Охотники за человеческими органами

Она смотрела, как Фогель колдует с двумя чашками кофе. Одну он поставил на столик, а другую вручил ей, воспользовавшись очередной возможностью поухаживать.
Он успел прочитать все, что могла предоставить в его распоряжение огромная служба сбора информации Бундесбанка. Мадам обладала контрольным пакетом в более чем ста компаниях, некоторые из них являлись ведущими в своих отраслях. Ее благотворительность подтверждалась документально, как и ее интерес к медицинским фондам. Но сама она оставалась такой же загадочной, какой выглядела сейчас. В черном строгом костюме-двойке и блузке она хранила молчание, потягивая кофе и спокойно глядя на него.
— Я прошу прощения за то, что пропустил ваш прием в Малибу, — сказал он наконец. — Но вы, должно быть, слышали, что со мной случилось.
— Слышала.
— Я уверен, представятся другие случаи, и я буду рад принять ваше приглашение.
— Я рада. — Это было все равно что играть в паре с плохим актером. Слабость его игры подстегнула ее намерение сделать то, что всегда делал Элмер. Перейти прямо к делу. — Итак, начнем? — спросила она.
Он благодарно кивнул.
— Вы говорили, это чрезвычайно важно для меня лично.
— Это касается вашей трансплантации, — спокойно произнесла Мадам.
Все в фургоне почувствовали, что Фогель боялся нарушить наступившую тишину. Боялся самого себя. Через некоторое время он заговорил:
— Очень хорошо. Я не стану расспрашивать вас, как вы узнали о моем состоянии. Но все правильно. Мне нужно новое сердце. Каким образом вы можете мне помочь?
Она открыла свой «дипломат», но ничего не достала оттуда. Он скованно улыбнулся.
— Сначала я хочу поговорить с вами о Совокорпе, герр Фогель.
Он аккуратно поставил чашку на стол. Он не мог припомнить, чтобы компания значилась в списке тех, директором которых она являлась.
— Могу я спросить, какое именно отношение к Совокорпу имеете вы?
— Он принадлежит мне. Но это к делу не относится. — Подобные вопросы лучше всего решать сразу. Она взглянула на него без всякого выражения. — Что вы знаете о Совокорпе, герр Фогель? — Люди в фургоне заметили, как на мгновение его взгляд застыл на раскрытом «дипломате».
— Знаю достаточно, чтобы сказать, что он не имеет отношения к пересадке органов, — услышали они голос Фогеля.
— В принципе не имеет. Но в вашем случае связь существует.
— Что это значит, Мадам?
— Прежде чем я объясню, пожалуйста ответьте на мой вопрос, герр Фогель. Совокорп. Что вы знаете о нем?
Год назад аналитики банка подготовили сводку по Совокорпу. Компания была названа финансовым хищником. Легкая злобная улыбка заиграла на его губах.
— Только то, что Бундесбанк не считает Совокорп угрозой для себя. А если он станет таковой, мы с ним справимся.
— А как вы это сделаете, герр Фогель?
Фогель продолжал улыбаться.
— Не ждете же вы на самом деле, что я расскажу? Вы для этого сюда пришли? Чтобы под предлогом состояния моего здоровья выяснить наше отношение к Совокорпу?
Мадам продолжала смотреть на него в упор — вот уж не ожидала, что он окажется таким тупым. Впрочем, одаренные люди нередко бывают такими, это она усвоила, наблюдая за делами Элмера. Она вздохнула.
— От этого будет зависеть, помогу ли я вам с органом для пересадки.
Последовало долгое молчание.
— Что вы сказали? — в конце концов спросил Фогель.
Она повторила.
Фогель резко встал.
— Я полагаю, наша встреча окончена.
— Пожалуйста, сядьте, герр Фогель, и перестаньте вести себя как ребенок, — куда резче произнесла Мадам. — Я проделала такой путь сюда отнюдь не затем, чтобы вы даже не дали мне договорить. Есть еще один вопрос. Он касается некоторых негативов. — И снова она заметила, как его глаза метнулись к «дипломату».
Все в фургоне видели, как Фогель вжался в кресло.
— Черт, — пробормотал Мюллер. — Эта женщина настоящий убийца.
— Во многих смыслах, Ганс-Дитер. — согласился Мортон. — Во многих смыслах.
Мадам пила свой кофе. Молчание затягивалось. Она сознательно не обращала внимания на Фогеля, рассеянно глядя на дверь, ведущую во дворик и сад за ним. Прекрасный пейзаж. Во дворике сидел попугайчик. И еще один — на ветке хвойного дерева. Должно быть, те самые птицы, которых старались поймать рабочие.
 
— Какие негативы? — прозвучал сдавленный голос Фогеля.
В фургоне проследили, как она вынула из «дипломата» конверт и протянула его Фогелю.
— Она играет наверняка, — пробормотал Мортон. — Знает, когда выбросить свои акции.
— Здесь только отпечатки, — пояснила она. — Как вы понимаете, негативы хранятся в надежном месте.
Он вытащил фотографии из конверта. Те самые, которые ему показывали в Штази, в Восточном Берлине. Он быстро засунул их обратно в конверт и взглянул на нее.
— Где вы это взяли? — спросил он так тихо, что она едва расслышала.
— Опять-таки это неважно, герр Фогель. Радуйтесь тому, что они у меня, а не у кого-то, кто немедленно передал бы их в средства информации или властям.
— В десятку, — прошептал Мортон.
— Я могу гарантировать возврат негативов вам, герр Фогель, — сказала Мадам.
— Игра закончена, — сказал Мортон. Не так уж трудно представить, что было на негативах. Вопрос лишь в том, кого предпочитал Фогель — мальчиков или девочек.
— Чего вы хотите? — голос Фогеля опять прозвучал так тихо, что людям в фургоне пришлось напрягать слух.
— Для начала я хочу еще кофе, герр Фогель, — с ледяным спокойствием произнесла Мадам.
Он подошел к столу и вернулся с кофейником. Она заметила усилие, с которым он сдерживал дрожь в руке. Прежде чем продолжить, она дождалась, пока он снова усядется в кресло.
— Герр Фогель, позвольте мне перейти к главному. Ваша частная жизнь и мораль меня совершенно не интересуют. Но если понадобится, я использую их, чтобы заставить вас сделать то, что я хочу. Это понятно?
Никто из сидящих в фургоне не мог поручиться, что Фогель кивнул.
— Очень хорошо. От вас я хочу, чтобы Бундесбанк и Совокорп скооперировались в деле становления и развития бывшей Советской империи.
Последовало молчание.
— Прекрасный стиль переговоров, — заметил Мортон, не обращаясь ни к кому конкретно. Шаг за шагом она подводит его к той точке, где все, что она попросит, будет казаться вполне разумным.
— Что вы хотите, чтобы сделал банк? — в конце концов спросил Фогель.
Она слегка выпрямилась в кресле.
— В сущности, все очень просто. Под вашим руководством Бундесбанк уже зарекомендовал себя ведущим инвестором в бывших советских республиках. Отныне банк будет работать через Совокорп. Если хотите, это может быть представлено как совместное предприятие. Как вам известно из аналитического доклада, полученного вами год назад, Совокорп твердо обосновался во всех республиках. Следовательно, для банка будет совершенно логично заключить подобное соглашение.
— Как вы узнали об аналитическом докладе? — прошептал он. Кто в банке шпионил для нее?
Она легонько тряхнула головой, и это был первый признак охватывающего ее раздражения.
— Пожалуйста, герр Фогель. Давайте не будем тратить время на такие пустяки. Вряд ли вам стоило ожидать, что я приеду сюда, не обладая полной информацией. Как вы сами понимаете, то, что я предлагаю, вполне осуществимо. И выгоды — как для банка, так и для Совокорпа — совершенно очевидны. Детали могут быть проработаны позже вашими людьми и моими. Но главное заключается в том, что Совокорп будет получать пятьдесят один процент от всех прибылей, которые принесет такое соглашение, плюс плата за услуги — не меньше пяти миллиардов немецких марок ежегодно.
— Вы шутите? — Никто и никогда не осмеливался предлагать такие грабительские условия.
 
— Я никогда не шучу в деловых предложениях, герр Фогель, — произнесла она с леденящим спокойствием.
Фогель уставился на нее, не в силах заговорить, боясь даже раскрыть рот.
— Черт, — снова выпалил Мюллер.
— Теперь это уже коммерция, — буркнул Мортон.