион новых групп подходящих арабов, особенно сторонников Фаузи Каукджи. В пропагандистских целях организовывались передачи на арабском языке через радиостанцию в Афинах, которая была в ведении управления военной радиопропаганды.
При «Особом штабе Ф» находился офицер отдела пропаганды вермахта, отрабатывавший «все вопросы, связанные с пропагандой по Среднему Востоку согласно директивам Верховного главного командования вермахта (отдела пропаганды ОКВ)». По отдельным вопросам арабской пропаганды этот офицер обязан был «держать связь с уполномоченным Министерства иностранных дел в Афинах». В пункте 3 инструкции было сказано: «В вопросах контрразведки, относящихся к Среднему Востоку, управление разведки и контрразведки работает в тесном сотрудничестве с особым штабом и дает ему все полученные разведкой данные… Пожелания в отношении контрразведки высказывает „Особый штаб Ф“… (непосредственно) управлению разведки и контрразведки за рубежом. Служебная инстанция в Афинах подчиняется генералу Фельми» [70].
Германская агентура и арабское освободительное движение
В прямом контакте с «Особым штабом Ф» в вопросах агентурной разведки в странах Арабского Востока и одурманивания арабов, особенно молодежи и студентов, находилось Министерство иностранных дел нацистской Германии. Министерство поддерживало тесную связь с лидерами арабских националистов, главами мусульманского духовенства и другими националистически настроенными деятелями.
Свою деятельность нацисты демагогически прикрывали лозунгом об «использовании арабского национально-освободительного движения». В этой связи обратимся к упоминавшейся уже директиве ОКВ№ 32 от 11 июня 1941 года, в которой было сказано: «Положение англичан на Среднем Востоке при проведении крупных немецких операций станет тем затруднительнее, чем больше они будут в нужное время скованы очагами волнений и восстаниями». Гробба получил непосредственно от Риббентропа особое задание «обхаживать» Фаузи Каукджи. В связи с необходимостью иметь при «Особом штабе Ф» связного от Министерства иностранных дел, Гробба предложил кандидатуру доктора Гранова, который знал арабский язык и в 1932–1934 годах работал советником германского посольства в Багдаде.
К концу 1941 года в Министерстве иностранных дел немало должностей занимали разведчики и контрразведчики. В частности, одним из них был статс-секретарь Кеплер, осуществлявший пропаганду на Индию, формирование «Индийского легиона» из пленных, захваченных немцами в Северной Африке, посланник фон Хантиг, в чьи функции входили «пантуранистский вопрос, руководство экс-хедивом Египта, связь с иракскими националистами». В задачи особого политического отдела по делам Ближнего Востока МИДа входило «суммирование и оценка ближневосточных дел и проблем при руководителе политического отдела». Этими вопросами занимался генеральный референт советник Мельхерс в сотрудничестве с советником Шлобнесом. Для обработки и обобщения материалов по Ближнему Востоку в начале 1942 года при министерстве был создан «арабский комитет», председателем которого, как уже указывалось выше, стал Гробба.
Еще 28 ноября 1941 года в Берлине состоялась встреча Гитлера с великим муфтием Палестины аль-Хусейни. Стремясь добиться согласия на провозглашение Третьим рейхом декларации, которая гарантировала бы независимость арабских стран, муфтий предложил сформировать «Арабский легион» и включить его в состав германских вооруженных сил для совместной борьбы против Англии. При этом он просил Гитлера признать его, муфтия, политическим лидером всего арабского мира. Гитлер в ответ заявил, что войска вермахта ведут тяжелые бои за выход на Северный Кавказ и что пока Германия не захватит этот рубеж, о декларации не может быть и речи. Свое заявление Гитлер заключил следующими словами: «В противном случае преждевременная декларация сделает французскую колониальную империю союзницей де Голля и Англии и отвлечет германские войска с главного Восточного фронта в Западную Европу» [71].