Охотники за человеческими органами

— Ты, наверное, не слышал вертолета?
— После вчерашнего ужина я уже ни черта не слышал. — Они поужинали в одной из деревень на шоссе, запивая тяжелую пищу текилой и домашним пивом. — Так что там за вертолет?
Дэнни рассказал.
Гейтс затянулся сигаретой.
— Никто в здравом уме не станет летать здесь по ночам, особенно на вертолете. Даже когда мы атаковали сандинистов, никогда не вылетали в темень, если только не получали прямой приказ. Слишком опасно заходить на посадку.
— Однако кто-то там был. — Дэнни не отрывал глаз от верхушки горы.
— Может, тебе просто приснилось — после той свинины.
— Не думаю, — слегка раздражаясь, сказал Дэнни.
Издалека, из подлеска послышался слабый, но характерный звук моторов.
— Похоже, твой вертолет вернулся — специально показать, что он тебе не приснился, — ухмыльнулся Гейтс, сгибаясь в низкой стойке, подходящей для джунглей.
Загородив глаза щитками ладоней, они следили за пятнышком над верхушкой вулкана.
— Кажется, это поисковый полет, — объявил Дэнни. — Может, он ищет тот, другой вертолет.
Гейтс сощурился на солнце.
— Скорее какой-нибудь богатый землевладелец возвращается домой после ночной попойки. Знаешь, во время войны так бывало. Они протрезвлялись, паля по всему, что двигалось на озере.
Дэнни продолжал наблюдать за вертолетом с профессиональным интересом.
— Я все-таки думаю, он что-то ищет, Билл.
— Ладно. Итак, он ищет. Нас? Нет никакой необходимости. Половина страны уже точно знает, что гринго в городе. Должны знать, судя по тому, как с нас вчера вечером слупили двойную цену за ужин.
Гейтс натянул ботинки, которые купил в Манагуа, в том самом магазинчике, где были куплены туфли Клингера.
Они просили продавца показать, как выглядит весь его товар, а тем временем пытались выяснить, не помнит ли он Клингера. Если он и помнил, то довольно неплохо притворился, что нет. Потом они зашли в соседнюю контору, взяли напрокат «джип» и теперь занимались лишь тем, чем полагается заниматься разведчикам-сейсмологам: искали подходящие места для устройства лагеря. Вчера вечером они добрались до нижних склонов Масаи, свели «джип» с шоссе и устроились на ночевку.
— Может, сегодня нам придется испробовать твои примочки, Дэнни, — сказал Гейтс, поднимаясь на ноги.
Пока им еще не представлялась возможность воспользоваться ни сканером, ни летающей камерой. И за три дня в этой стране не обнаружилось ни единого признака доктора Ромера или его клиники.
— Хочешь поспорить? — спросил Дэнни.
Каждое утро у них происходил один и тот же разговор. И каждый раз Гейтс выдавал один и тот же ответ на этот вопрос: «Сколько раз тебе говорить — оставь азартные игры для Вегаса». Произносилось это мягким тоном, в котором, однако, чувствовалась внутренняя агрессивность.
Ходил слух, что однажды Гейтс отправился с женой в Вегас, а через неделю она сбежала в пустыню с крупье. В их работе всегда ходят подобные сплетни, подумал Дэнни. Иногда такие шутки помогают. Но явно не с Биллом. Он решил, что больше шутить не стоит.
Гейтс повернулся и взглянул туда, где возвышался силуэт Масаи. Ничто не тревожило воздух вокруг вершины. Отсюда пепел под глоткой кратера был похож на искусственный снежок какой-то гигантской рождественской декорации.
— Черт бы ее побрал. Этот подъем к вершине может стать настоящей каторгой.
— Ты думаешь?
Гейтс призадумался.
— Помнишь, как Бобби говорил про вулканы, что они только кажутся опасными.
Роберт Дюваль, сейсмолог из Сан-Франциско, просвещал их относительно поведения вулканов. Дэнни ухмыльнулся.
— Все, что я запомнил из его слов, это: чем дальше ты от последнего извержения, тем ближе — к следующему.
— У тебя что, выборочная память? Бобби еще говорил, что у этой груды камней репутация чистой воды показухи.
— Да, это он тоже сказал, — покорно согласился Дэнни.
Гейтс покачал головой и пошел к «джипу». Была его очередь готовить завтрак. Он сварил кофе в кастрюльке и разогрел походную пищу. Они быстро и молча поели, заперли «джип» и двинулись к вершине. У обоих на шеях болтались полевые бинокли, а за спинами — рюкзаки с водой и провиантом на день. В кармашке каждого рюкзака лежал разобранный автомат и запасные магазины, а также карты местности. Каждый держал в руке мачете, чтобы прокладывать дорогу через подлесок. Спустя некоторое время они добрались до границы пространства, засыпанного пеплом с запахом серы.
 
Дэнни остановился и растер порошок большим и указательным пальцами. Он скверно пахнул и был сырым на ощупь.
— Должно быть, подземный ручей, — сказал Гейтс.
Час спустя они снова остановились, чтобы осмотреть путь к вершине, похожий на лунный ландшафт. Из земли торчали острые обломки скал, а бока расщелин и маленьких оврагов были выщерблены и сожжены потоками лавы. Сильно воняло серой.
— Прямо как в китайском общественном сортире, — буркнул Гейтс, вновь двинувшись вверх.
Над местностью царила полная тишина. Чем выше они взбирались, тем толще становился слой пепла, и, продираясь сквозь листву, они вскоре с ног до головы покрылись серым порошком, заглушавшим их шаги. Кроме хруста веток, срезаемых ножами, раздавалось лишь их хриплое, затрудненное дыхание — пепел забивался в горло и заставлял слезиться глаза. Они снова остановились, чтобы попить воды из фляжек. Гейтс присел было на землю, но тут же вскочил.
— Господи Иисусе! — воскликнул он. — Это все равно что сесть на раскаленную сковородку!
Дэнни наклонился и потрогал землю — она была горячей. Он взглянул на склон. В резком утреннем свете в причудливых образованиях лавы, сформированных за миллионы лет, была какая-то странная красота.
— Наша «стрекоза» вернулась, — крикнул он.
Слева от них показался вертолет, он пролетел высоко над тем местом, где они стояли, и зашел на следующий круг.
— Ты был прав — это поисковый полет, — сказал Гейтс.
— Может, он следит за вулканом, — предположил Дэнни. — Это объяснило бы, почему вертолет оказался там ночью.
— Бобби не говорил, что так делают, — буркнул Гейтс.
Они видели, как вертолет снова пролетел над их головами и исчез. Дэнни направил в небо бинокль.
— Это иракский вертолет.
— Что ж, далековато от дома он забрался.
— Что он здесь делает?
— После войны на поверхность всплывает много всякой всячины, — пробурчал Гейтс.
Они продолжили восхождение, пробираясь через гребни, плато и ущелья, перекрытые громадными базальтовыми пластами. Когда взобрались повыше, лес сменился кустарником.
Неожиданно маленький комочек сорвался с ветки, рухнул на землю и затрепыхался, пытаясь убраться с их дороги. Придавленный пеплом, попугайчик никак не мог взлететь. Через некоторое время птичка дернулась в последний раз и затихла.
Они прошли чуть дальше, и тут впереди вдруг раздался вопль, деревья резко вздрогнули. Целое семейство обезьян-ревунов спрыгнуло с веток на склон. Тишина казалась все более мертвой по мере продвижения вверх, к горловине вулкана, состоящей из пемзы. Тут и там земля была усеяна широкими воронками, из которых вырывались струйки пара.
К этому времени солнце взошло уже высоко и ярко освещало пепел, так что он стал еще больше похож на снежный покров. Снова тишина нарушилась — на этот раз чьим-то тяжелым прерывистым дыханием. Оно раздавалось откуда-то с верхушки склона, но приближалось.
— Дикий кабан, — тихо сказал Гейтс. Он быстро снял рюкзак и вытащил пистолет. Дэнни сделал то же самое. Они укрылись за куском застывшей лавы, отчетливо слышалось громкое рычание кабана, трусящего по склону, копытца откалывали на бегу маленькие кусочки пемзы.
 
— Подожди, пока он подберется поближе, — прошептал Гейтс.
Легкий ветерок дул в их сторону, так что до последнего момента зверь не учуял их. Теперь он вылетел из кустарника, нагнул голову и припустил полным ходом; коротенькие ножки летели по воздуху, уши оттянуты назад, складки шкуры на загривке дрожали и перекатывались с каждым прыжком.