Охота на шакалов

Вопрос был неожиданным и застал Феликса врасплох.
— Это провокация, Валентин? Один из способов проверки? Ну был бы я кем-то другим, что, я прямо бы так и раскололся? Нет, Валентин, к сожалению, я тот, кто я есть, весь перед тобой и Хасаном, а почему сожалею — да потому, что мог бы сейчас быть другим и в другом месте, а здесь мне по-любому хана — вопрос лишь во времени. Разве я не понимаю, что нужен Хасану как забава, послушная игрушка, которая может в любое время надоесть? Все я понимаю. Так уж судьба распорядилась, и обратного хода мне нет.
Валентин внимательно выслушал речь Феликса:
— Ты знаешь, почему я спросил тебя о том, кто ты на самом деле? Отнюдь не для того, чтобы слушать твои причитания, — они тебе не к лицу, а потому, что слишком большая разница между тобой сегодняшним и тем сопляком дезертиром, которого я впервые увидел и услышал в доме Ахмеда. Сейчас ты мыслишь категориями скорее офицера, а не солдата-первогодка, и при этом, по твоему признанию, никакого образования нигде не получил? Для меня очевидно, что не все из своей биографии ты рассказал, наверняка в ней есть много такого, что ты скрываешь, но в принципе это дело сугубо личное, не хочешь — не говори. Все дело в том, что если я почувствовал в тебе неладное, то уж Хасан при более тесном контакте расколет тебя мгновенно. Человек он недоверчивый, и если сомнения поселятся в его голове, результат для тебя может быть плачевным. Так что делай выводы.
— Что же мне, как в кино, играть роль, интересную Хасану? Но я не артист, я тот, кто я есть, и Штирлица из меня не получится.
— Феликс, если человек стремится к какой-то важной для себя цели, то он использует все возможности, в том числе и учится быть актером, так что научишься играть похлеще любой кинозвезды, если, повторяю, у тебя есть цель. Просто будь самим собой, только соблюдай элементарную осторожность, если хочешь жить. А теперь давай о делах наших служебных.
Охрана Хасана, — повел инструктаж Валентин, — состоит из двух, так скажем, эшелонов.
Первый — внутренняя охрана из трех ближайших родственников, фанатично ему преданных; они находятся с ним неотлучно и круглосуточно.
Второй эшелон — внешняя охрана, то есть мы — я, ты и еще двенадцать человек. Служба поставлена так: восемь часов непосредственно охрана — нахождение в том месте, где определю я. Следующие восемь часов — это резерв: все четверо сгруппированы в одном месте, готовые в любую минуту оказать поддержку тем, кто осуществляет непосредственное охранение.
И наконец, остальные восемь часов — сон или отдых по собственному усмотрению, но так, чтобы к первой смене быть готовым во всеоружии. Есть еще несколько бойцов на случай экстренной необходимости и для замены основных охранников на время суточного отдыха, который предоставляется раз в неделю. Вот, в принципе, вся система охраны, она примерно такая же, как и в войсковом карауле, только караул мы несем бессменно. Этот порядок охраны действует, когда Хасан находится в своем доме, если же он отправляется куда-нибудь, то применяется другая система охраны, более приближенная к боевой.
И хотя покидает он свое гнездо не так часто, но покидает: сейчас, например, недалеко отсюда ведется строительство нового дома, и он иногда посещает его. На этот случай и действует другая система охраны. Рядом с Хасаном — три его незаменимых родственника, а в радиусе примерно шести-восьми метров от него следует остальная группа, численность которой определяется по необходимости, в доме же всегда остаются двое. Теперь об оружии: все бойцы внешней охраны вооружены пистолетами «ПМ», у троих непосредственных телохранителей — короткоствольные автоматы. Причем самое главное — запомни, от этого может напрямую зависеть твоя жизнь — если один из внешних охранников внезапно достает оружие, то телохранители Хасана немедленно открывают по нему огонь на поражение — это требование хозяина. Как видишь, он не доверяет никому, даже собственной охране.
— Ну а если кто-то из охраны увидит внезапную опасность, он что, так и будет стоять, как истукан, и не сможет применить оружие? Тогда на кой черт вообще таскать с собой пистолет?
 
— Открыть огонь он сможет, но только после моей команды.
— Но ведь можно и не успеть!
— Не успеть нельзя — если ты вдруг увидишь опасность, непосредственно угрожающую жизни Хасана, то немедленно голосом даешь знать об этом. И только после того, как Хасан рухнет на землю и его накроют собой родственники, я имею право отдать команду открыть огонь, причем лежащая команда хозяина будет держать на прицеле не нападающих, а нас с тобой — представителей собственной внешней охраны. Если ты направишь ствол в сторону Хасана, пусть машинально, то тут же получишь свою порцию свинца. Хотя, по большому счету, ожидать какого-либо серьезного нападения даже теоретически не приходится, у Хасана столько покровителей и осведомителей на разных уровнях, что он будет извещен заранее и, скорее всего, предпочтет тихо исчезнуть. Словом, эти формальности — сплошная ерундистика, которой мы, однако, должны неукоснительно следовать. '
— Что ж, раз так, то мне, в принципе, без разницы, только я свой пистолет засуну как можно подальше и сигареты с зажигалкой буду носить под панамой, чтобы какому-нибудь малахольному бородачу не взбрело в голову сдуру замочить меня.
— Не паясничай — Хасан строго следит за соблюдением всех правил, лично им введенных.
Они вошли в аул и направились к небольшому зданию, напоминающему барак, с длинным коридором и расположенными налево и направо комнатами, в одной из которых предстояло теперь жить Феликсу. Занятия, сравнимые с курсом молодого бойца среднего спецназа, заняли всего лишь два дня. В ходе их основное внимание уделялось огневой подготовке и изучению плана аула Арталык и близлежащей местности. Феликс успешно справился с экзаменами, устроенными Валентином, и был включен в так называемый второй эшелон. Сама служба Феликса особо не обременяла. Его задачей на посту было наблюдение за небольшой улочкой, ведущей к главному дому. По большому счету, Феликсу предстояло пялиться на пустую улицу все восемь часов. И так ежедневно. Дни потянулись за днями, и сколько бы продолжалась такая тягомотина, не знал никто, если бы не трагический случай, который резко изменил ситуацию.
Наутро, когда Феликс, как обычно, готовился заступить на пост, его внезапно вызвал к себе Валентин. У него уже находился Скок.
— Так, сегодня график твоей службы меняется, — начал Валентин сразу после приветствия. — Ты знаешь о строящемся доме? Хасан решил произвести осмотр стройки. Поэтому Скок, ты и еще четверо бойцов, — он назвал имена, — будете его сопровождать. Я, естественно, руковожу вами.
— Все понятно, начальник, прогуляем шефа как надо. Ну че? Пошлепали, Феликс? Ну, бля, и имя у тебя, как у Дзержинского, в натуре, — Скок похлопал бойца по плечу, и они вышли на разогретый солнцем двор.
Группа охраны, назначенная Валентином, собралась возле закрытых ворот, ведущих в главный дом.
Калитка отворилась, вышел Валентин и жестом подал команду всем подойти к нему.
Вскоре из дома вышел Хасан в сопровождении трех телохранителей. Феликс видел их впервые и обратил на них особое внимание.
Они были словно одно лицо: одинаково лысые головы (что было заметно, несмотря на каракулевые шапки); одинаковые черные с проседью бороды и усы; цепкий и хищный взгляд безжалостных глаз под нависшими черными бровями. Внешне кавказцы были крепко сложены, ни намека на выступающие животы, в отличие от Хасана, у которого таковой вальяжно свисал с низко посаженных брюк. Волосатые руки сжимали короткоствольные автоматы, причем планка предохранителя, по крайней мере у одного из них, была переведена на автоматический огонь, это профессиональным взглядом зацепил Феликс. Да, ребята серьезные, поджарые, готовые немедленно действовать. Прав был Валентин: от них лучше держаться подальше, эти начнут мочить, не задумываясь.
Хасан вяло поприветствовал группу охраны, наклонив голову, медленно двинулся вперед, окруженный плотным кольцом своих абреков-родствен-ников, иногда переговариваясь с ними, но так, что услышать их было невозможно. Группа внешней охраны рассредоточилась согласно инструкциям Валентина и также двинулась вперед, создав внешнее кольцо вокруг Хасана.