Межзвездная Академия-2 (СИ)
Но не успел Шмидт выйти за дверь, как та сама отъехала в сторону, пропуская всклокоченного, обеспокоенного Рендала. Не успела я удивиться и поразмышлять над тем, что его настолько взволновало, как взгляд мужчины, обежав помещение, остановился на мне. Те несколько секунд, что меня рассматривали и буквально ощупывали глазами, я даже дышать нормально не могла. Сердце тяжело ухало внутри, с трудом разгоняя по венам кровь, в горле еще больше пересохло. Потом Рендал обрел прежний неприступный вид и уставился немигающим взглядом на Шмидта.
– Какого дьявола ты загоняешь студентов моего направления до такого состояния? – процедил он таким тоном, что даже у меня по спине холодок пробежал, хотя обращались и не ко мне. – Это тебе не казарма и не военное направление! Если не можешь отличить одно от другого, я позабочусь о том, чтобы ты нашел себе более подходящее место.
Лицо Шмидта оставалось таким же непроницаемым, но в глазах полыхнули гневные искорки. А я с ужасом поняла, что теперь и вовсе стоит забыть о том, чтобы этот преподаватель нормально ко мне относился. Из-за моего безрассудства еще и пострадать может ни за что ни про что. Пусть он и не особо жалел студентов, но остальные-то выдержали нагрузку. Может, и я бы выдержала, не будь в таком жалком состоянии. Врач же, похоже, находился в шоке, с недоумением глядя на напряженного, как струна, Рендала. Пусть тот внешне и сохранял самообладание, но атмосфера вокруг него была явно взрывоопасная. Казалось, дай ему Шмидт только повод – и тут же сорвется. И ведь понимаю, что лучше бы помолчать, не перенаправляя на себя гнев Рендала, но уж слишком сильно чувствовала свою вину, чтобы смолчать.
– Мистер Шмидт не виноват, – хрипло выдохнула и едва удержалась от того, чтобы зажмуриться, когда на меня обратились полыхающие стальным блеском глаза Рендала. – Я не говорила ему о том, что плохо себя чувствую. Нужно было сразу в лазарет обратиться…
– Что с ней? – обратился Рендал уже к лекарю, не удостоив меня ответной репликой.
– Слабость, температура, нервное истощение и сильный стресс привели к срыву. Организм просто не выдержал еще и физической нагрузки. Я уже вколол жаропонижающее, пропишу также успокоительное. Несколько дней студентке стоит поберечь себя немного, но с ней однозначно все будет в порядке.
– Если мы все выяснили, я, пожалуй, пойду. Никто моих обязанностей в отношении других студентов не отменял, – сухо заявил Шмидт, и я невольно восхитилась его выдержкой. На агрессию Рендала внешне даже не отреагировал, хотя его не могло это не задеть.
Сероглазый смерил его мрачным взглядом и не удостоил ответной репликой. Шмидт быстрым уверенным шагом направился к выходу, оставляя нас среди воцарившегося неловкого молчания.
– Вы не могли бы оставить нас на пару минут? – неожиданно обратился Рендал к врачу. Тот поспешно кивнул и вышел следом за преподавателем физической подготовки.
Глядя на все еще напряженного Рендала, я тихо проговорила:
– Простите меня, пожалуйста. Я не хотела, чтобы из-за меня у кого-то были неприятности.
– Вот скажи, о чем ты только думала? – куратор подошел ближе, и теперь его гневный взгляд был направлен уже на меня. – Почему в таком состоянии пошла на занятия?
– Не хотела еще больше упасть в ваших глазах, – эти слова вырвались прежде, чем успела осознать их смысл.
Рендал застыл, некоторое время в упор глядя на меня, потом покачал головой.
– Глупый ребенок.
– Я не ребенок! – возмутилась я, поджимая губы.
Он усмехнулся и подошел еще ближе, не сводя с меня смягчившегося взгляда. Опустился на мою койку рядом, отчего невольно перехватило дыхание. Способность мыслить здраво постепенно уплывала, и я с трудом сдерживалась, чтобы не поддаться слабости и не прижаться к крепкой надежной груди и опять почувствовать то же, что и вчера. Ощущение полной безопасности и защищенности. Пришлось приложить немало усилий, чтобы не сделать этого. Чтобы скрыть смущение, чуть насмешливо поинтересовалась:
– Вы так обо всех своих студентах беспокоитесь?
– Это моя святая обязанность, – таким же насмешливым тоном отозвался он. – Если с кем-то из моих подопечных случается что-то серьезное, мне немедленно дают об этом знать по идентификатору. И конечно же, если возникает необходимость, я вмешиваюсь.
Почему кажется, что он сказал лишь полуправду? Вряд ли Рендал так набрасывается на других преподавателей из-за каждого подопечного. Обескураженный вид врача лучше всего доказывал это. Для него подобная вспышка куратора явно была в новинку.
– В этом случае не было такой необходимости, – тихо сказала я. – Думаю, мистер Шмидт теперь меня возненавидит, – я с укоризной взглянула на Рендала. – Вы его упрекали совершенно незаслуженно.
– Тут вопрос спорный, – возразил сероглазый, пожав плечами. – Раньше он работал инструктором на военной базе, потому его методы обучения не только у меня вызывают сомнения. Его не раз уже предупреждали, чтобы не забывал о том, что он не спецназовцев готовит, а всего лишь должен немного улучшить физическую форму студентов. Так что если позволит себе лишнее, советую обращаться напрямую ко мне.
– Вы настолько влиятельны здесь, чтобы решать судьбу других преподавателей? – с некоторым удивлением спросила, вспоминая его слова, сказанные Шмидту.
– К моему мнению прислушиваются, – тон Рендала стал прохладнее, и я поняла, что он не желает говорить на эту тему.
Но мне тут же вспомнилось, как покровительственно обнимал его за плечи Майкл Корн, так что нетрудно было догадаться, кто именно прислушивается к мнению Рендала. В очередной раз подумала о том, что от сероглазого стоит держаться подальше. Судя по тому, что видела, все прекрасно знают о том, каким расположением пользуется куратор у Корна, и ведут себя соответственно. Тот же Шмидт даже не подумал протестовать, когда он высказал ему замечание, хотя по сути, они с Рендалом находятся на одном положении. Кто поручится, что если я впаду в немилость у сероглазого, он не отомстит, сделав мою жизнь в Академии невыносимой.
Что-то внутри бурно воспротивилось такому предположению, но я решила, что глупо поддаваться этому чувству. Я ведь совсем не знаю Рендала. Не знаю, на что он на самом деле способен. Не стоит ему безоглядно доверять и наивно полагать, что со мной он будет поступать иначе, чем с другими. Не знаю, что прочел куратор на моем лице, но вдруг нахмурился и сухо сказал:
– Догадываюсь, о чем ты сейчас думаешь.
– Вот как? – я поразилась и нервно сжала рукой амулет, вспомнив о том, что Арлас говорила о наличии у Рендала ментального дара. С облегчением выдохнула – украшение здесь, а значит, в мою голову он точно не проникнет.
Сероглазый как-то странно взглянул на меня, потом мотнул головой и отвернулся.
– Поверь, мне не особо свойственно такое поведение, как ты видела сегодня. Я не пользуюсь своим положением в личных целях. Но когда узнал, что Шмидт довел тебя до обморока на своем занятии, трудно было остаться спокойным.
Его неожиданная откровенность и то, что он счел необходимым оправдываться передо мной, просто поразили. А еще на душе стало так тепло и приятно, что я поймала себя на том, что глупо улыбаюсь и щенячьим взглядом разглядываю профиль отвернувшегося чуть в сторону Рендала. Как можно воспринять его слова? Как то, что я на самом деле ему небезразлична? Или это всего лишь игра, рассчитанная на мою наивность? И он таким способом пытается охмурить меня? Так сильно хотелось верить в его честность, но что-то мешало. Я заставила себя убрать с лица улыбку и нарочито спокойно сказать:
– Благодарю за заботу, но вам не стоило так беспокоиться обо мне.
Ожидала, что сейчас Рендал одарит холодным взглядом и свернет общение, поняв, что его слова оставили меня равнодушной, но он улыбнулся, опять посмотрев странным изучающим взглядом.
– Уж позволь мне самому решать.
А у меня опять перехватило дыхание. Злясь на саму себя за то, что так хочется ему поверить, я довольно резко сказала: